Оставшиеся ему семь лет Хрущев прожил пенсионером в Москве (первым из смещенных советских руководителей); после периода душевного упадка он принялся диктовать мемуары. Это, может, был и не первый такой случай, потому что до него мемуары писал и Троцкий, но, в отличие от Троцкого, Хрущев в своих воспоминаниях сохранял лояльность советской власти, стараясь не выдать государственных секретов; при этом он откровенно и порой забавно рассказывал о своих коллегах. Как позже писал его бывший спичрайтер Федор Бурлацкий, с него «спала шелуха самоуверенности, которая так мешала Хрущеву в последний период его деятельности… Остался здравый смысл простого русского крестьянина». Однако времена стояли все еще советские, и все понимали, что внутри страны мемуары Хрущева опубликовать нельзя. Рукопись тайно вывезли за границу и издали в США; книга стала международным бестселлером. Советские политики избегали низложенного Хрущева, но он неожиданно подружился с теми из художников и писателей, кто не боялся его навещать. Одним из них был скульптор Эрнст Неизвестный, которого Хрущев так поносил в 1962 г. Памятник, установленный на могиле Хрущева на Новодевичьем кладбище в Москве, – его произведение.

Глава 6

Брежневский период

Политбюро избавилось от Хрущева, поскольку он нарушил принцип коллегиальности, так что неудивительно, что ему на смену пришло «коллективное руководство». Возглавляла его тройка – Леонид Брежнев, организатор отстранения Хрущева от власти, занявший пост первого секретаря ЦК КПСС (а с 1966 г. – генерального секретаря), Алексей Косыгин, глава Совета министров СССР, и украинец Николай Подгорный, председатель президиума Верховного совета СССР. Поначалу самой заметной фигурой из них был Косыгин, сторонник экономической реформы, выступавший за развитие потребительской экономики, но его политическая звезда поблекла в конце 1960-х гг. вместе с экономической реформой; Подгорный к 1977 г. тоже был оттеснен на второй план. В итоге верх одержал Брежнев, который перехватил руководство и государством, и партией, а чуть позже принялся осыпать себя званиями и наградами, чаще всего военными (ну или благосклонно принимать их от товарищей). Брежнев продержался немалый срок – почти 20 лет, хотя последние пять из них (он умер в 1982 г.) были омрачены ухудшением телесного и психического здоровья, которое вовсе не было секретом для населения, наблюдавшего его все более беспомощные выступления по телевидению.

Леонид Брежнев, выходец из русской рабочей семьи, родился на Украине в 1906 г., получил инженерное образование в начале 1930-х гг. и начал политическую карьеру в компартии Украины при Хрущеве. Прежде чем в феврале 1956 г. переехать в Москву в качестве кандидата в члены политбюро, он успел поработать первым секретарем Днепропетровского обкома, а затем первым секретарем ЦК партии Молдавской и Казахской ССР. Осторожный прагматик без особых интеллектуальных претензий, он многими воспринимался как посредственность, а став публичной фигурой, немедленно оказался и героем анекдотов. Но он и сам умел пошутить над собой. Когда кто-то из спичрайтеров захотел вставить в одну из его речей цитату из Маркса, Брежнев воспротивился: «Ну зачем это? Кто поверит, что Леня Брежнев читал Маркса?» Это «Леня» было для него привычным: именно так к нему обращались товарищи по политбюро, и он тоже говорил им «Юра» (Андропов), «Костя» (Черненко), «Андрюша» (Громыко) и т. д. Владимир Ильич (Ленин), Иосиф Виссарионович (Сталин) и даже Никита Сергеевич (Хрущев) сочли бы подобное фамильярностью.

Леонид Брежнев, глава государства, кавалер боевых орденов (1972)[32]

