Прожитым под светом Звезды

По имени солнце.

Все дружно подхватили любимую песню недавно погибшего в автокатастрофе кумира молодежи Советского Союза Виктора Цоя.

И две тысячи лет война,

Война без особых причин.

Война дело молодых,

Лекарство против морщин.

Красная, красная кровь

Через час уже просто земля,

Через два на ней цветы и трава,

Через три она снова жива

И согрета лучами Звезды

По имени Солнце…

Дверь резко распахнулась, и на пороге появился Павел. Глаза его горели гневом, все лицо было искажено ненавистью. Все замолчали. Андрей встал.

– Слушай, друг, иди отсюда по добру по здорову. У нас праздник, и твое присутствие здесь нежелательно.

Павел покраснел, тело его задрожало от нервного возбуждения.

– Ах, ты гад, решил меня учить жизни? Да я тебя, козявка, просто раздавлю!

Андрей стоял спокойный, уверенный в своих силах. Здоровый детина застыл у двери и вдруг неожиданно бросился на своего обидчика. С необычайной быстротой, которой от него никто не ожидал, он оказался перед Андреем. Именинник встал в стойку и приготовился к атаке, но в это время в руках Павла блеснул большой нож. От страха все онемели.

Андрей немного растерялся и в этот миг почувствовал, что лезвие ножа входит в его тело. Здоровяк со всей силы воткнул нож в грудь соперника. Тут же вытащил его и нанес еще один удар, третий, четвертый. Потеряв всякий контроль над собой, Павел бил своего обидчика, не понимая, что творит. Кровь фонтаном хлынула из груди Андрея. Как ни странно, он все еще стоял на ногах. Все произошло в одно мгновение. Первым опомнился Алешка и бросился к верзиле.

– Пашка, остановись! Остановись! Что ты делаешь?

Но было поздно. Андрей стал терять равновесие и упал на пол. Павел совсем рассвирепел и хотел броситься на лежащего, но Алешка со всей силы оттолкнул огромного парня в коридор.

– Не смей! Ты что делаешь?

Павел как-то обмяк, только сейчас он начал понимать, что с ним творится что-то не то. В комнате все окружили лежащего в луже крови Андрея. Одна из девушек, истошно крича, побежала звать на помощь. Вскоре в комнате появилась комендант. Перепуганная пожилая женщина тут же вызвала скорую помощь и милицию.

Павел сидел в коридоре, прижавшись спиной к стене. Он смотрел на происходящее непонимающими глазами, вокруг бегали люди, в комнату, из которой его недавно вытолкали, собиралось все больше народу. Вот прошли врачи. Они почему-то пробыли там недолго, потом в глаза бросились двое санитаров в белых халатах, которые зашли с носилками и потом вынесли кого-то, полностью покрытого белой простыней, на которой расплывались красные пятна. Появились милиционеры, они что-то записывали, опрашивали людей.

Павлу было все равно. Агрессия ушла, в душе образовалась пустота и странное облегчение. Больше всего он боялся насмешек над собой и унижений. Все остальное его не беспокоило. Милиционеры подошли к Павлу, что-то говорили ему, но тот ничего не слышал, не понимал, что происходит. Не сопротивляясь, он пошел вместе с сотрудниками милиции вниз, и больше его никто из друзей не видел.

Алешку и всех, кто был на том злополучном дне рождения, затаскали по следователям. Он давал показания почти каждый день, и часто ему казалось, что именного его обвиняют в трагедии, которая произошла на его глазах.

Павел сидел в камере предварительного заключения. Маленькая комната, железная кровать, небольшое окошко и толстая решетка, сквозь которую еле пробивались лучи света. Он был морально раздавлен. Только сейчас до него стал доходить весь ужас совершенного им преступления. Он сидел, схватившись руками за голову. В ней творился полный хаос, сквозь который пробивалась песня Цоя.

И две тысячи лет война,

Война без особых причин.

Война дело молодых,

Лекарство против морщин.

Красная, красная кровь

Через час уже просто земля,

Через два на ней цветы и трава,

Через три она снова жива

И согрета лучами Звезды

По имени Солнце…

Слезы потекли по его щекам, простое доброе лицо задрожало.

«Что я натворил? Убил человека. – От одной этой мысли Павел весь затрясся и начал колотить себя кулаками по голове. – Что со мной будет? Ведь я убийца!» – Он с еще большей силой стал бить себя, пытаясь хоть как-то искупить вину. Вдруг внутри его пронзила страшная боль. «М-м-м! – огромный парень завыл как раненный медведь. – Все, мне больше не жить». – Он представил, что ждет его впереди. Допросы, очные ставки, всеобщее презрение. Суд. Все будут показывать на него пальцем: – вон он, убийца! Потом тюрьма, и долгие годы в заключении. Кругом убийцы, рецидивисты, насильники, самые страшные люди. От такой перспективы Павел чуть не потерял сознание.

Он пришел в себя, не помня, сколько прошло времени. В камере было уже совсем темно, слабый отблеск света еще брезжил в углу. Павлу показалось, что там кто-то зашевелился. Невысокий молодой парень весь в крови стал медленно материализовываться. Нет, только не это! Павел протер глаза. Видение исчезло. От усталости он закрыл глаза, и в углу вновь замаячил образ Андрея, которого он так жестоко убил.

Павел вскочил, замахал руками, отгоняя от себя призрака. Он начал метаться по камере, его охватило отчаяние. «Я теперь не жилец. Не хочу жить так, быть заживо похороненным в этом каземате. Нет, не хочу». Отчаяние нарастало, у него началась истерика. Он достал ремень. Диким взглядом он стал искать, за что можно прикрепить ремень. Под темным потолком проходила труба, взгляд тут же зацепился за нее. С несвойственной ему ловкостью Павел подвинул кровать, залез на ее боковушку и быстрыми движениями закрепил ремень на трубе. Петля была готова. Истерика не проходила. Павел сунул голову в петлю и резко присел. Большое тело повисло под потолком. Раздался хруст позвонков, Павел задергался в диких конвульсиях, и жизнь его оборывалась.

Алексей узнал о судьбе друга от следователя, который спокойным голосом во время допроса сказал:

– Ну, что Демин, закрываем дело. Не выдержала душа убийцы, твоего дружка, угрызений совести, сегодня ночью повесился. Тело отдадим родным через три дня. А ты можешь идти.

Несколько месяцев Алешка ни с кем не общался, все свое свободное время он посвящал учебе, боль от потери друзей не покидала его. В какой-то мере он ощущал вину за их гибель. Но время шло. Учеба опять унесла его в мир высшей математики, сопромата и теории простых чисел.

Однако вскоре жить на стипендию стало просто невозможно. Реформы новой власти начались первого января девяносто второго года. Несколько дней до этого главы трех союзных республик подписали