успех оставалось гораздо больше. Ведь ничем иным невозможно было объяснить происходящее. А небрежно брошенные Свеном Татсоном фразы о контактах с обитателями мира Гекаты никак не вязались с тем, что происходило вокруг. И уж точно, не с таинственным Виктором Полозовым, весьма схожим…

Немного задумавшись я мотнул головой, почему – то надеясь, отметая намеренную ошибку, что Берт просто обознался в сопоставлении образов. Такое вполне могло происходить с биокиберами. А тем более, экспериментальным биохомом всё ещё находящимся под динамическим процессом программирования и обусловленным нестабильностью.

Уже заранее предвкушая радость от собственной проницательности и планируя выход на завтрашнее утро, я направился в свою каюту, попутно желая заглянуть на камбуз и прихватить полагающийся мне ужин.

Как это не выглядело странным, но в столовой оказался Берт. Он был совершенно один и оканчивал свою трапезу каким – то напитком. Пребывая в привычной задумчивости и читая очередной допотопный опус биохом выглядел весьма сосредоточенным.

– Совсем не думал тебя тут увидеть, – бросил я ему с порога.

– Ро логично предположил, что ты можешь сюда заглянуть, – не поднимая головы ответил Берт. – И скорей всего захочешь что – нибудь узнать о Викторе.

– Опять этот пресловутый Полозов. Думаю, мне, наконец, стоит с ним познакомиться. Тем более, что ты его уже с ним знаком.

Я сел напротив него, поставив поднос с горячим какао и несколькими бутербродами. Берт как – то лукаво посматривал на меня и улыбался.

– Увы, но это так.

– И при этом ты продолжаешь утверждать, что этот человек именно тот, о ком мы вчера с тобой говорили?

Подняв на меня свой проникновенный взгляд Берт по – детски умиротворённо наклонил влево голову.

– Ты сомневаешься в моих словах?

– Прости, но и биокиберы могут ошибаться. Ведь в алгоритмику твоих аналитических функций мозга введена возможность погрешности. И потому, ты мог попросту обознаться. Признай это, Берт?

– Без сомнения, ты прав, Макс. Но ошибки быть не может!

Потянувшись к карману, я начал доставать сложенное фото.

– Помнишь это?..

– Оставь, – он остановил меня, не дав развернут листок полностью. – Ты думаешь, что всё ещё находясь на стадии загрузки, я не могу идеально сопоставлять образы?!

– Откровенно говоря, я действительно так считаю. Мне, скажем, полностью так и не ясны истинные задачи «Мнемосины». Хотя я и входил в состав разработчиков некоторых алгоритмов. А её побочное влияние совершенно не изучено и достойно пристального рассмотрения. – Отхлебнув горячий напиток, я с наслаждением придался его вкусу. – Наша же миссия, вызывает ничуть не меньшее подозрение.

– Тебя смущают некоторые обстоятельства? – на губах биохома появилась слабая улыбка.

Это очень насторожило меня – впервые я наблюдал, как Берт улыбался, или если точнее выразиться, старался скрыть за неумелыми попытками улыбнуться какие – то мысли.

– Очень! Скажем, зачем тебя отправили вместе со мной, прекрасно зная, что до окончания Проекта остаётся, максимум не более двадцати дней. И это при сохранении лабораторных режимов Института, но ни как не в примитивных условиях стационарного комплекса. А если же ты необходим тут, то какова твоя целевая установка для выполнения поставленного задания в расследовании? Неужели есть что – то общее между смертью штатного дельфина и программой Проекта?

– Макс, мне самому хотелось бы получить ответы на эти вопросы. Но скорее всего очень многое основывается на самой планете Гекате и её проявлениях. Высший Совет, впрочем, как и администрация УКП имея определённые данные не зря ведь откомандировала нас с тобой. А это значит…

Опустив руку с очередным бутербродом, я с удивлением уставился на Берта.

– Тебе что – то больше известно о Разломе Дюранга?!

И именно тут я осёкся. Меня буквально осенила догадка, которая лежала на поверхности и была всем открыта. Однако прежде всего стоило её перепроверить.

– И о нём тоже. Ведь появления НД происходит именно оттуда.

– На чём строиться подобное предположение?! – голосом строгого инспектора осведомился я. Мне уже не стоило спрашивать, откуда Берту было известно о дублях, ясно понимая, что подобные «секретности» не являются особой привилегией на «Медузе».

– На данных регистрационного журнала. Разлом ведь был обнаружен весьма неслучайно. Во время Второй экспедиции к Гекате её глава, Витольд Яновский, предложил особую Теорию, выдвинутую ещё в конце ХХ века, о би – кристаллической структуре планет, для облегчённого поиска залежей полезных ископаемых и определения мест с адаптивными условиями для пребывания там определённого контингента людей. Весь смысл его предположения заключался в узловых вершинах додекаэдной сетки налаживаемой на глобус планеты. А так, как Геката оказалась практически полностью покрытой океанами, то вычисления сразу приняли за основу. Одно из основных пересечений и оказалось центральной точкой многолучевой связки.

– Что – то уж очень витиевато, – с сомнением прокомментировал я. Дожевав свой последний бутерброд мне пришлось наслаждаться остатками подстывшего какао. – Да и совершенно антинаучно. Предполагать, что внешний форма кристалла, как матричная основа, способна, хотя бы приблизительно, обозначить места нахождения платиновых копий или редкоземельных руд, довольно смешно. Разве что, – я скривил злую ухмылку, – указать нахождение зарытого пиратского клада.

– Вершины нескольких многогранников соединились именно в данной точке природного образования. Таким образом и был открыт Разлом.

– Случайность…

– Ставшая началом контакта.

Сдержав себя мне хватило терпения спокойно поставить чашку на стол:

– Какого именно? – строго спросил я. – Ты хоть представляешь, о чём сейчас говоришь?

– Абсолютно. Ведь если брать Теорию о кристаллоподобной сетке за основу, тогда стоит признать, что все астрономические образования в виде планет и планетойдов, вплоть до астеройдов и малых планет имеют схожую структуру. Сама же Теория предполагает ещё и внутреннее развитие объекта, то есть рост и преобразование. Что в свою очередь говорит о ментальной значимости и конденсации накапливающихся знаний.

– Берт, – я недовольно скривил губы, – откуда ты набрался подобной чуши. Как простой учёный, я ещё способен согласиться, что все природные космические объекты имеют свой возраст и предполагаемый внутренний ресурс жизненности. И, да, исчислениями в эрах, эпохах и даже в сотнях миллионов лет не стоит пренебрегать. Но считать подобное проявлениями на уровне первичного сознания? Прости, но это достаточно глупо, или безнадёжно смело. Достаточно безнадёжно!

– Почему же? Ведь древние полагали именно так, воспринимая Землю подобно живому и мыслящему существу, дающему жизнь и воплотившему в материю всё окружающее, вплоть до мыслеобразов. Не действует ли подобным образом Геката, создавая «сирен» подобно спонтанным образам, в ответ на желания людей, обитающих на Станции?

– Откуда ты набрался подобной мифологической чуши? Наверное, стоит будет пересмотреть последние инфо – алгоритмы программы. – Поднявшись, я взял полупустой поднос. – Ты только представь, чтобы тогда происходило вокруг всего комплекса и на самой «Медузе»,