Его рука движется к последнему ящику.

– Доктор Клиффтон! – вырывается у меня, и я разбрасываю листы по полу. – Не расскажете, как вы изобрели первые варианты?

Доктор Клиффтон отпускает ручку ящика и выпрямляется. В его глазах загорается интерес.

– Ты хотела бы услышать историю о дне открытия?

Уилл кладет ноги на оттоманку.

– Думаю, она хочет услышать краткую версию, – говорит он, и его губы изгибаются в улыбке.

Доктор Клиффтон поправляет очки на переносице и хитро смотрит на нас.

– Краткую версию? Я постараюсь.

Я вздыхаю с облегчением, когда он поворачивается, чтобы рассмотреть ближайший к его столу ряд книг, и достает с полки огромный том, называющийся «Энциклопедия трав, специй и растительных лекарств». Я выиграла еще немного времени.

Доктор Клиффтон приносит книгу на стол и резко открывает ее, словно рубит топором дерево. Я оставляю домашнее задание и поднимаюсь, чтобы лучше видеть. Изображение, которое он ищет, не то, что я ожидала: это веретенообразный уродливый маленький цветочек с торчащими зелеными листьями и пушистой головкой шипов ярко-пурпурного цвета.

– Не очень впечатляюще, да? – спрашивает доктор Клиффтон, словно читает мои мысли, и прочищает горло. – Я наткнулся на варианты случайно. Учился в старшей школе в то время. Матильда, Джульет и я как-то сидели в библиотеке, учились, и во время коротких перерывов я часто просматривал энциклопедии растений…

Уилл смеется, выпрямляет ноги и встает рядом со мной.

– Если ты задаешься вопросом, Айла, – говорит он, – это значит, что он читал энциклопедии для удовольствия.

– Думаю, мы можем поблагодарить полиомиелит за то, что он уничтожил все шансы, которые я мог бы иметь в атлетике, – говорит доктор Клиффтон, и в его голосе совершенно нет горечи. – Иначе я бы не считал энциклопедию хорошим времяпрепровождением и, возможно, вообще никогда не нашел варианты. – Он касается шеи точно так же, как Уилл.

– Теперь, Айла, я был ближе, но все еще на неверном пути, – продолжает он. – Заинтригован растением, которое, как я выяснил, называлось кесиданг. Его обычное название – хлебный цветок, из-за запаха его цветков. Я искал, как можно получить его семена. Но в тот день моя сестра Марджори нашла меня в библиотеке. Она все больше беспокоилась о нашей матери, которая заболела несколькими неделями ранее и так и не восстановила аппетит. Марджори подумала, нет ли у меня идеи, как заставить ее питаться. Так как у меня была открыта энциклопедия, я случайно наткнулся на это.

Он стучит пальцем по странице.

– Чертополох. Он также называется святой чертополох, или божественное лекарство для всего, так как им лечили все виды заболеваний еще в Средние века. Его использовали в припарках и как вяжущее средство, прописывали для улучшения пищеварения, лактации, даже чтобы бороться с чумой. И, естественно, его можно использовать как стимулятор аппетита. Я посоветовал его сестре. «Но где мы найдем чертополох в это время года?» – спросила она. Джульет сказала, что могла бы найти немного. На следующий день она пришла с мешочком, набитым семенами чертополоха, их использовали как корм для птиц.

Он смеется.

– Конечно, я не мог предложить моей больной матери кружку с птичьим кормом. Поэтому взял ступку и пестик и растолок семена.

Он показывает на каменную миску на краю стола. Я была всегда так занята поисками книги о Стерлинге, что считала ее пресс-папье. Но теперь понимаю, что это ступка и пестик, вырезанные из тяжелого пестрого гранита, на котором выгравированы три слова: «Искать… всегда искать».

– Я перемолол чертополох в порошок, такой мелкий, что мог посыпать им еду мамы. В то время она ничего не ела, кроме хлеба и воды. – Глаза доктора Клиффтона сияют, и они где-то далеко, словно он сейчас снова сделает открытие. – Ну как описать то, каково это: почувствовать запах чего-то – чего угодно – в первый раз? Вода, конечно, никак не пахла. Но хлеб… – он замолкает. – Он пах так, словно его только что вынули из печи, теплый и мягкий, и его аромат наполнил мамину комнату до того, как я оказался в ней. К тому времени, когда я вошел, она сидела на кровати и улыбалась, поднеся хлеб к лицу, пока я не заставил ее съесть его. Она не переставала клясться, что версия вариантов оказалась даже лучше, чем запах, который она помнила.

Я дотрагиваюсь до грубой круглой шейки пестика.

– Так это и все? Вы размололи чертополох и каким-то образом освободили все запахи?

– Освободил запахи, – повторяет он. – Мне нравится, как это звучит. – Его голубые глаза блестят за очками, когда он замечает выражение моего лица. – Это не та история, которую ты ожидала? Ты надеялась на что-то волшебное?

– Ну, может быть… – признаюсь я, – что-то, больше похожее на магию.

– Но, возможно, так и есть, – говорит он. – Ведь что такое магия? Просто термин, который мы используем для чего-то неожиданного, того, что происходит из-за правильных элементов в комбинации. Возможно, ты просто думала о магии как о правильных словах в заклинании или смеси ингредиентов в горшке.

Я думаю о мамином Шекспире.

– Гори, огонь, кипи, котел![3], – говорю я и улыбаюсь.

– Но на самом-то деле разве нет чуточку магии везде, куда ни глянь? – продолжает доктор Клиффтон. – Мы просто перестали воспринимать ее таким образом.

Я колеблюсь.

– Не уверена, что понимаю, о чем вы.

– Возьмем, к примеру, пирожное, – говорит он насмешливо. – Почему идеальная комбинация ингредиентов при правильной температуре становится воздушным пышным пирожным? Почему молекулы воды иногда становятся хлопьями снега, а порой – градом? Почему два человека, объединенных любовью, могут создать жизнь? – Я краснею и пытаюсь не смотреть на Уилла. – В то время как капризная комбинация двоих других может окончить ее?

Он закрывает книгу.

– Так что да. Если правильные вещи сходятся вместе, всегда есть магия. А когда есть только неправильная комбинация, происходит…

– Трагедия, – заканчиваю я тихо.

– Но ты даже не рассказал лучшую часть истории, – присоединяется Уилл, опираясь руками на стол, и поворачивается ко мне. – После того как папа нашел первые варианты, он отправился на поиски мамы, потому что даже тогда он уже вздыхал по ней, – Уилл улыбается. – А она была с Джульет. Поэтому они втроем растолкли остатки чертополоха и отнесли варианты в пекарню. Потом раздали выпеченный хлеб практически всему городу.

– Знаешь, это было очень характерно для твоей мамы, – говорит доктор Клиффтон. – Она всегда пыталась помочь людям.

Лицо теплеет, когда представляю маму: молодая и красивая, раздающая золотистый хлеб в протянутые руки. Я горжусь, что самые первые варианты были созданы из чертополоха, который принесла она.