– С вашей женой Наташей он был знаком?

– А это к делу не относится. Мне сейчас важно понять: почему и Малеева на том же самом месте, тем же самым способом… А сейчас еще эта стрельба. Чего они вообще туда поперлись?..

– Цветы возложить. С Осориным ваш брат был знаком?

– Не знаю. Хотя нет, конечно. Осорину зачем такое знакомство? Я думаю, что и Малеев стал им тяготиться, когда к самому Вите популярность пришла. А вот ко мне Малеев стал захаживать.

– А, знаю: вы даже в Испании вместе отдыхали.

Горобец посмотрел в сторону, а Вера продолжила:

– Вы же сами сказали про Касанегро – про нудистский пляж, где он свои часы потерял.

– Ну, было… Я просто по Наташе с ума сходил, а она на меня поглядывала…

– Я не осуждаю. Меня больше интересуют отношения Малеева с Ниной Калининой.

– С кем? А-а, с девушкой, с которой у него любовь была? Я про их отношения ничего не знаю. Мне кажется, что это у нее были с ним отношения, а Витя считал себя свободным человеком. Я-то видел ее всего раза два. Однажды заехал к ним, когда они жили вместе. Так же, в марте, у него был день рождения, Малеев не приглашал, сказал только: «Если хочешь, заезжай». Но она, очевидно, не ожидала в гости кого-то, растерялась. Я вручил подарок, рюмочку коньяка махнул и уехал. Но это уже после Испании было, как мне показалось, Нина поняла или знала, что там мы отдыхали не одни. А во второй раз мы столкнулись с ними в ресторане. То есть я был с Наташей, а он – с Ниной. Мы с женой вошли, а они за столиком… абсолютно случайно. Но я видел, как она взглянула на мою жену: без неприязни – просто изучала. Вы спросили, потому что Горохов утверждал, будто Нина стреляла хорошо?

Горобец задумался, а потом помотал головой.

– Нина не могла убить. Зачем ей это? Она – тихая интеллигентная женщина. Да и зачем ей убивать отца своей дочери?

– А если предположить, что отец – не Виктор? Предположим, он каким-то образом узнал об этом. А тогда – прощай, наследство. У него ведь хорошая квартира, автомобиль не из дешевых, средства какие-то на счетах имеются.

– На его счету в моем банке денег совсем немного…

Наконец Борис Леонидович понял, к чему клонит Бережная.

– То есть вы хотите сказать, что единственным выгодополучателем после гибели Вити является его дочь, а до достижения ею совершеннолетия – Нина? Как-то я не думал об этом. И то, что кажется мне незначительными суммами, для нее – огромные деньги. Столько лет она за него цеплялась, а потом поняла, что все эти годы – коту под хвост? А если дочь не от него, а Витя каким-то образом узнал, то это вообще для нее полный крах жизни… Но задушить-то она его не могла. Если только нанять кого-то… Но тогда как она узнала про тот двор? Про способ убийства? Может, Виктор слышал об этом от самого Женьки и рассказал Нине? А та, чтобы отвести от себя возможные подозрения, подстроила именно так…

Он размышлял вслух, Бережная слушала, не перебивая.

– Если честно, то я на Лешу Петрова грешил, – продолжил Горобец. – Он только-только стал с долгами рассчитываться, зачем ему половину своего бизнеса отдавать, и притом человеку, который участвовать в нем не будет ни лично, ни деньгами?

– Может, в его дело вложил свои деньги другой человек?

– Я понял, о ком вы говорите, – кивнул Борис Леонидович, – но тот человек вряд ли будет вкладывать что-то, он хочет лишь получать. А для Петрова это вообще неприемлемо. Тогда получается, что нет Вити – и нет проблемы.

– Много лет назад, когда трое пацанов крутились возле обменников, а потом решили стать шулерами, могли они ходить под Качановым?

– Скорее всего, так оно и было, – согласился банкир, – потом Леша свинтил на Туманный Альбион. Брата моего, простите за выражение, грохнули, а Малеев ушел в писатели. И Карену не с кого было получать.

– Он тогда присел на семь лет, – напомнила Вера, – за организацию преступного сообщества, рэкет и похищение людей. Мог получить больше, но хорошие адвокаты помогли, да и свидетели массово пошли в отказ. Когда освободился, здесь уже другие люди были, да и время другое.

– Он и ко мне подкатывал, утверждал, что мой брат ему остался должен. Но теперь такие предъявы не катят. Я ему ответил, что моего брата в таком случае беречь надо было, а я лично у него ни гроша не брал и ничего не обещал. Он спорить не стал. На этом все и закончилось. Про то, что он появится у Виктора на дне рождения, я узнал в последний момент и не приехал с женой, как обещал. Заскочил на пять минут просто из вежливости. Да вы и сами все видели. Дешевые часы подарил, чтобы он понял, что все между нами кончено. Часы тогда не он потерял, а Наташа. Она надела их зачем-то на руку и забыла снять, а в море они соскользнули: запястье у нее тоньше Витькиного…

– Мы к этим часам возвращаемся слишком часто. Для Малеева они имели какое-то особенное значение?

– Это единственная вещь, которая досталась ему от отца. Отец его был умным человеком. Говорят, шестизначные числа в уме перемножал за секунды. В карты играл так, что все думали, будто у него крапленая колода… Витя рос без матери, отец его воспитывал до какого-то времени, устному счету обучал, пока сам каталой не заделался, стал мотаться по городам и весям, оставив сына на бабушек… Потом отца посадили… Витю после он поднатаскал в уголовном жаргоне – это его спасало часто во время разборок.

– Виктор был хорошим другом?

Горобец задумался, и пауза затягивалась. Бережной вдруг показалось, что ее собеседник скажет, что Малеев вовсе не был его другом.

– Он – не был подлым. В их криминальном трио с Петровым и моим братом он был ведущим исполнителем, хотя младше своих партнеров. Петров самый сильный физически, брат мой – суетливый, трепло, иногда дурочку включал, чтобы его не ловили на слове, но не трус. А Виктор – самый спокойный, уверенный в себе.

– Я таким помню его в университете.

– Он нравился девушкам, – согласился Горобец.

Бережная усмехнулась и не стала ничего объяснять, а то ее собеседник решит, что она оправдывается. Но банкир воспринял ее усмешку по-своему.

– Сейчас мне кажется, что Малеев в последние дни начал проявлять интерес к убийству моего брата. Возможно, открылись новые обстоятельства… Он ведь детективы писал, значит, у него мозг в этом направлении работал.

Вера молчала, пила свой кофе. Борис Леонидович вздохнул и продолжил:

– В ранней молодости и я увлекался детективами. Шерлок Холмс с его дедуктивным методом, комиссар Мегрэ с его трубкой. Холмс переодевался, гримировался, ходил по злачным местам, а Мегрэ больше беседовал. Вот вы мне сейчас напоминаете Мегрэ в юбке: у нас очень конкретная задача, но беседуем на отвлеченные темы, а вы из этого делаете какие-то выводы. Время ведь не стоит на месте: сейчас есть технические средства наблюдения, слежения, прослушки. Не лучше ли довериться им, а не полагаться на логику?