Хотя Брежнев и интриговал, чтобы обойти соратников, как Сталин и Хрущев до него, процесс этот не сопровождался ни кровопролитием, ни даже серьезными потерями для исключенных из ближнего круга (Брежнев обычно подыскивал им синекуру ниже по иерархической лестнице, но не лишал льгот и привилегий). Несмотря на относительно умеренный культ личности, сложившийся в последние годы его жизни, Брежнев был по сути своей гораздо более склонным к коллегиальности руководителем, чем Хрущев. При нем политбюро во многих отношениях работало как слаженный коллектив: регулярные заседания и консультации, никаких выдуманных в одиночку «волюнтаристских» мер, коллективные решения, общий досуг и встречи семьями, часто по инициативе самого Брежнева. У этих людей было немало общего. Больше половины из них, как и Брежнев, вышли из рабоче-крестьянской среды, получили доступ к высшему образованию благодаря программам позитивной дискриминации и обучались, как правило, какой-нибудь инженерной специальности. Когда закончился Большой террор, перед ними, молодыми коммунистами с высшим образованием, открылась возможность очень быстрого продвижения по службе. Марксистско-ленинскую идеологию – как и недоверие к капиталистическому Западу – они впитали с младых ногтей и считали само собой разумеющимся, что средства производства должны находиться в собственности государства. Практически ровесники, все они прошли войну: кто-то на руководящих правительственных или партийных должностях в тылу, кто-то, как Брежнев, политруком в действующей армии.

Брежневскую эпоху одни считают лучшей в советские времена, а другие – самой скучной, но никто никогда не называл это время худшим, и у советских руководителей была масса поводов гордиться собой, особенно в 1970-е гг., до того, как начали ощущаться последствия замедления темпов экономического роста. Это был период, когда СССР впервые достиг военного паритета с США и на равных конкурировал с Америкой за влияние в третьем мире. Страна превратилась в крупнейшего экспортера нефти, а во второй половине 1970-х гг. цены на нефть на международном рынке удвоились, сделав ее продажу за рубеж еще более прибыльной. Советский ВНП продолжал расти – как в абсолютных цифрах, так и относительно других держав – и в начале 1970-х гг. как никогда близко подошел к американским показателям (он все еще был в три раза ниже, чем в США, но нужно учитывать, что в 1946 г. советский ВНП был в пять раз ниже американского).

К 1980-м гг. две трети населения страны проживало в городах; в последние предвоенные годы эта доля была в два раза ниже. Проблема безработицы не стояла перед советскими людьми, а стоимость найма жилья и цены на основные продукты питания удерживались властями на низком уровне. Благодаря программе жилищного строительства, начатой при Хрущеве, доля семей, проживающих в отдельных квартирах со своими собственными санузлами, почти удвоилась за десять лет. Все показатели потребительского благосостояния росли: если в начале 1970-х гг. телевизор имелся только у половины семей и только у одной из трех – холодильник, то в конце 1980-х почти на каждую семью приходился и телевизор, и холодильник. Некоторые счастливчики смогли даже приобрести личный автомобиль – роскошь, которую Хрущев в свое время не одобрял. Большинство деревенских и уж тем более городских детей получали среднее образование, а доля населения с высшим образованием за брежневский период выросла в два с лишним раза, приблизившись к 10 %. Начиная с середины 1950-х гг. власти разрешали туристические поездки за рубеж, и сотни тысяч советских граждан получили с тех пор шанс влюбиться в Париж или хотя бы в Прагу. Жизнь становилась легче для всех групп населения, особенно городского, – не только потому, что улучшалось материальное благосостояние граждан, но и потому, что режим отказался от бессистемного террора и прибегал только к ограниченным целенаправленным репрессиям.

Однако эта радужная картинка нуждается в уточнениях. Брежневскую эпоху нельзя рассматривать как единое целое; высшей ее точкой стало первое десятилетие – с середины 1960-х до середины 1970-х гг. После этого все покатилось под откос, и прежде всего экономика. Согласно оценкам ЦРУ, темпы роста советского ВНП упали с почти 5 % в год в 1960-е гг. до 2–3 % в 1970-е, а в 1980-е опустились ниже 2 %. Высокие цены на нефть помогали замаскировать проблему, но цены на нефть никогда не остаются высокими вечно. Повышение уровня жизни в 1960-е и начале 1970-х гг. породило еще быстрее растущие ожидания, подстегнутые лучшей осведомленностью об условиях жизни на Западе; в результате нарастало разочарование потребителей. Распространенность алкоголизма, который всегда был в СССР проблемой, опасно выросла: в 1970-е гг. запойное пьянство и растущее потребление низкокачественного самогона вылились в удвоение числа смертей от алкогольного отравления. Тревожным симптомом стало сокращение ожидаемой продолжительности жизни мужчин, которая в советский период стабильно росла, но в середине 1960-х начала снижаться – в первую очередь из-за мужского алкоголизма (ожидаемая продолжительность жизни женщин не пострадала). Ожидаемая