– Кажется, оклемалась, – услышала она, открыв глаза. Справа сидела на корточках хозяйка квартиры со стаканом воды в руках. Глянув влево, пытаясь понять, где она, Катя увидела до боли знакомые мужские кроссовки. – Уехали... Ладочка... невеста. Спасибо, извините, я пойду.

– Куда ты собралась? Никуда я тебя не пущу! Пойдем-ка пить чай. Небось не ела.

Как послушная кукла, Катя прошла за непрерывно говорящей теткой на кухню, села в уголок на диванчик. Рядом стояла гора бутылок из-под пива, вина и шампанского.

«Никаких пьянок, гулянок и женщин», – вспомнила Катя.

– Сейчас сделаю тебе бутербродиков, чайку с сахаром. А то ишь ты, с ног валишься совсем. – И хозяйка занялась чаем, продолжая непрерывно болтать. – А ты из-за книжки не переживай. Некогда ему там будет. Поехал Ладочку с родителями знакомить. Ох, хороша девка. Все при ней. Красавица. Правда, старше Сережки годков на пять-шесть. Так все лучше, чем с какой малолеткой. У Ладочки свой швейный цех под Москвой. Куртки, джинсы шьют. Будто заграничные. У нее и квартира своя большая, и машина. – Поставила на стол горячие бутерброды, кружку дымящегося чаю. – На вот, ешь. А познакомиться-то мы забыли. Меня Татьяна Петровна зовут, а тебя?

– Меня Катя. – Все было у нее сейчас как во сне, все, что говорила эта женщина, казалось нереальным. И чай, и бутерброды...

– Кушай, Катенька. Кушай. Что ты к нам не ходила никогда? Ребята все время ходят, и девчонки бывают. Но Сережа все больше с Ладочкой вдвоем. Правда, у нее, я уж говорила, квартира своя. Но Сережке здесь нравится, и я его люблю, как сыночка. И Ладочку уж полюбила. И мальчиков всех его люблю. У меня своих-то нет.

Катя не в состоянии была все это понять и переварить. Значит, к телефону подходила не дочка хозяйки, как она надеялась, а та самая Ладочка. Он даже не боялся, что Катя позвонит и нарвется на нее. Интересно, что же он говорил о ней своей невесте?

– Так меня Соня... Ты кушай, деточка, не стесняйся. – Татьяна Петровна пододвинула к Кате вазочку с печеньем.

– Спасибо, – отправила одно автоматом в рот Катя.

– Так вот, Соня, Сережкина мать, подруга моя давнишняя. С самого детства мы с ней. Хоть жизнь по разным городам развела, а все равно друг от друга отцепиться не можем. Чуть ли не каждый день перезваниваемся. Раньше письма писали, у меня целая коробка стоит... Так о чем я говорила-то? А, ну вот, когда Соня Сережку в институт собирала (сразу решили, что жить он будет у меня), говорит: «Танюш, позаботься о нем. Очень на тебя надеюсь. Может, и невесту какую хорошую найдешь». Сам нашел. Вот, знакомиться повез. Ой, а ты что плачешь, болит что-нибудь?

Катя не замечала, как горячие слезы текут по лицу и капают на аляповатую скатерть. Все здесь было в цветочек.

– Очень голова болит.

– Ой, а у меня и таблетки закончились. Я пойду сбегаю. Тут Сережины друзья ночевать остались. Вчера так хорошо погудели. Им тоже небось лекарство пригодится. Ой, да ты их знаешь небось, Стаса-то с Гришей. – В кухню, зевая и потягиваясь, зашел парень в трусах и майке.

– Ой, теть Тань, извините, у вас гости... Катька?!! – Глаза его чуть не выпали на стол. – А ты чего здесь делаешь?

– Учебник принесла.

Тетя Таня ушла. На кухне воцарилось молчание. Первым прервал его Стас.

– Теперь ты все знаешь? – Почему-то он чувствовал себя виноватым.

