За время этой перепалки ситуация несколько изменилась. Передовые русские крейсера отошли назад, а вперед вышли броненосцы и начали обстрел побережья. После первого же выстрела все споры разом прекратились и мы стали свидетелями удивительных событий, происходящих у нас на глазах. Как оказалось, у русских не было намерения нападать на наши крейсера. Они их проигнорировали и начали обстрел побережья, занятого японцами. Японская береговая артиллерия отвечала, но стреляла так плохо, что я не заметил ни одного попадания в русские корабли, хотя ни на секунду не выпустил бинокля из рук, наблюдая за первым в своей жизни настоящим сражением, хоть и в качестве стороннего зрителя. Наш "Фримантл" стоял крайним в группе судов на рейде, поэтому вся панорама сражения была полностью перед нами. Это было фантастическое зрелище. Три серых морских гиганта, дымя высокими трубами, слаженно маневрировали, как трое солдат, марширующих на плацу. Время от времени их огромные орудия в бронированных башнях изрыгали огонь, посылая в сторону берега тяжелые снаряды, взрывы которых перемешивали там все с землей, и казалось невозможным, что там вообще может хоть что-то уцелеть. Значительно чаще били орудия меньшего калибра. Менее мощные, но более многочисленные, тоже внося свою лепту в эту чудовищную картину хаоса и разрушения. Берег отвечал, японские снаряды сыпались с неба дождем, поднимая фонтаны воды вокруг русских броненосцев, но… Кончилось тем, что броненосцы все же подавили всякое сопротивление с берега и стрельба оттуда прекратилась. Если судить по тому, что мы видели с палубы "Фримантла", на берегу вряд ли уцелел хоть один человек. Путь для русских был свободен и большая группа их судов бросилась вперед, ко входу в бухту. Капитан облегченно вздохнул и высказал предположение, что возможно все обойдется. Судя по тому, как русские начали бой, они собираются высадить десант и захватить порт, а мы их пока что не интересуем. Тем не менее, шесть крупных русских кораблей встали напротив наших крейсеров, ясно давая понять, что вступать с нами в бой они не собираются, но если только мы попробуем вмешаться, то откроют огонь не раздумывая. Видя это, наши "стратеги" Симпсон и Годфри снова воодушевились, заявив, что они в этом и не сомневались. Русские никогда не посмеют поднять руку на британский флаг и все это - обычный налет на японские тылы. Коль скоро на суше дела у русских идут неблестяще, а на море - лучше некуда, вот они и действуют в этом направлении, нанося удары по глубоким японским тылам через море, где японцы не могут оказать им серьезного сопротивления. Что мы, собственно, только что и видели. Русские корабли смешали с землей японские береговые батареи, не понеся при этом видимого ущерба. И вот тут наши "стратеги" были правы. Правда, как оказалось, до определенных пределов. А пока что мы с большим интересом смотрели на проходящие мимо корабли под русскими военными флагами, спешащими в сторону фарватера, ведущего в бухту. Те, кто хорошо разбирались в типах кораблей, определили, что в этой группе канонерки, предназначенные для обстрела берега, транспорты с десантом и миноносцы. Наши крейсера остались на якорях, чтобы не провоцировать русских, а русские броненосцы и крейсера стояли напротив них, тоже стараясь не накалять обстановку. Какое- то время ничего не происходило. Десантная группа уже скрылась из вида, а наши крейсера с русскими по-прежнему стояли друг напротив друга, выдерживая эту молчаливую дуэль. Мы уже подумали, что ничего интересного больше не будет и стали расходиться, как неожиданно до нас донеслись винтовочные выстрелы. Это было настолько неожиданно, что сначала никто ничего не понял. Кому тут вздумалось палить из винтовки? А вслед за винтовочными выстрелами донеслись и пулеметные очереди, из чего стало ясно, что все не так хорошо, как казалось. Неожиданно, между стоявшими на рейде судами, показались русские миноносцы. Они вели себя, как волки, забравшиеся внутрь стада. Как мы узнали позже, русские просто обманули нас. Воспользовавшись своей азиатской хитростью, прошли мимо рейда, затем резко повернули за наши суда, стоящие на якорях, прикрывшись ими, как щитом, и спокойно занялись тем, чем занимались флибустьеры в стародавние времена. Подходили к борту неподвижных судов и брали их на абордаж, как когда-то испанские галеоны. С той только разницей, что галеоны могли оказать хоть какое-то сопротивление, так как имели пушки, у нас же не было ничего. Револьверы капитана и офицеров никто серьезным оружием не считал, когда перед тобой хоть и маленький, но очень опасный морской хищник, способный одной торпедой отправить тебя на дно. Но уничтожать нас русские не собирались. Один из миноносцев со странным названием "Stereguschiy" подошел к нам. Его орудия были наведены на "Фримантл", а палуба полна вооруженных людей. Поскольку под бортом стояла туземная лодка с несколькими туземцами, миноносец подошел к ней. Туземцев русские трогать не стали, а только знаками объяснили им, чтобы сидели в сторонке и не путались под ногами. Командовавший абордажной группой морской офицер на довольно хорошем английском потребовал подать лоцманский трап и не оказывать сопротивления. Наш капитан кивнул матросам и они стали подавать трап, как вдруг в нашем мистере Симпсоне не вовремя взыграл боевой дух. То ли он не до конца понимал серьезность ситуации, то ли еще не пришел в себя после вчерашнего банкета, но он достал оказавшийся у него револьвер, встал возле борта и заявил, что пристрелит всякого, кто посмеет подняться