– Лис, дружище,– учитель осуждающе покачал головой,– неужели тебе невдомёк, что рабом нельзя сделать, им можно только стать. Пока ты сам не признаешь себя рабом, даже кандалы не помогут. Они сделают тебя всего лишь пленником, свободу которого ограничивают насильственными методами.

– А это наказуемо,– я удовлетворённо кивнул, соглашаясь с доводами Макара. – В таком случае у Демиурга будут развязаны руки.

– Ему даже не придётся вмешиваться,– заверил меня учитель,– всё сделает карма вполне себе автоматически. Но подобная перспектива пастухов не вдохновляет, как ты понимаешь. Поэтому они действуют тоньше, заставляют нас самих принять извращённое положение вещей, при котором одни люди получают право распоряжаться жизнью других людей, причём с полного согласия последних. Ну а если ты – овца, то наличие пастуха уже вполне обосновано, не так ли? Теперь тебе понятно, кто рисует нашу картину мира?

– Откуда же у этих пастухов такое могущество, что они способны отформатировать сознание всех людей? – удивился я.

– Так им этого и не нужно делать,– Макар печально улыбнулся,– достаточно сформировать определённую картинку в наших умах. А всё остальное мы сделаем сами.

– А в чём разница? – я недоумённо посмотрел на своего мудрого гуру. – Ум или сознание – это просто вопрос терминологии.

– Сознание – это наша природа,– пояснил он,– вмешаться в неё не под силу никому. А ум – это индивидуальный инструмент, который проявленная форма сознания создаёт, чтобы познавать себя, то есть эту самую форму. На ментальном уровне мы осознаём только то, что ум способен интерпретировать, и в эти интерпретации как раз не так уж сложно вмешаться.

– А зачем уму что-то там интерпретировать? – последовал следующий вопрос.

– Язык, на котором говорит сознание, отличается от языка ума,– учитель удовлетворённо кивнул, поощряя моё любопытство. – Уму доступны визуальные образы, звуки, ощущения, чувства, мысли, слова наконец. А язык сознания – это вибрации.

– Давно хотел разобраться с этими вибрациями,– я недовольно поморщился. – Эзотерики постоянно используют этот термин: тонкие вибрации, грубые вибрации, повышение уровня вибраций и так далее. Это что, просто синоним слова «энергии»?

– Энергии – это тоже вибрации,– загадочно произнёс мой гуру,– только более тонкие, чем, скажем, эта кружка,– он взял со стола свою кружку и покрутил перед моим носом. – Ты ведь уже знаешь, что сознание постоянно проявляется в различных формах. Эти проявленные формы обратно растворяются в сознании. Цикл проявление-растворение – это и есть единичный элемент вибрации. Сознание никогда не находится в покое, оно постоянно проявляется, а значит, вибрирует. Частота этих вибраций как раз и определяет то, как наш ум проинтерпретирует ту или иную проявленную форму.

– Ага,– обрадовался я,– получается, что высокочастотные вибрации – это всякие там энергии, а низкочастотные – это материальные предметы, типа чашки.

– В целом, верно,– согласился Макар,– но с некоторой оговоркой. В мироздании не существует ни одного целого проявленного явления, все явления и объекты составные. Поэтому мы не можем говорить о какой-то одной частоте вибраций, присущей, скажем, кружке, скорее, тут речь идёт о спектре. В теории наш ум должен самостоятельно интерпретировать каждый такой спектр, но на самом деле мы пользуемся штампами, навязанными нам извне.

– Значит, когда младенец только рождается, он ещё способен сформировать иную картину мира,– самоуверенно заявил я,– а родители навязывают ему шаблоны социума.

– И опять ты прав только частично,– Макар одобрительно похлопал меня по плечу. – Все эти шаблоны ум начинает считывать ещё в посмертии. Так что никуда нам не деться от социума.

– Весёленькая картинка,– я невольно передёрнул плечами,– получается, у нас нет никаких шансов послать этих пастухов лесом. Обложили нас со всех сторон, даже помереть спокойно не дают.

– Да, их власть принимает в последнее время угрожающие масштабы,– согласился учитель. – Похоже, болезнь побеждает сопротивление организма Демиурга. Свободных людей, способных мыслить самостоятельно, остаётся всё меньше.

– И что же будет? – уныло спросил я. – Мир превратится в скотный двор?

– Скорее всего, Демиург такого сценария не допустит,– несмотря на оптимистичное содержание этого заявления, голос Макара прозвучал мрачно, как будто он зачитывал приговор. – Увы, не каждую болезнь можно победить безобидными травками, иногда требуется хирургическое вмешательство.

– Это ты так образно говоришь про апокалипсис? – мне сразу сделалось как-то зябко.

– Тотальная зачистка – это мера вынужденная,– вздохнул Макар,– и Демиург на неё пойдёт только в том случае, если альтернатива будет ещё хуже.

– Что может быть хуже? – удивился я, но тут же догадался. – Если в мире практически не останется свободных людей?

– Да, тут уж придётся отправить всех на перевоплощение вместе с пастухами,– подтвердил мою догадку учитель. – Одна беда, это будет просто вопиющее нарушение закона свободы воли со стороны Демиурга, и ему придётся за это насилие расплатиться своей жизнью, не меньше, а то и полным развоплощением.

– А что тогда случится с миром? – едва слышно пробормотал я, уже предчувствуя, что услышу в ответ.

– Наш мир погибнет, ты правильно догадался,– кивнул Макар,– а вместе с миром будут уничтожены и все проекции высших я, проявленные в этом мире, то есть все мы. Сами высшие я должны уцелеть, они ведь пребывают в сознании Создателя, а не Демиурга. Так что подобная мера в некотором смысле оправдана, правда, нам от этого не легче.

– И что же нам остаётся,– уныло спросил я,– сидеть и ждать, пока терпение Демиурга переполнится? Или идти откручивать бошки пастухам, которых ещё отыскать нужно?

– Драться с ветряными мельницами – занятие хоть и благородное, но бессмысленное,– учитель невесело усмехнулся. – Пастухи отлично понимают, что настоящая власть может быть только тайной. Даже овцы становятся опасными, когда их много, и они сражаются за жизнь. Поэтому эти махинаторы всегда имеют наготове какого-нибудь «врага человечества», которого с готовностью бросят на растерзание толпе. В последнее время они совсем уже потеряли чувство меры и объявили таким врагом самого Демиурга. Лично для меня это тревожный звоночек. Значит, время апокалипсиса уже не за горами.

– Полная безнадёга, однако,– попытался пошутить я, но вышло совсем невесело.

– Отчего же,– Макар ободряюще хлопнул меня по плечу,– а мы-то на что? Этот мир сотворяет вовсе не Демиург, он создаётся нашими мыслями. Нужно просто думать правильно, и мир сам изменится. А ещё лучше научиться осознанно его менять, используя известные тебе техники. Так будет гораздо эффективней.

– Что смогут сделать несколько одиночек против всей людской массы? – скептически скривился я.

– Наш Создатель – тоже одиночка,– улыбнулся учитель. – Не стоит недооценивать осознанность и силу ума. Впрочем, объединяться для защиты нашего мира тоже может оказаться полезным. Проблема в том, что мы все разные, но мир-то у нас один на всех.