— При чем тут секта. Просто понимаешь, я, кажется, встретила того самого. Я люблю его, он любит меня и мы готовы строить наше будущее вместе. Я не думаю, что будет легко. Но это того стоит.

Пап тяжело вздохнул. Я его явно ошарашила, но было бы странно ожидать другого эффекта. Я настояла, что маме расскажу по возвращении сама и спросила, не будет ли он против, если Хиро зайдет к нам познакомиться. Мы договорились, что на неделе поужинаем вместе. Первая ступенька была пройдена.

Кольцо было простым, аккуратным, с небольшим сверкающим камнем. Оно не бросалось в глаза и сразу пришлось по руке, так будто я всегда его носила. У меня быстро вошло в привычку в минуты задумчивости крутить его на пальце.

Что такое моя жизнь? В детстве, все мои проблемы казались мне большими и значительными. Я выросла, и проблемы выросли вместе со мной.

Сейчас мне кажется, что мне нужно было меньше читать и думать и больше жить. Занимаясь повседневными заботами, я иногда понимаю, что мне не хватает простой, бытовой житейской мудрости. Умения принимать перемены сердцем и телом. Умения ждать. Умения любить, не перетягивая на себя одеяло. Моя жизнь соткана из сомнений. Это не то чем я горжусь, но и бежать от этого я не намерена.

В последнее время, находясь рядом с Хиро, каждый миг, ощущая его поддержку, учась у него умению управлять своей реальностью, я поняла, что только сейчас начала жить.

Однажды я спросила его, что во мне такого, что мы вместе.

Мы сидели в крошечном ресторанчике, насквозь пропахшем раменом, и ждали заказ. Как и всегда он не удивился моему вопросу. Хиро очертил пальцами круг на грубом деревянном столе.

— Ты знаешь, что такое смерч? Иногда моя жизнь кажется мне похожей на смерч, события развиваются слишком быстро, люди сменяются другими, эмоции захлестывают меня и рвут на части. Но в каждом смерче есть участок в самом центре, где ветер успокаивается. Там тихо и если посмотреть вверх, то можно увидеть кусочек голубого неба. Рядом с тобой мне всегда спокойно, просто думается и дышится, и самые сложные решения даются мне легко. Поэтому я спешу к тебе и буду спешить всегда. Ты — мое сердце смерча, Нина.

Что-то подобное чувствовала и я. Может быть, не смогла бы это так красиво сформулировать, но ощущение, что я стою в луче света, когда я смотрела в его глаза, оно всегда было во мне.

Это звучит глупо. Даже, непроизнесенное это звучит глупо. Но это та энергия, которая давала мне силы. Когда у меня за плечом стоял Хиро, я могла все.

— Как насчет фотосессии в это воскресенье?

Я подняла голову от плиты, на которой честно пыталась изобразить плов. Плов изображаться отказывался, и я была рада, что он меня отвлек. Хиро разговаривал по телефону с Такеши. Судя по вопросу, Такеши озвучил ему очередную гениальную идею по поводу наших совместных фотографий. Ажиотаж вокруг свадебных фотосессий миновал меня. Возможно, я еще не слишком привыкла чувствовать себя невестой, или возможно во мне слишком мало азиатской крови.

— Я уже сказала, что не буду фотографироваться в свадебном платье за год до свадьбы, — начала было я, но он перебил меня.

— Нет, это совсем другое и тебе должно понравиться.

Такеши предложил провести выходные в традиционной гостинице на лоне природы и запечатлеть нас в традиционных японских костюмах. Услышав про возможность надеть настоящее кимоно, я не устояла.

Мы добрались до гостиницы в начале девятого. Такеши заехал за нами на смешном красном автомобильчике и всю дорогу сетовал на то, что мы выехали слишком поздно, что погода слишком солнечная и снимать будет невозможно, что японский трафик отвратителен. Мне было весело слушать его брюзжание, день был ярким и умытым, словно с рекламной открытки. Мимо проплывали зеленые поля, мир был многообещающ и приветлив. Я старалась жить одним днем. Ведь если я все время ждала встречи или переживала о расставании от моего сегодня ничего не оставалось. Поэтому я просто жила сейчас.

Гостиница оказалась группой маленьких, одноэтажных домиков объединенных террасой. Вокруг них располагался чудесный сад, где Такеши и планировал расположиться со своей камерой. В гостинице нас уже ждала женщина-европейка, которая привезла арендованные кимоно и должна была помочь мне одеться. Хиро показал мне мой номер, и удалился в свой, выразив пожелание, чтобы я была готова хотя бы часа через два. Мне показалось, что срок преувеличен, пока я не увидела разложенные на кровати детали кимоно. Помимо двух нижних рубашек там было как минимум штук двадцать различных тряпочек, поясков, зажимов и подушек.

Европейка неожиданно заговорила по-русски. Аня была родом из Харькова и жила в Японии уже больше тринадцати лет. Кимоно были ее страстью, и когда Хиро позвонил в школу кимоно по поводу аренды костюма для русскоязычной девушки, она вызвалась помочь.

— В кимоно нет привычного европейского эротизма, присущего облегающим фигуру нарядам, как традиционно его не было в японской культуре, — она помогла мне надеть нижнюю рубашку, похожую на тонкое белое кимоно, завязать и запахнуть ее. Под рубашку я надела широкий и ужасно тугой лиф для кимоно. Он стянул и расплющил верхнюю часть моей фигуры, убрав всякий намек на округлости. Аня осталась довольна результатом.

Потом она обмотала вокруг моей талии банное полотенце, которое должно было скрыть изгиб талии, и прикрепила сзади на поясницу что-то вроде подушки. Поверх надела еще одно белое нижнее кимоно, чуть плотнее предыдущего. Моя талия исчезла, в целом фигура стала походить на бочонок.

— Отлично, подготовительную часть закончили, — она дозавязывала различные веревочки, призванные удержать на месте это беспуговичное безобразие. В воротник нижней рубашки вставила полосу гибкого пластика — чтобы форму держал.

И наконец, из чехла извлекла потрясающее кимоно. Оно было красное, чистого огненного оттенка. Поверх змеился узор в виде лент и разбросанных ветром цветов.

— Это фурисодэ, смотри какие у него длинные рукава. Оно как раз подойдет для подобных съемок, — Аня надела кимоно на меня и запахнула его, завязала специальными завязками и зафиксировала. Настал черед пояса. Золотистый пояс был очень длинным. Непередаваемым образом Аня обернула его вокруг специальной подушечки, туго охватила мою талию и завязала сзади красивым узлом. Я оказалась туго замотана сверху донизу, шея прикрыта так, что скрылись даже ключицы. Единственным обнаженным участком кожи осталась область шеи, где воротник опускался назад красивой петлей, оставляя линию роста волос и крошечный кусочек верха спины беззащитно-открытыми. На ноги полагалось надеть специальные носки, с промежутком между двумя пальцами и деревянные шлепанцы — гэта.

Потом я училась ходить в этом. Передвигаться приходилось осторожно, семенить следовало, ставя ноги носками внутрь, чтобы не распахивались полы кимоно. Правила посещения туалета заставили меня нервно засмеяться.

— Если ты надела кимоно, то вести себя надо соответствующе, — Аня причесывала меня, продолжая инструкции. — Медленно и плавно двигайся, тихо говори, аккуратно подворачивай рукава, если садишься и опускай глаза при разговоре. Нельзя просто сидеть в кимоно закинув ногу на ногу, это такая же нелепость как азиатки в русском народном костюме.