на палубу британского судна. Русский офицер предложил ему по-хорошему сложить оружие и не оказывать сопротивления, чем распалил Симпсона еще больше. Он навел оружие на офицера и потребовал немедленно убираться отсюда. Очевидно, бедняга был зациклен на своих колониальных привычках общения с туземцами и посчитал, что русские - это те же туземцы. Но русские сразу дали понять, что шутить не намерены. На миноносце были хорошие стрелки, и один из них тут же уложил Симпсона точным выстрелом из винтовки. Уговоры закончились. Четыре человека забросили на борт крючья с тросами и забрались по ним, так как после стрельбы все наши матросы попадали на палубу и не пытались что-либо предпринимать. Русские сами подали трап и вскоре на борт хлынули флибустьеры в военных мундирах. Все были вооружены до зубов, и что меня удивило, часть из них была в морской форме, но большая часть явно в армейской, полевой. Быстро рассредоточившись по судну, они взяли его под наблюдение и согнали на палубу всю команду. Командовавший абордажем морской офицер с труднопроизносимым званием praporschik потребовал от капитана список команды и пассажиров, после чего провел перекличку. Убедившись, что все на месте, обратился с речью, из которой я понял причины успеха русских в этих флибустьерских занятиях. Суть была в следующем. Наше судно и груз объявлены военным трофеем, как захваченные в порту противника и будут доставлены в Порт-Артур. Команде ничего не грозит и никакие претензии к ней предъявляться не будут, но только в случае неоказания сопротивления и добросовестного сотрудничества до самого момента прибытия в Порт-Артур. В Порт-Артуре все суда и грузы будут конфискованы, а команды отправлены в Китай. Все жалованье, причитающееся по контракту за фактически отработанное время и еще невыплаченное, команды получат в обязательном порядке, а также вознаграждение за сотрудничество в размере двух месячных ставок. Но только в случае добровольного и честного сотрудничества. В случае попытки саботажа - немедленный арест с преданием военному суду по законам военного времени. В случае оказания сопротивления - расстрел на месте без всякого суда. Свидетелями чего мы только что были. Разумеется, после таких слов о сопротивлении уже никто и не помышлял. Команде, по большому счету, было все равно, от кого получать деньги. А сотрудничество с русскими сулило еще и хорошую прибыль. Из всех попробовал возмущаться лишь один капитан, заявив, что это самое настоящее пиратство и Британия не потерпит подобного отношения. В конце концов, существует призовое право. На что русский офицер ответил, что призовое право действует в международных водах. А здесь - порт противника, с которым Россия находится в состоянии войны и для которого мы доставили груз. И поэтому они могут, никого не спрашивая, отправить "Фримантл" на дно вместе со всей командой, как вражеское судно, маскирующееся британским флагом. После такого "разъяснения" капитану оставалось только замолчать. Русский офицер сразу приказал поднять пары и быть готовыми к немедленной выборке якоря. Его подчиненные держали весь пароход под контролем и даже если бы наши люди захотели заняться саботажем, то все равно бы ничего не получилось. Морская часть абордажной команды, как оказалось, неплохо разбиралась и в машине и на мостике, приглядывая за нашей командой. Солдаты в полевой форме выполняли только функции часовых. Когда наш капитан попытался убедить русского офицера в невозможности "Фримантла" совершить переход до Порт-Артура, начав приводить разные доводы, очевидно посчитав возможным обмануть пиратов, русский долго и внимательно слушал. Дослушав до конца, задал несколько вопросов, и получив ответы, позвал двух солдат, велев арестовать капитана за попытку саботажа и отправить на миноносец. На возмущение мистера Боксхолла русский ответил, что он сам по профессии штурман торгового флота и прекрасно разбирается в устройстве и возможностях торговых судов. А в данный момент просто мобилизован на военную службу, как офицер резерва. И ему стоило больших трудов сдержать смех при выслушивании тех анекдотов, которые ему начал рассказывать капитан, объясняя причины, по которым "Фримантл" не может выполнить переход в Порт-Артур. Поэтому, пусть посидит под замком на миноносце, чтобы не мутил воду, и забудет об обещанном жаловании и вознаграждении. А что с ним делать в Порт-Артуре - это пусть решает военный суд. Когда возмущающегося капитана увели, русский прапорщик снова обвел взглядом присутствующих членов команды и спросил, есть ли еще желающие заняться саботажем? Таковых не нашлось и все разошлись по своим рабочим местам. Мы боялись, что русские, захватив пароход, сразу займутся грабежом, но этого не случилось. Хоть они и обыскали все помещения, но ничего у команды забирать не стали, потребовав только сдать все имеющееся оружие во избежание эксцессов. Спорить с такими странными пиратами уже никто не хотел. Тем более, вели они себя корректно и никакого насилия не чинили. Единственно, требовали беспрекословного повиновения. Когда пароход уже полностью контролировался русскими, на борт поднялись еще несколько моряков во главе с офицером. Как оказалось - судовой механик и машинисты. Они весь переход до Порт-Артура следили за работой машины и нашей машинной команды, так как нам уже не доверяли. Прапорщик фактически выполнял функции капитана, и после разговора с ним наш старший офицер сообщил, что пытаться обмануть его бесполезно. Поэтому, лучше не усугублять ситуацию и делать то, что требуют русские.