Незнакомка сбросила короткое палевое норковое пальто, по-хозяйски примостила его на вешалку. Взгляд помрежа Миши с ее элегантного изумрудного костюма перекочевал на стройные ноги, схваченные у щиколотки темно-зелеными, отделанными норкой, полусапожками.

– Прошу прощения, мадам, – сглотнув слюну, осведомился Миша, – вам что-нибудь угодно?

– Во-первых, мне угодно, чтобы ты перестал, как баран, пялиться на мои ноги, – сказала мадам. – А, во-вторых, – она смерила его холодным стальным взглядом, – мне очень даже угодно приступить к работе. Надеюсь, ты не возражаешь?

Рухнув в кресло, Миша издал звук, напоминающий сигнал детского велосипеда.

– Ма-ри-на? Что ты сделала с… – не находя слов, он беспомощно провел руками по глазам.

– Прозрела, – отрезала Марина. – Могу я, наконец, заняться делом? Да и тебе бы не мешало.

– А… А что ты делаешь сегодня вечером?

– Иду метлу покупать.

– Зачем? – Миша озадаченно заморгал.

– Выметать назойливых болтунов. Понятно?

– Понятно, – упавшим голосом проговорил Миша. – Так ты теперь, наверно, не будешь убирать?

– Отчего же, – пожала плечами Марина, – мне не трудно.

Перед репетицией показа Тома рвала и метала.

– Три лучших манекенщицы выглядят так, точно каждая пропустила через себя этой ночью роту солдат! И это тогда, когда приезжает сам Лапидус! Слава Богу, Марина вернулась. Марш в гримерную, и не показывайтесь мне на глаза, пока не будете в порядке!

– Нале-во, ать-два, – уныло скомандовала Юлька.

– А заплатят им все равно в десять раз больше, чем нам, – недовольно заметила одна из юных «звездочек».

Удобно устроившись на кресле в гримерной, Миша раскрыл свежий номер «МК на разделе происшествий.

– Что пишут? – поинтересовалась Марина.

– Вчера у подъезда своего дома, – заунывным голосом прочел Миша, – неизвестным киллером был расстрелян один из крупных криминальных авторитетов Москвы… У тебя что-то упало!

– Что? – хрипло переспросила Марина, глядя перед собой остановившимся взглядом.

– Говорю, упало у тебя, – Миша поднял косметический набор. – Аккуратнее надо. Все краски побились… Где я остановился? …авторитетов Москвы… Петр Солонцев, он же Соленый… Да что с тобой? Ты, часом, не беременна?

– Идиот, – сказала Марина, – цвет постепенно возвращался на ее посеревшее лицо. – Читаешь всякую гадость. Лучше найди страничку хит-парада.

– Не знал, что ты такая впечатлительная, – хмыкнул Миша. – Привыкай. В какой стране живешь? Слушай и радуйся, что тебя это не касается.

– Да, – повторила Марина, – меня это не касается. Юлька! Не вертись – смажу! И где тебя только носило ночью?

– Марин, – отложив газету, Миша подался вперед. Его глаза заговорщицки заблестели. – А тебя-то где носило? С чего это ты превратилась из Золушки в принцессу?

– А это, – сухо ответила Марина, – тебя не касается.

На сей раз собрались у Лены. За темным окном густыми тяжелыми комками повалил снег.

– Зима… – вздохнула Марина. – Ну, так что мы решили за нашим «круглым столом»?

– Я, – дрогнувшим голосом проговорила Ада, – завтра же пойду к врачу.

– А я торжественно клянусь не принимать больше наркотиков, – вымученно улыбнулась Юлька.

– Если на горизонте снова появится Ник Португал – вызову милицию, – мрачно сказала Лена. – Подведу под статью «сексуальные домогательства».

– Ну а я обещаю не пополнять собой ряды организованной преступности, – заключила Марина. – Аминь.

Но никому не было весело.

Из-за раздернутых портьер в окно зловеще глядели холодные тусклые звезды…

Миловидная женщина в изящных очках ни капельки не походила на озабоченного психиатра-извращенца, с садистско-слащавой улыбочкой выискивающего в посетителе потенциального маньяка или опасного психопата, нарисованного прежде Аде ее пугливым воображением. Она внимательно выслушала девушку, изредка сочувственно кивая.

– Что скажете? – комкая батистовый платочек и вытирая им глаза, спросила Ада. – я ненормальная?

– Ну, что вы, деточка, – доктор доброжелательно улыбнулась. – Поверьте специалисту с тридцатилетним стажем, вы – абсолютно нормальная, милая и добрая женщина. Просто чрезмерно ранимая. О таких, как вы, говорят – «родилась без кожи». Вы воспринимаете мир чувствами, а не разумом, и ждете того же от других. В этом все дело. Видимо, таким же был ваш Отец, поэтому вы так болезненно воспринимаете до сих пор его потерю. Вам кажется, что вы были обделены любовью.

Думаю, это не так. Ваша мама – человек более закрытый, и ее чувства к вам выражались в том, что она готовила вас к определенному образу жизни, который считала лучшим для вас. Вы же выбрали свой путь, и, даже если вы немного ошиблись, это ваша ошибка. И в ваших силах ее исправить. Первым делом вам надлежит обрести утраченную уверенность в себе, избавиться от заниженной самооценки. В вас столько хорошего, что не стоит подгонять себя под чужой стандарт. Пусть окружающие откроют в вас личность. Помните, ваш друг заинтересовался вами, когда вы играли и пели.

В тот момент вы были собой. Вам ни к чему носить маску.

А насчет ваших страхов – постарайтесь относиться к ним спокойнее. Знаю, это непросто. Я помогу вам. Все люди чего-то боятся, это естественно, это сидит в каждом – древнейший инстинкт самосохранения. Не будь его – прервался бы род человеческий. Кто-то боится темноты, кто-то – собак. Я, например, ужасно боюсь пауков. Главное, вы осознали свой страх, вытащили его на свет. Видите, он не такой уж большой. Попробуем стать сильнее его, и тогда победим.

На плоском четырнадцатидюймовом экране ярко накрашенная сексапильная девочка, закатывая глазки и заламывая ручки, тонюсеньким голоском пела о несчастной любви.

Со стены холодно и высокомерно улыбалась зеленоглазая красавица.

«Сука! – Ник с ненавистью ударил кулаком по столику. – Что она возомнила о себе, эта девка?»

Холодными пальцами он вытащил из кармана куртки ключ, нажал на невидимую панель в стене.

Дверца отворилась. Ник отомкнул спрятанный в нише сейф. Жизнь научила его осторожности.

Однажды дурацкая оплошность стоила Нику карьеры атташе.

«Предписано: покинуть пределы Колумбии в трехдневный срок в связи с употреблением… наркотических веществ… является несовместимым…»

Уроды! Отец тогда замял скандал, и Ника оставили при посольстве в России.

Отец знал толк в работе и в жизни…

Ник открыл сейф, вытащил коробку с аккуратно выложенными в ряд сигарами. Распечатал одну, с наслаждением закурил, вдыхая аромат сладковатого, как в крематории, дыма. Тело охватила истома. Но злость не прошла. Напротив, она усиливалась, росла, достигая чудовищных размеров, вместе с сизым дымом заполняя собой все пространство гаражной комнаты, постепенно сакоммулировавшись в яростном желании обладать несговорчивой девчонкой.