— Мила? — срывается с моих губ? Девушки замерли и посмотрели на меня. Да, это моя девочка, это именно она, я не обманулся, только не сегодня.

— Я, наверное, пойду. — скованно говорит Оксана, но я уже успел изучить ее, она злится.

— Да, мы тут сами разберемся. — она вежливо мне улыбнулась, и я перевел взгляд на малышку, которая завороженно изучала мое лицо. Она словно в трансе, и звук закрывающейся двери, выводит ее из себя. А я встаю из-за стола.

— Артем? Это… Это ошибка, просто нелепица. Тебе пришлют другого дизайнера, — пролепетала она, когда я уже подходил к ней все ближе, и как только она хотела открыть дверь, я одним хлопком закрыл ее снова.

Я внимательно рассматриваю ее, она стала поворачиваться ко мне лицом, и я могу рассмотреть всю усталость, которую она пытается скрыть косметикой. Я слишком хорошо ее знаю, чтобы не заметить, что она устала, что сейчас, она боится происходящего, но в тоже время это ее волнует и в хорошем смысле слова.

— Ты изменилась. Стала ярче, только без макияжа тебе лучше. — тихо говорю в непростительной близости от ее губ.

— Не для тебя старалась. — сбивчиво говорит она. — И комплиментом обычно радуют, а не оскорбляют.

— А для кого же? — она отводит взгляд, но мне это не нравится, старые привычки до сих пор во мне живы. Нуждаюсь во взгляде во время разговора. Аккуратно взяв за подбородок, поворачиваю ее лицо на себя — Ну, не злись, знаешь же, что я не из тех, кто нагло льстит, и извини, если обидел.

Она все так же молчит, а я не могу насмотреться в ее глаза, и ее молчание убивает.

— Я тебя искал, все эти чертовы семь лет искал. Во всех городах, даже в мизерных, а ты оказалась тут. Почему?.. Почему ты уехала? Почему ты мне ничего не сказала? — она отводит глаза куда угодно, лишь бы не смотреть в мои, это убивает, и я срываюсь с катушек. — Почему? — кричу на нее и мой кулак встречается со стеной около ее лица — Ты понимаешь, что у нас все могло быть иначе? Мы могли бы быть счастливы!

— Ты серьезно? — она спросила это дрожащим голосом. — Мы и счастливы? — она ухмыльнулась, а меня это взбесило, и я хотел было пожурить ее указательным пальцем, но она продолжила. — Ты себя слышишь? — я немного отступил, чтобы было легче говорить, потому что, когда мы тесно прижаты друг к другу думаешь совершенно о другом.

— Слышу! Ты свалила, всех кинула, и не слова не сказала! Ты всем сделала больно! Ты мне сделала больно, убила к черту то, что до этого воскресила в моей поганой душе.

— Ты как всегда, Беркутов. — она опустила руки, и с ее плеч свалились сумки, от чего она немного вздрогнула, и хотела было поднять, но я ее опередил и отставил все в сторону.

— Что как всегда? Вот что? — во мне все так же клокотала ярость, но и счастье подкидывало дров, распаляя отправившиеся немного подремать, чувства.

— Думаешь только о себе. Мне было это нужно, мне! Я не могла оставаться дома. Но вам ведь всем плевать, вам было удобно, чтобы я была под боком. Но ты посмотри вокруг. Как раз потому что я так поступила, мы имеем то, что имеем. У тебя фирма, у меня хорошая работа. Все счастливы.

— Мил, — она прерывает меня.

— Подожди. А что было бы, не сделай я этого тогда? Так бы и застряли в нашем городке, и никто бы не пришел к этому.

— То есть, все вот это для тебя важнее, чем наше счастье? — я поражаюсь, моя малышка бы никогда так не сказала.

— Не знаю, но я точно не жалею о случившимся, и вообще, давай оставим прошлое в прошлом, завтра к тебе придет другой дизайнер, надеюсь ты не будешь включать свои бандитские связи, чтобы… Ну ты и сам понял. — последнюю фразу она сказала очень тихо, словно это ключевая фраза в ее монологе.

— Я с этим завязал, Мил, все ради тебя. Еще тогда, когда ты уехала. Я просто понял, что ты намного важнее, твоя безопасность — главное. А если бы я не прекратил, никогда не смог бы дать тебе это.

— Значит кому-то повезет. Прощай, — она начала брать свои вещи, но я схватил ее за руку и начал тянуть в свои объятья.

— Мне никто не нужен, только ты, — сбившимся голосом, полным желания говорю ей. — Только ты, малышка моя. Все эти годы, каждый день, я жил надеясь, что однажды мы сможем быть вместе. Не отталкивай, умоляю… — и все же голос дрогнул, слишком сильны были эмоции в этот момент.

— Нет, Артем, подож… — но она не успевает договорить, как я начинаю сминать ее губки, растирая помаду.

Она сначала сопротивляется, но потом сдается под моим напором, хотя ручки еще продолжают отталкивать меня, но и это длится не долго. Она сдалась и в мои губы влетел ее отчаянный стон. Мышка хотела этого поцелуя не меньше чем я. Но всему приходит конец, и я отстраняюсь от нее, когда воздуха катастрофически не хватает. Я облизнул покусанные ею губы, пока она пыталась отдышаться. Но это длилось недолго, буквально секунда, и на мою щеку с оглушительным звуком приземляется ее ладонь. Потираю место пощечины, слушая ее крики.

— Ты с ума сошел? Кто дал тебе право, — и я прижимаю ее к стене, держа руку над головой, она явно возмущена моими действиями.

— А ты изменилась. Старая Мила бы меня не ударила, да еще и так хлестко. Даже не знаю, радоваться, что можешь за себя постоять, или огорчаться, что перестала быть такой беззащитной?

— Отпусти меня, что ты творишь?!

— Ничего, просто не хочу отпускать. — она начала брыкаться и теснее таким образом прижималась ко мне. — Да успокойся, ведешь себя как дикая кошка. Мурр. Перестань шипеть и спрячь свой вздыбленный хвостик.

— Не дождешься, ты прав, я изменилась, — она треснула меня по ноге, и я отстранился от нее, и она рванула в противоположную от выхода сторону.