– Клеман, ты уверен в том, что говоришь? Секатор ухаживает за кладбищем Монпарнас?

Клеман поднял руку.

– Он работает садовником на кладбище? – Луи задал вопрос по-другому.

– Ну да. А что ему еще делать? Он ведь садовник!

– Но когда ты об этом узнал?

– Всегда знал. С тех пор, как он ушел из парка Невера, почти тогда же, когда и я. Он садовничал на кладбище Невера, а потом ушел на Монпарнас.

Садовники Невера мне говорили, что иногда он не приходит домой, а ночует среди могил.

Молодой человек снова скривил губы, то ли от ненависти, то ли от отвращения, не поймешь.

– Садовники Невера все знают, – заключил Клеман.

В этих решительных словах Луи впервые ощутил влияние Марты, и это его немного смягчило. Марта оставила след в этом парне.

– Почему ты мне этого не сказал? – немного растерянно спросил Луи.

– А ты у меня уже спрашивал?

– Нет, – признался Луи.

– Ну и хорошо, – облегченно вздохнул Клеман.

Луи подошел к раковине, выпил воды из-под крана, с трудом удержался, чтобы не вытереть рот рукавом пиджака, – он все еще был в своем шикарном костюме, – и провел мокрыми руками по черным волосам.

– Идем, – сказал он.

– На кладбище? – спросил Марк.

– Да. Зови Люсьена, пусть заступает.

Марк трижды стукнул в потолок, призывая специалиста по новой истории. За три дня, проведенных в доме, Клеман уже успел узнать об этой системе связи и теперь улыбнулся.

– Я тоже так делал с яблоками, чтобы они падали, – весело сказал он.

– Сейчас упадет, – подтвердил Марк, – сам увидишь.

Через минуту Люсьен сбежал по лестнице и вошел в столовую с книгой в руке.

– Моя очередь? – спросил он.

– Да. Присмотри за ним, он сегодня немного возбужден.

Люсьен отсалютовал по-военному и тряхнул головой, откидывая прядь волос, спадавшую на глаза.

– Не переживай. Ты далеко собрался?

– На кладбище, – ответил Марк, надевая черную льняную курточку.

– Чудесно. Встретишь Клемансо, привет ему от меня. В добрый путь, солдат.

И, больше ничего не прибавив, Люсьен сел на скамью, улыбнулся Клеману и открыл на коленях книгу «1914 – 1918 гг. Героическая культура».

Луи согласился доехать до монпарнасского кладбища на автобусе, и теперь двое приятелей быстро шагали в ночной темноте.

– Странный он все-таки, согласись, – сказал Луи.

– Да пойми ты, он не мог знать, что ты ищешь Секатора, – ответил Марк.

– Да нет, я про твоего коллегу, про Люсьена. По-моему, он странный.

Марк насупился. Он только себе позволял критиковать и поносить Люсьена и Матиаса, но не терпел, когда это делал кто-то другой. Даже Луи.

– Вовсе он не странный, – сухо ответил он.

– Может быть. Не знаю, как ты его терпишь целый год?

– Прекрасно, – хмуро соврал Марк.

– Ладно, не кипятись. Он же тебе не брат.

– Да что ты понимаешь?

– Ладно, Марк, забудем, что я сказал. Меня одно волнует: можно ли ему доверять? Я боюсь оставлять с ним Клемана, по-моему, он не осознает, как все серьезно.

– Слушай, – сказал Марк, останавливаясь и оглядывая высокую фигуру Немца. – Люсьен все прекрасно осознает. И он умнее нас двоих, вместе взятых. Так что ты зря беспокоишься.

– Ну, раз ты так уверен…

Марк успокоился и стал осматривать стену, тянувшуюся вдоль кладбища Монпарнас.

– Как пойдем? – спросил Луи.

– Поверху.

– Тебе-то хорошо, а я хромой. Так что будем делать?

Марк огляделся:

– Вон мусорные баки. Я тебя подсажу на крышу, и ты перелезешь.

– Неплохо придумано, – заметил Луи.

– Кстати, это идея Люсьена.

Приятели подождали, пока уйдут прохожие, и притащили высокий мусорный бак на улицу Фру-адво.

– А как мы узнаем, там ли он? – спросил Марк. – Кладбище большое. Да еще поделено на две части.

– Если он здесь, думаю, у него будет гореть свет. Его и будем искать.

– Почему не подождать до завтра?

– Потому, что время не терпит, и потому, что лучше поймать его ночью, одного. По ночам люди беззащитны.

– Не все.

– Кончай трепаться, Марк.

– Ладно. Я тебе помогу залезть на бак. Потом залезу на стену и втащу тебя.

– Давай.

Но все оказалось не так просто. Кельвелер весил девяносто килограммов при росте метр девяносто. Марку это показалось чересчур, даже обидно.

– Ты захватил фонарь? – спросил Луи, отдуваясь, когда они оказались на той стороне кладбища.

Он переживал за свой костюм и боялся, что тот безнадежно испорчен.

– Пока не нужно. И так все видно, тут деревьев нет.

– Да, это еврейское кладбище. Давай потихоньку к деревьям.

Марк бесшумно двигался вперед. Ему было спокойно оттого, что Луи шел сзади. Он не боялся кладбища, но ему было стыдно признаться, что он боится этого человека, Секатора, который притаился в темноте со своим жутким инструментом. Клеман так его описал, что мороз пробирал по коже. Марк почувствовал, как Луи тронул его за плечо.

– Вон там, – шепнул Луи, – слева.

Метрах в тридцати между деревьями дрожал огонек, рядом под деревом сидел человек.

– Ты справа, я слева, – скомандовал Луи.

Марк отошел от Луи и стал огибать деревья. Оба встретились через полминуты, окружив Секатора с двух сторон. Он заметил их в последнюю секунду, вздрогнул от неожиданности, уронив миску, из которой ел. Дрожащими руками он подобрал ее, по очереди глядя на обоих мужчин, окруживших его, и попытался встать.

– Сиди смирно, Тевенен, – сказал Луи, кладя широкую ладонь ему на плечо.

– Чего вам надо, черт побери? – прогнусавил он с сильным ньеврским выговором.

– Ты Тевенен? – сказал Луи.

– И дальше что?

– Спишь на рабочем месте?

– А хоть бы и так? Кому это мешает?

Луи зажег фонарь и провел лучом по лицу Те-венена.

– Какого черта? – огрызнулся тот.

– Хочу получше тебя разглядеть.