что его никто не подозревает, но, может быть, это ширма для публики?

— Вы не против подписать все экземпляры, прежде чем покинете нас? — спросила Нэнси, когда магазин наконец опустел и они остались втроем.

— С удовольствием. Скоро здесь будет мой адвокат — он едет из Лондона, — а потом у меня будет беседа с полицией. Должен признаться, не очень-то я ее жду. Я столько раз писал про это, но никогда не думал, что сам окажусь в такой ситуации.

Нэнси заперла дверь магазина, чтобы никто не мог зайти и побеспокоить их.

— Представляю. Должно быть, это шок — увидеть практически в точности воспроизведенную сцену из «Идеального убийства». У вас нет никаких идей, кто мог это сделать?

Нэнси решила: лучше держаться его собственной легенды, по которой он просто помогает полиции. Ведь, если она хоть на секунду допустит его причастность к убийству, он моментально уйдет. К тому же она по-прежнему считала, что если бы это он планировал убийство, то понимал бы, что его книга, оставленная на месте преступления, сделает его подозреваемым, хотя и обеспечит мощную рекламу. Хотя и сбрасывать его со счетов было рано из-за угроз Майкла.

— Я, не переставая, думаю об этом, Нэнси, но мне правда ничего не приходит в голову. Я понятия не имею, кто этот Майкл Джонс, какую жизнь он вел, какие у него могли быть враги, понимаете?

#Прочесть мою книгу мог кто угодно, возможно, описанный способ убийства показался кому-то удачным, только и всего. Из-за этого, конечно, я теперь всегда буду чувствовать себя виноватым… Но выбор мог пасть на любое книжное убийство, вот только не повезло именно мне. Или, может, они знали, что я буду здесь, и захотели навести побольше шуму, — размышлял он, подписывая оставшиеся экземпляры.

— А вам не приходила в голову мысль, что кто-то пытается подставить вас? — спросила Нэнси, следя за его реакцией.

Томас нахмурился:

— Уж не знаю, кто хотел бы мне так навредить!

— Ну, Майкл Джонс угрожал вашей жизни, — напомнила ему Нэнси.

— Он просто завидовал моему успеху, я уверен. Какие еще у него могли быть причины? Знакомы мы с ним не были.

— Члены писательского клуба явно были не в восторге, что вы их как бы не помните, — не унималась Нэнси, хотя не могла представить, чтобы кто-то из клуба навредил Майклу ради мести Томасу. Она по-прежнему не понимала, почему Томас упорно отрицает наличие врагов, хотя она точно знает, что у него их достаточно.

— Все это кажется таким незначительным, когда речь идет о мотиве для преступления, Нэнси. И если кто-то сделал это, чтобы подставить меня, что же, ничего не получится. В итоге настоящего убийцу всегда находят, и, я уверен, так будет и в этот раз. — Он звучал очень уверенно.

— Кто-то мог сделать это, чтобы Майкл больше вам не угрожал.

— Его угрозы никогда не были реальным поводом для беспокойства, — махнул рукой Томас. — Меня они точно не волновали.

Нэнси в голову пришла мысль.

— Но вдруг волновался кто-то другой? Волновался, что он саботирует вашу встречу, выставит вашу книгу в негативном свете, опрокинет ее продажи. Или считал, что угрозы реальны. Избавившись от Майкла, он бы избежал всего этого, а продажи книги взлетели бы выше планируемого. Что, если убийца Майкла сделал это, чтобы помочь вам и вашей книге?

Глава 17

— Но кого может так сильно волновать моя книга? Только меня, моих издателей и Нейтана. Но это правда слишком. Ну да, это моя последняя книга, и мы бы все хотели, чтобы она выстрелила, особенно мой агент, но… — Он замолчал и нахмурился.

— Все нормально? — мягко спросила Джейн.

Он замотал головой:

— Извините, да, да, все в порядке.

— Вы что-нибудь заметили на фестивале, что могло бы хоть немного помочь полиции? — задала Нэнси вопрос. Интересно, о чем таком он задумался?

— Нет, прямо перед встречей я пошел поглазеть на прилавки. Саша и Дерек вернулись к машине за сумкой. Нейтана я потерял в толпе. Я уже возвращался к тенту, когда заметил всеобщее волнение, и тогда пошел в сторону фургонов с едой, как и все остальные.

— И тогда Нейтан к вам присоединился? — с любопытством спросила Нэнси.

— Кажется, он шел с другой стороны. Я спросил его, где он был, и он ответил, что отходил сделать звонок. А потом мы нагнали толпу…

— И мы знаем, что было дальше, — покачала головой Джейн.

— Я об одном не могу перестать думать: как жаль, что Дерека не было поблизости. Может, он заметил бы что-то или смог помочь жертве. Он такой наблюдательный… Я уверен, что он бы смог это предотвратить.

Нэнси кивнула. Действительно, жаль.

— И вы уверены, что никто из вас не встречался с Майклом Джонсом прежде и не слышал о нем до сегодняшнего дня?

— Я — нет. И я уверен, Нейтан тоже. Разумеется, ему пишет много авторов, которые надеются заполучить его себе в агенты, но… — Он снова замолчал, перестал подписывать книги и посмотрел на них: — Почему вы думаете, что мы его знаем? Хотя мы постоянно говорим, что это не так.

— Просто кажется странным, что он был членом того же писательского клуба, что и вы, — заметила Нэнси, пытаясь говорить мягко, так как он уже выглядел раздраженным.

— Я состоял в этом клубе тридцать лет назад. Это значит только то, что он тоже хотел быть писателем.

— Но он вам угрожал.

— Готов поспорить, в клубе ему наговорили про меня много гадостей. Да и вообще, меня и так ждет допрос в полиции, и вы туда же?

— Мы лишь шокированы произошедшим, в нашей деревне обычно так тихо и спокойно, — поспешно вмешалась Джейн в попытке успокоить писателя.

— Могу представить, — коротко кивнул Томас. — Это действительно был огромный шок для всех нас. Особенно когда меня начали уводить… Слава Богу, Нейтан отделался от полиции до приезда моего адвоката. Они хотели забрать меня в участок, как будто я преступник! — возмутился он.

— О, а вы знали, что на фестиваль пришел Эдвард? — спросила Нэнси, решив сменить тему разговора и снова переманить его на свою сторону. — Он пришел вас послушать.

— Правда? — Томаса эта новость явно ошарашила. — Не могу поверить, что разминулся с ним.

— Уверен, он и ваша мать будут очень рады, если вы приедете в Даггерфорд.

— Может быть, я навещу их перед возвращением домой, — сказал Томас, но спрятал глаза, так что Нэнси засомневалась, что он решится. Ради Риты она надеялась, что все-таки да. — Я не знаю, когда мне разрешат вернуться домой, —