– И они, разумеется, все выяснят, Владимир Семенович. Вы даже не сомневайтесь. Как бы мы тут с вами ни старались сторожиться, – поморщился генерал. – И увидят османы, что мы тут обросли ретраншементами, накопали вокруг лагеря рвов и поставили на валы пушки. То бишь, что ни с того ни с сего вдруг встали в глухую оборону. А это, выходит, что? А это выходит, что мы сами, по своей доброй воле отдали вдруг инициативу врагу. Потому можно будет вскоре нам самим ждать их наскоков. Медленно, очень медленно, совсем не спеша идет их светлость к Очакову. В таком-то темпе армию здесь не ранее чем через две недели можно будет ждать. А уж на штурм крепости так мы вообще не ранее конца июля, а то даже и начала августа пойдем. А он ведь обещает быть весьма кровопролитным. И после него нам ведь еще и время будет нужно, дабы восстановиться для продолжения дальнейшего наступления. И когда же вы прикажете за Прут и за Днестр нам идти, а? В самую что ни на есть осеннюю распутицу?

– Похоже, что так, – пожал плечами квартирмейстер. – Не раньше октября мы теперь к Валахии подтянемся. Ладно, что обозы с пушками в грязи увязнут, но вот как быть с переправой войск через такие огромные реки? Без понтонов, да на одних только лишь мелких суденышках? Ох, не знаю я, Александр Васильевич, не нравится мне все это! Ведь скоро уже год как эта война идет. Неужто приготовиться к походу нам времени не хватило?

– А все потому, что мы действуем по старинке, по-дедовски! – махнул с досадой рукой Суворов. – Решительных, скорых маршей у нас нет, все войска движутся лишь размеренно и эдак манерно-печально. От силы десять верст дневной переход по войсковым артикулам составляет. Эдак мы десятилетиями с турками будем воевать. Ну есть же у нас примеры скоротечных переходов и решительных баталий еще в ту войну с пруссаками. А в первую турецкую какие рейды по Румелии да по Валахии генерал Вейсман проводил! Да и мы с тобой тоже ведь неплохо за Дунаем турок били! А перед баталиями по пять, а то даже и по шесть десятков верст скорым маршем шли. Вот потому и сваливались на неприятеля как снег на голову! Молниеносный бросок туда, где нас враг не ждет! Резкий и решительный натиск на него, удар в штыки – и он бежит! Вот так должна и эта кампания проходить, иначе, Владимир Семенович, нам победу в ней, ну никак не добыть! Уж больно учителей, советников да всяких помощников у турок сейчас много. Подготовили их к войне западные завистники, напичкали современным оружием, да тактику европейского боя в головы басурман вложили.

Русская днепровская армия под руководством главнокомандующего князя Потемкина Григория Александровича шла от Елизаветграда до Очакова 33 дня. Двести верст за тридцать три дня! Все это время турки, зная про движение к ним русских войск, вели подготовку своей крепости к осаде. Из Стамбула, Варны и Синопа непрерывным потоком прибывали корабли с боевым припасом, провиантом и подкреплениями.

Генерал-аншеф Суворов на большом совете, собранном князем в Каменке, предложил взять Очаков решительным штурмом при тесном взаимодействии с Лиманской флотилией. На это предложение Потемкин отвечал так: «Я на всякую пользу руки тебе развязываю, но касательно Очакова попытка неудачная может быть вредна. Я все употребляю, надеясь на Бога, чтобы он достался нам дешево».

Фельдмаршал не был уверен в успехе быстрого и решительного штурма, а потому он предпочел авантюрной (как он считал) идее Суворова более надежный план «формальной осады». Этот план основывался на главенствующих в 18-м веке принципах военной фортификационной науки, со строительством осадных параллелей, оборудования батарей и последующего массивного артиллерийского обстрела вражеских укреплений. Основная идея осады была в том, чтобы сначала устроить пушечные и мортирные батареи обложения крепости в виде редутов, дабы обезопасить фланги осадной армии. Затем планировалось овладеть пригородом и передвинуть батареи вперед. После чего было необходимо соединить все их траншеями и начать методичный артиллерийский обстрел самой крепости, вынудив ее гарнизон сдаться.

12 июля на берегу Черного моря построили первую батарею на десять орудий осадной артиллерии, а двадцатого июля армия обложила крепость, примыкая своим правым флангом к этой построенной батарее, а левым к Днепровскому лиману. К двенадцатому августа для обстрела морского побережья была поставлена четырехорудийная батарея из единорогов крупного калибра. В это же время на небольшом удалении от крепости с целью отражения вылазок неприятеля соорудили четыре редута, на каждый из которых установили по пятнадцать полевых орудий.

Отдельный батальон егерей нес службу на левом фланге осаждающей Очаков армии.

– Третья рота первая к кухням подходит! – крикнул помощник интенданта Усков. – А ну не ломись, не ломись с котелками, – погрозил он группе солдат кулаком. – Им опосля обеда сразу же в боевое охранение заступать, так что подождете маненько, ничего тут с вами не случится!

Артельные дежурные подставляли железные посудины, в которые повара накладывали большими черпаками густую кашу.

– Следующий! – крикнул повар Иван, оглядывая стоящую у трех походных кухонь очередь. – Все, что ли, уже с третьей роты закончились?

– Закончились, дядь Вань! – крикнул из толпы невысокий, улыбчивый солдатик. – Вона Мишка рябой самый последний был. Ну чего, ты нас-то теперяча будешь кормить?

– Буду, буду, – пробурчал повар. – А ты вот, Егорка, как я погляжу, все время от артели к кухням шлындаешь. Чего же это у вас другие за порционом совсем-то не ходят?

– А он уговором вашим пользуется, дядь Вань, – хохотнул высокий ушастый егерь, – который ты у реки ему перед самым десантом дал, что за подвиг будешь лишний черпак при раздаче докладывать.

– Ну да, ну да, – хмыкнул повар, – слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Только с того дела-то ведь уже больше месяца прошло. Других храбрецов славные деяния твое старое, рядовой Коробов, уже давно заслонили. Вона как ребята вылазки неприятеля-то отважно отбивают! Так что геройство, Егорка, оно постоянное повторение требует. Подставляй котелок! – и плюхнул один за другим три огромных черпака каши. – Все, теперяча норма! Следующий!

А расстроенный егерь все стоял с протянутой посудиной, заглядывая вовнутрь.

– Двигайся, Егор, – оттолкнул его следующий артельный. – Иди, вон, к Никите да сухари получай.

– Эх, дядя Ваня, дядя Ваня, – вздохнул солдат. – Каши с хлебом через край – и под елью с нею рай. Каши с хлебом ни куска – и возьмет тебя тоска.

– Иди уже – тоска! – фыркнул повар. – Как всем остальным ведь порцион поклал, ничуть даже