Артур обвел взглядом комнату.

– Где?

– О чем это вы? – переспросила Катя.

Он подошел к ней, резко сдернул одеяло.

Девушка лежала в легкой комбинашке. Полы ее немного задрались, оголив ноги выше колена.

Мордатые охранники все как один посмотрели в ее сторону.

Артур со свойственной ему ухмылкой, обвел Екатерину взглядом.

– Ну-ка, приподнимись.

Катя не пошевельнулась. Тогда он бесцеремонно запустил под нее руку, сам приподнял ее.

– Скотина! – прошептала девушка.

– Тихо, дорогуша, тихо.

Он резким движением набросил на нее одеяло.

– Эй, ты! – крикнул Артур в сторону Эвелины, – Зачем газетку воровать? Мы ее сами не успели дочитать.

Эвелина вместо ответа зарыдала еще громче.

– А третья куда смылась?

Он широкими шагами направился к завешенному плотной тканью проему – там находилась туалетная комната.

– Посмотрите под кроватями, – скомандовал он охранникам по-арабски, – я сейчас.

Артур отдернул ткань, подошел к двери, дернул ручку.

– Открыла! Быстро! – рявкнул он по-русски.

– Занято, не видно, что ли?

– Поговори мне еще, сука!

Послышался звук сливаемой воды. Клацнула защелка. Артур в нетерпении рванул на себя дверь. Бывшая зечка только-только начала поправлять юбку.

– Чего уставился? За просмотр платить надо! – она, как ни в чем не бывало двинулась к выходу. – Ну и бардак у вас – туалетная бумага давно уже закончилась!

Небольшая делегация европейских и американских ученых собралась в недавно открывшемся гражданском аэропорту Басры. Они совсем не напоминали чопорных мужей или растрепанных безумных исследователей. Загорелые женщины с мусульманским платком на голове – дань местным традициям, мужчины с трехдневной щетиной. Молодые ученые были одеты то ли в спортивную, то ли в полувоенную одежду.

– Самолет уже полчаса как приземлился. Но никого не выпускают, – сообщила улыбчивая американка своим обеспокоенным коллегам.

– Столько времени теряем. Может быть, было достаточно двух-трех человек, чтобы встретить мадмуазель Буланжер? – возмутился человек невысокого роста и неопределенного возраста. Когда он говорил, для убедительности всегда хмурился.

– А как же наше новое оборудование? Кто его поможет загрузить в автобус?

– Я думаю, можно было договориться с солдатами.

– Правильно, – вмешался в разговор высокий блондин. – У солдат своих хлопот хватает. А мы быстренько каждый свои посылки разберем.

– Когда начнется высадка пассажиров и разгрузка багажа, я сообщу. – Американка направилась искать администратора аэропорта.

Все ученые были с одной научной базы, которая располагалась на берегу Персидского залива. На ней бок о бок работали биологи, сейсмологи, климатологи, геологи. В общем, такой же состав ученых специальностей, как и в аудитории во время парижского доклада Жюли.

– Неужели террористы? – опять заговорил «хмурый». – Почему так долго не выпускают пассажиров?

– Ну что вы, коллега, всегда страху нагоняете? Дайте специалистам разобраться, – ответил ему блондин.

За ученой братией, держась немного поодаль, наблюдал мужчина в штатском. Его глаза скрывали черные солнцезащитные очки. Он сам сделал несколько пеших рейдов к летному полю и часто говорил с кем-то по портативной рации.

Опять прибежала непоседливая американка.

– Нам сказали находиться на транспортной площадке. Туда привезут весь багаж. Пассажиров отпустят позже. У кого-то неразбериха с документами.

– Извините, – человек в солнцезащитных очках по-английски обратился к группе ученых. – Вы, как я понимаю, ожидаете мадмуазель Жюли Буланжер.

– Да, а в чем, собственно говоря, дело? – отозвался блондин, с недоверием осматривая этого типа.

– Представитель французской дипмиссии, – представился мужчина в очках. – Меня попросили сообщить вам, что мадмуазель Буланжер этим рейсом не прилетела. Наше ведомство само позаботится о ней. Всего хорошего. – Он кивнул головой, пружинистой походкой направился к зданию аэропорта и как-то неуловимо растворился среди людей.

– Странно, – буркнул «хмурый». – Какой подозрительный тип.

– Да, – согласился блондин. – Ладно, сами разберутся.

– Давайте все на транспортную площадку, – скомандовала американка. – Сейчас приведут багаж.

* * *

Пассажиры небольшого самолета, человек пятнадцать, устали ждать, когда их наконец начнут выпускать.

– С гражданскими всегда так поступают, – возмутился на ломаном английском довольно пожилой мужчина арабской внешности.

Жюли сидела возле иллюминатора, а арабскому пенсионеру посчастливилось занять место рядом с ней. Он чувствовал, как сам молодеет, находясь рядом с такой молоденькой красоткой. Его локоть чуть ли не дотрагивался до ее руки. Честно говоря, он хотел продлить эти мгновения, а возмутился наигранно, чтобы как-нибудь привлечь к себе ее внимание.

Жюли всю дорогу была погружена в раздумья. Первым делом она представляла встречу с Мишелем. Каков он сейчас? Так же безумно в нее влюблен? И еще где-то на дальнем фоне ее представлений копошились пауки и крабы. Они ей что-то шептали. И – о чудо! ? она понимала их. «Мы поможем ему, мы поможем тебе, мы поможем всем вам», – говорили они.

– Мадмуазель Жюли, – стюардесса подошла к креслу, где сидел пожилой араб, немного нагнулась над ним и почти на ухо девушке сказала: – Вас попросили пока остаться в самолете. Вначале пассажиры освободят салон, а потом за вами придут. Не беспокойтесь, пожалуйста.

Жюли думала о своем, поэтому, не вникая в слова стюардессы, согласилась:

– Хорошо!

– До свидания, – с сожалением в голосе сказал пожилой араб.

– Ага, – отрешенно произнесла Жюли.

Она даже не заметила, как салон самолета опустел. Да, она мечтала как можно быстрее встретиться с Мишелем. Но он же не знает, что она прибыла в Ирак, поэтому пока что не мучается от острого ожидания встречи. А она сама потерпит, тем более ей еще надо придумать, как с ним встретиться. Вот это будет сюрприз!

– Прошу прощения, – стюардесса снова подошла к ней, – теперь просят вас.

– Да-да, спасибо.

Жюли поднялась и направилась к выходу. Яркий дневной свет ослепил ее. Красивым жестом она приставила руку к глазам.

У трапа ее ожидал мужчина в солнцезащитных очках. Под ними возникла крупнозубая улыбка.

– Мадмуазель Жюли. Прошу сюда. Французская дипломатическая миссия, – представился он.