за окном уже было светло. Я метнулась в спальню. Дочь уже должна была проснуться, но она бы разбудила меня сразу.

— Сонь? — позвала тихонько, распахнув двери, да так и застыла на месте.

Посреди комнаты был открыт портал, через который виднелась огромная библиотека и, сидящий за столом, Эйден. Соня сидела на полу перед проходом и они с магом что-то увлеченно обсуждали, но стоило мне появиться, как портал схлопнулся.

— Мамочка! — дочка бросилась ко мне, обняла за талию. — Дядя Эйден рассказывал мне сказки.

— Сказки? Какие?

— Не знаю, я таких никогда не слышала. Он читал их в книжке и спрашивал, знаю ли я про киримбусов и про тиоринов.

— А это еще кто?

— Животные такие. Я их видела во сне. А еще дядя сказал, что придет завтра и скажет какая у меня сила, представляешь? Я буду колдовать!

— Пока ты маленькая для колдовства, и надеюсь, не станешь этого делать без присмотра, — проговорила я с упавшим сердцем.

Дочь насупилась, но спорить не стала. Нельзя, значит нельзя. Она знала, что я запрещаю что-то лишь потому, что волнуюсь за нее.

— Как ты себя чувствуешь, горло не болит?

— Чуть-чуть, — замотала головой дочка и закашлялась. Горло может и не болит, а вот мокрый кашель мне совсем не нравился. — А тот дядя на кухне проснулся?

— Еще нет. Мне нужно отнести свечи, ты побудешь с ним?

— Хорошо, — дочка согласно кивнула, но в глазах мелькнула грусть.

Я ее понимала, сидеть дома одной скучно. Здесь нет ни мультиков, ни книжек с картинками, ни друзей. Пока разогревала суп, все думала о том, что нужно вывести Соню погулять, когда она проболеется. Может быть, познакомится с другими детьми, и мы могли бы звать их в гости. Взгляд упал на мужчину у печи, и я скривилась. Плохая идея звать кого-то в гости.

Пока дочка завтракала, я собирала вторую партию свечей в коробку. Когда все было готово, наказала Соне то же, что и вчера — если мужчина очнется, не дать ему снова заснуть. Я не была уверена в том, что незнакомец не сумеет подняться на ноги, но точно знала — стоит мне выйти за порог, как Эйден снова появится, а уж он ни за что не допустит, чтобы с ребенком что-то случилось. Надеяться только на защиту Эйдена я не могла, поэтому неслась к Дорану на всех порах. Коробочки не были тяжелыми, но то и дело пытались выпасть из рук, приходилось останавливаться и перехватывать их поудобнее. В очередной раз, когда я замедлила шаг, чтобы поправить сбившуюся коробку, меня окликнули.

— Алена!

— Я к тебе, — увидев Дорана, кивнула ему. Мужчина стоял у входа в лекарский дом и разговаривал с какой-то девушкой, до того как увидел меня.

— Я так и понял, — Доран спешил в мою сторону. — Сразу две? — кивнул он на коробки.

— Одну я отдам в счет долга, а вторую… — я вздохнула, собираясь с духом. — За деньги. Мне нужны монеты, Доран, а других клиентов, кроме тебя, у меня нет.

— Да две коробки мне и не надо… — начал он.

— Почему же? — перебила я, стараясь сделать удивленный вид. — В “Ночлеге” четырнадцать жилых комнат, а в коробке всего двадцать свечей. Одна свеча горит от силы пять часов, так ведь? Двух коробок будет даже мало.

Произнесла это, внимательно следя за реакцией мужчины, но ее не было.

— У Люсинды есть бабка, которая не любит все эти новомодные светильники и пользуется свечами, предложи ей, — Доран кивнул на лекарский дом. — Люсинда — это та девчонка, которую ты видела со мной.

— Хорошо, спасибо, я обязательно ей предложу. Но сейчас вот, — я протянула коробки мужчине. — Вычти с меня одну коробку за долг, а вторая за три серебряных, как и обговаривали. Двадцать штук ведь быстро сгорят, а потом я принесу еще коробку.

Доран, поморщившись, вытащил из кармана шерстяных брюк три серебряных монеты, показал их мне на раскрытой ладони и засунул деньги в карман моего пальто.

— Свечи Балдера горят долго, подозреваю, что они из какого-то особого воска, но я не спрашивал, — проговорил мужчина, забирая коробки. — Так что мне ближайшие три месяца не надо будет.

— А по какой цене Балдер продавал их?

— Своим за три серебряных, другим не знаю. Мы здесь для него все были “своими”, пока не обул нас на кучку золота.

— А Люсинда? Он работал с ней?

— Не слышал об этом. Если у тебя все, то я пойду, дела не ждут.

— Еще увидимся, — я махнула на прощание рукой Дорану, и двинулась к лекарскому дому.

Над дверью висела вывеска “Лекарский дом” и каждая буква была украшена огоньками, а дверной молоток в виде звезды был опутан металлическим зеленым плющом, что делало его похожим на рождественский венок. В этом мире совершенно точно отмечали Новый год, осталось выяснить, как этот праздник здесь называется.

Я ударила дверным молотком дважды, и почти сразу меня впустили внутрь.

— Проходите скорее, — Люсинда дождалась, когда я войду, и захлопнула дверь. — На улице слишком холодный ветер, а у нас некоторые проблемы с отопительной системой, и если дверь долго держать открытой, то приемная выстудится. Вы, наверное, к Орландону? Он еще не пришел в себя, но навестить его уже можно.

Люсинда говорила быстро и сбивчиво, она явно торопилась вернуться к делам. Не вовремя я все-таки пришла с деловым предложением.

— Я не к Орландону.

— Нет? — девушка удивленно вскинула бровь. — Ах, вы, наверное, за зельем! Проходите вот сюда, присаживайтесь.

Я бы с порога предложила лекарке товар, но не знала с чего начать. Продажницей никогда не была, да и не удавалось мне людей убеждать. Двинулась за Люсиндой к рабочему столу, заставленному множеством бутылочек, мисок и книг, но садиться на стул не стала.

— Что вас беспокоит? Мне вы можете рассказать все, я ведь лекарь, — девушка ободряюще улыбнулась. Она, видимо, обратила внимание на то, что я не знаю с чего начать разговор.

— Доран сказал мне, что вас интересуют свечи, — вздохнув, начала я. В конце-концов,