погнутый на сгибах листок. – Этому снимку уже более семидесяти лет. Здесь запечатлён коллегиальный состав Института экспериментальной бионики и их выдающиеся достижения. Дюранг как раз среди них.

Вцепившись в рукоятки управления Роллан, словно небрежно, посмотрел на фото.

– Ну и что? Каким образом это что – то может доказывать? – он вновь обратился к обзорному экрану. – Мне совершенно всё равно кем он был. Для меня Полозов останется отличным гидронавтом и хорошим другом. Особенно после того, как он спас жизнь мне и Нике около архипелага.

– Тогда, думаю, уже стоит, наверное, объяснить все эти казусы с НД и ваши слова, сказанные ещё при первой нашей встрече, по поводу опоздания и несуразностях в смерти Монаха с касатками – пастухами. Зачем всё это вам понадобилось наговаривать?.. – я забрал снимок обратно.

– Неужели смерть Виктора и слёзы Элен ничего вам не доказали?

– Только одно то, что все находятся в какой – то странной иллюзии. И у каждого она своя.

– А вы так и не сообразили, что именно это такое?

– Откровенно говоря, и не догадываюсь до сих пор. Находясь на Станции уже пятые сутки я так до сих пор мало что смог понять. – Скрестив руки на груди я смотрел перед собой и не замечал ничего. – Для вас, впрочем как и для Элен, Виктор Полозов являлся человеком, батинавтом, непонятно каким образом появившейся на Станции и вошедший в состав персонала. Генрих Фаллада категорически отвергающий его персону, предполагает некоторое помешательство всего экипажа «Медузы» по этому поводу. И вот, уже более недели назад произошедшая и ничем не подтверждённая, трагическая гибель этого гидронавта – глубоководника повергает кое – кого в эмоциональный коллапс. Но оказывается, что для Татсона и лично для меня, Дюранг продолжает существовать, как живой объект.

– Что же вас в этом не устраивает? – Роллан подозрительно угрюмо смотрел на меня. – Вы ведь сами упомянули «сирен» и гибель дельфина.

– Да, но только как факт произошедшего, а не выдумки для эмоционального шантажа, ради… Ради чего это всё, Роллан?!

– Ради чего?.. – недовольно повторил про себя Гери. Становилось заметным, как внутренняя борьба с самим собой заставлял его говорить болезненную правду. – Начиналось всё довольно просто: Фаллада проводил какие – то испытания около Разлома. При этом, Элен частенько торчала с ним на «Рифе» дежуря целыми сутками на бакене. Там же и крутился Мерсье. И кому – то из них троих пришла идея пробить нейтринный заслон и запустить в образовавшуюся брешь кого – то живого.

– А до этого?..

Ро удручённо замотал головой.

– Нет. Ни один из зондов так и не смог протиснуться в эту щель. Какой – то странный силовой барьер.

– И под кем – то живым подразумевался – человек?

– Вы довольно смелы, – Гери презрительно приподнял бровь. – Зачем же рисковать, если есть рыбины. – Он отвернулся от меня громко недовольно цыкнул. – Филипп весьма неплохой техник. За неделю сварганил из «Сельди» приспособление с кислородными баллонами для дельфинов. Притащили на глубину Монаха и после мощного пробойного пучка электронами запустили его к Разлому. На том всё… и закончилось. Монах не вернулся. Только единственная сигнальная вешка после него так и лежит у входа до сих пор. Других и не появлялось.

– Но как же?.. – торопливо начал я.

– Они втроём, – Фаллада, Элен и Мерсье, – провели на «Рифе» неделю. Что там происходило известно лишь в общих чертах. Запасы провизии пришлось, конечно же, пополнять. А если говорить о рыбине, то Монах на Станции находился постоянно. Хотя, кто мог точно сказать, откуда он взялся в гидрариуме? И когда?

– Вы лично не пытались узнать этого?

– Зачем? Только для того, чтоб мешать работам Элен и влезать не в своё дело?

– Но оставаться совершенно равнодушным на появления дублей на станции и их периодичной «смертности» ведь попросту невозможно?

– Кто вам сказал? – Гери криво усмехнулся. – Всему судья – опыт. Человек способен свыкнуться с чем угодно.

– Или с кем… Особенно, если это человек.

– Вы так считаете? – поинтересовался Роллан не отрываясь от приборов.

– А как же Полозов? И ваша «сердечная помощь» по его спасению? – язвительно бросил я. Дикая догадка шевельнулась во мне. Выдержав небольшую паузу, мне пришлось понизить голос до громкого шёпота: – Скажите Роллан, вы влюблены в Элен?

Он молчал, и на сколько можно было судить из того состояния, которое охватывало сейчас всю суть Гери, то попал я как раз именно в весьма болевую точку, которую мало кто замечал на Станции. Повернув голову он подозрительно долго разглядывал меня. В его прищуренных глазах мелькало странное подозрение, смешивающееся в бурный коктейль сомнений и ненависти. В какой- то момент мне даже показалось, что он попытается наброситься, так он с силой сжимал гашетки управления глайдером. Затем резко отвернулся и завозился с приборами. Надел обруч с наушниками и поправив усик микрофона отрывисто стал произносить:

– «Риф»?! «Риф», как слышишь меня?! Здесь борт ГЛ – 018! Приём?!

– Слышу тебя, ГЛ – 018! – зазвучал ответ в тонфонах внешней связи. – А теперь и наблюдаю на радаре.

– Привет, Фил, везу тебе подарочек, так что смыться сразу не удастся.

– Что там ещё?!

– Тут работёнки на целый день, – не унимался Гери

– Ты сменщик – ты и занимайся своими сюрпризами, – парировал Филипп сразу же.

– Да просто Ковальскому вздумалось прогуляться к разлому. Устроишь ему экскурсию?

– Сидел бы лучше на базе…

– Держали всей командой. Вот вырвался, – с сарказмом отшутился Роллан. – Пришлось везти к тебе.

– Ро, ты же у нас батинавт, вот тебе и повод поработать наставником.

– Не всё так просто, Фил. Здесь ГД – оболочкой и «Каланом» не обойдёшься, ты ведь сам всё понимаешь. Необходим будет «Кальмар». Ну и «Носорог» в придачу.

Наступившая пауза нарушалась громким дыханием на той стороне эфира.

– Как он там пройдёт?! – запротестовал Мерсье. – Он же без шлюза.

– Всё нормально. Через аварийку пролезет. Я уже и смесь прихватил. А спец, как по «Носорогу», так и по глубинке только ты у нас… Ну и, может быть, Полозов, – Роллан как – то странно подмигнул мне.

– Ладно. Посмотрим, что там. – В эфире повисло молчание. – Только не долго. Причаливай ко вторым воротам.

– Принял. Конец связи! – Гери повернулся и исподлобья кинул: – Готовьтесь на выход. Уже прибыли!

Моя начавшаяся суетливость ничуть его не тронула. Даже не раздражала. И я примерно предполагал причину. Всё было до банального просто и заурядно – Роллан видел во мне всего лишь обычный груз, от которого должен был вскоре избавиться.

С внешней стороны послышался скрип и стук причаливания. «Лошадку» ощутимо тряхнуло.

– Есть контакт! – радостно доложил