Воорт выключает телефон, встречается с пристальным взглядом подполковника, и в этот миг в кабинет входит еще один офицер: полный, апатичного вида лейтенант по имени Фрэнк Митчелл, которому Воорт был представлен раньше и который работает с компьютеризированным архивом на том же самом этаже.

– Полковник, никакого Мичума Кифа здесь нет, – говорит он Ренате Уилкс. – И человек с таким именем здесь не работал – по крайней мере после 1983 года. Более ранних данных у меня нет.

– А где-то еще в Нью-Йорке? – спрашивает Воорт.

Лейтенант отвечает, не сводя глаз со своего начальства:

– Мне придется поднимать его личное дело.

Он явно предпочел бы вернуться к тому, над чем работал до прихода Воорта. Но подполковник Уилкс говорит твердо, хоть и мягко:

– Займись, Фрэнк.

– Конечно, полковник.

– И пожалуйста, сейчас. Сколько времени понадобится?

Лейтенант пожимает плечами:

– Максимум двадцать минут. Мне надо только сделать запрос в главную базу округа Колумбия. Мистер Воорт, у вас есть номер карточки социального страхования этого человека? Это бы облегчило дело.

Он наконец смотрит на Воорта.

Воорт обдумывает, не позвонить ли матери Мичума на работу, учитывая срочность, но карточки у нее с собой не будет, и она сразу же поймет, что случилось несчастье. Нет. Он сам придет к ней и сообщит о случившемся – прежде чем обыскать квартиру Мичума. Но при мысли, что придется стать вестником смерти, тяжесть в желудке превращается в тошноту.

– Я знаю, в каком году он закончил Вест-Пойнт. Это поможет?

– Возможно. Мы с ними работали. Обычно они склонны к сотрудничеству. Может быть, я смогу получить его номер из их файлов. Как мне объяснить им свой интерес?

– Скажите, что я пытаюсь с ним связаться, – говорит подполковник.

– Есть, мэм. – Лейтенант делает поворот кругом и выходит.

– У меня такое ощущение, что вы знали погибшего, – говорит подполковник Уилкс.

– Мы вместе росли.

– Хотите кофе? Вашингтон все время сокращает наш личный состав, но увеличивает качество питания. Это не привлекает новобранцев, но по крайней мере мы пьем настоящий кофе, а не бурду, как раньше.

Тишина вдруг стала другой, какой-то страдальческой, и Воорт, глядя в окно, видит то ли дым, то ли пар, поднимающийся от заводов за рекой. Это напоминает о кремации, и, чтобы отвлечься, он спрашивает:

– Чем армия занимается в Нью-Йорке теперь, когда холодная война закончена?

– Здесь, как я уже говорила, строительством. Или скорее разрушением. В других кабинетах проверяют военных подрядчиков. Еще есть офисы на Лонг-Айленде. А разведка пытается уследить за всеми плохими парнями, которые приезжают и уезжают под прикрытием ООН.

– На мой слух это звучит как-то правоэкстремистски.

– Нет, все так и есть, – вздыхает она, добавляя заменитель сахара в дымящуюся керамическую кружку и подавая ее Воорту. – Иностранцы и дипломаты – по крайней мере те, что из бедных стран, – желают работать в ООН по двум причинам. Либо чтобы жить в стране, где можно пить воду из-под крана, либо чтобы шпионить за страной, где в один прекрасный день можно попробовать эту воду отравить.

– О ком вы?

– Ирак. Северная Корея. Ливия. Страны, с которыми у нас нет дипломатических отношений, тем не менее могут запихнуть людей в нашу страну, посылая их в ООН. Багдаду нужен шпион? Дайте ему дипломатический паспорт и пошлите в ООН в качестве торгового атташе. Оказавшись здесь, он может скрыться. Проехаться на заводы военных подрядчиков на Лонг-Айленде или нанять частный самолет в Ислипе и фотографировать входы, грузовые доки, ожидающие отправки запчасти. Может встретиться с недовольным инженером в «Макдоналдсе» на Шестой авеню. Может вскочить на ночной рейс в Кремниевую долину или нырнуть в подземку, чтобы встретиться с каким-нибудь продавцом информации в маленькой квартирке, каких в этом городе тысячи. И это не обязательно должен быть агент Багдада. Это может быть агент Токио, Пекина, Москвы или Тель-Авива.

– Должны же быть какие-то ограничения для их передвижений.

– Теоретически – конечно. Но разве можно в Нью-Йорке каждую минуту следить за пятью сотнями людей? Никогда не знаешь, какой дипломат настоящий, а какой поддельный. Черт возьми, Воорт, армия, ФБР, министерство юстиции – все мы здесь. Вот почему обычные люди не могут найти в городе наемную квартиру, – усмехается она. – Все снято цэрэушниками.

– Вы сами говорите, как агент ЦРУ.

– Я говорю, как женщина, бывший муж которой был агентом ЦРУ. Это идеальная работа для мужчины, Воорт. Не хотите разговаривать с женой? Просто найдите работу, где предписано молчать или лгать. А вот и лейтенант. Что у вас, Фрэнк?

– Вест-Пойнт охотно пошел навстречу. – Лейтенант Митчелл показывает компьютерную распечатку. – Вот его номер карточки социального страхования. Ваш человек ушел из армии два года назад.

Это совпадает с тем, что говорил Мичум.

– Уволен с хорошей аттестацией и сохранением привилегий, – продолжает лейтенант.

– Здесь сказано почему?

– Нет, но все выглядит нормально. Форт-Драм, Форт-Брэгг, – лейтенант перечисляет места, где служил Мичум. – Он, похоже, работал с компьютерами. Модернизация систем в разных фортах.

– Но уволился до истечения срока.

– Ага.

– В каких случаях человека увольняют с положительной характеристикой?

– Причин может быть масса. Часто – по медицинским. Повредил спину, играя в баскетбол. Или стресс. Моего зятя так уволили потому, что он плохо уживался с людьми. Сошлись на том, что всем будет лучше, если он уйдет.

– Могу я получить копию? – спрашивает Воорт.

– Простите, – говорит подполковник. – Законы о защите частной жизни. Чтобы отдать досье военного, мне нужен официальный запрос. – Но кладет распечатку на стол – перед Воортом. – Лейтенант, на пару слов в коридор, – говорит она.

Как только дверь за ними закрывается, Воорт достает блокнот и быстро переписывает всю информацию из распечатки. Вроде бы ничего странного.

Когда подполковник возвращается, то восклицает:

– О нет, неужели я оставила распечатку на столе? О чем я думала?

– Вы можете позвонить какому-нибудь знакомому и узнать подробности этого увольнения?

– Дайте подумать. Его последнее место службы – Форт-Брэгг в Северной Каролине. У меня там есть друзья. Я попробую и позвоню вам сегодня попозже.

Брэдли Лихт, ныне безработный ночной портье в «Королевском отеле», оказывается еще и второкурсником юридического факультета Колумбийского университета, подрабатывающим на жизнь. Это среднего роста лысеющий блондин с кукольным личиком и грушевидной фигурой. На нем джинсовая рубашка и брюки. Трехкомнатную квартиру на третьем этаже на Двадцать пятой улице ему завещала – по средневековому городскому закону о контроле над арендной платой – покойная мать. Поскольку мать поселилась в квартире площадью тысячу девятьсот квадратных футов[8]в 1943 году и в завещании потребовала, чтобы Брэдли никогда не переезжал оттуда, арендная плата остается жалких 150 долларов в месяц, и разъяренный домовладелец не может его выселить.