Катя всегда ему очень нравилась. Можно сказать, он был даже влюблен в нее. Ему было тяжело смотреть на то, как Сергей обманывает свою подругу. А сказать о своих чувствах он не мог. Что поделаешь, пресловутая мужская дружба брала верх. Про сделанный Катей аборт Стас ничего не знал.

– И давно они?.. – спросила она.

– Примерно полгода.

– И он так успешно скрывал. Зачем он меня обманывал?

– Наверное, тяжело расстаться с такой девушкой, как ты.

Катя недоуменно посмотрела на него.

– Стас, ты что издеваешься?

– Нет, говорю совершенно серьезно.

Она невесело ухмыльнулась:

– А что же он тогда меня бросил?

– Надо знать Сергея. Ему всегда были важны материальные ценности. В этом смысле Лада то, что ему нужно. А ты слишком хорошая, смотрела ему в рот. Вот он и хотел и рыбку съесть, и кофе не подавиться. Он и Ладе мозги компостировал, но она девушка, как я понял, хитрая и с характером. Сначала терпела ваши отношения, мудрую из себя строила. А потом, когда он к мыслям о светлом и благоустроенном будущем привык, стала на него наседать. Так он тебе все равно ничего не сказал? Я понял, ты все сама случайно узнала?

Привалившись к кухонному косяку, стоял Гриша, молча слушая их разговор.

Катя снова заплакала. Стас бросился ее успокаивать, но она поднялась.

– Я сама, Стас. Не приставай с пустыми словами, не стоит. Мне очень плохо. Давай лучше сделаем вид, как будто ничего и не было. Сейчас я приду, – и пошла в ванную. Там она включила душ и долго рыдала в голос, потом высморкалась, умыла холодной водой красные глаза и вышла к ребятам, на лицах которых была отражена вся мировая скорбь. – Ну что вы такие мрачные? Давайте без театральных эффектов, – бодрилась она. Тут заскрежетал ключ в дверном замке, и тетя Таня с анальгином, пивом, вином и шампанским появилась очень вовремя.

– Правильно, Кэт, грузиться команды не давали. Ну, случилось досадное недоразумение. С кем не бывает. Хорошо, что так все произошло. Ты девка у нас суперская. Таких Серег еще пятьдесят штук себе найдешь. Я вот, к примеру, с тобой первый на очереди в загс, если что. Стасик, я думаю, тоже. На вот, хапни какао-бобов. С шампусиком это святое дело. – Григорий заботливо разломил плитку шоколада на маленькие кусочки. Катя послушно выпила и съела. – Серега, конечно, тип еще тот. Ну ты тоже, Катюха, глаза бы пошире раскрыла, а то уж сколько времени прошло, а ты все в розовых очках. У него же все на роже написано. Нехорошо, однако, так о друге. Но что, я не прав разве? А, Катрин?

Григорий трепался без остановки. Катя согласно кивала. Внезапно она облокотилась на спинку кресла, провела ладонью по лбу.

– Гриш, что-то плохо мне. Прилечь бы.

– Вот, с непривычки-то. Надо тренироваться. Погоди, сейчас тетю Таню позову. Ничего, сидишь?

– Ага.

Оторванная от сериала Татьяна Петровна уже бежала с нашатырем. Навострилась со студенческими гулянками. Но Катя нашатырь нюхать отказалась.

– Мне бы полежать немножко. А так все в порядке.

– Ну сейчас мы тебя положим, детонька. Вот хотя бы к Сереженьке в комнату, на диванчик.

Катю заботливо под локотки довели до заветной комнаты. Уложили на диван. Подложили подушку, укрыли пледом.

– Лежи, моя хорошая, – заботливо подтыкала тетя Таня клетчатое одеяло. – Ну пойдем, пойдем, Гришенька. Пусть поспит. – Девушка прикрыла глаза, и они тихонько вышли из комнаты.