– Как так, ну как наши отход такой массы войск проморгали? – с досадой проговорил Живан, кивая на огромную, всю в костровых подпалинах поляну. – Это ведь не шесть-семь сотен солдат, а целых пятнадцать тысяч здесь стояло! Вон сколько они имущества побросали! – показал он на застывшие без лошадей телеги, повозки, сваленные в кучи груды бочек и какой-то рухляди.

– Чай уж не дураки турки, – ответил ему Егоров. – Тоже ведь учатся воевать, и полководцы у них есть грамотные. Ночью они оцепили все подходы конными постами. Большие дозоры пустили вокруг, а в самом лагере множество костров зажгли. Казачки получили ночью по зубам при наскоке и обратно к Каменке откатились. Доложились начальству, что неприятель на отдых большим лагерем встал и костры палит. Ну и про то, как они славно с ним порубились, тоже, видать, рассказали. А уже утром выяснилось, что турок-то и след простыл. Плохо то, что они свои тяжелые арбы побросали, теперь налегке уходят. Сейчас одна надежда, что их на марше наша конница придержит, не то они действительно под защиту крепостных орудий уйдут.

Впереди послышалась заполошная стрельба, а по дороге к колонне егерей подскакал вестовой от дозорных.

– Ваше высокоблагородие, подпоручик Осокин послал к вам доложиться! – крикнул рядовой, спешиваясь. – Впереди казаки с драгунами в бой с турецким заслоном ввязались. Там дорога между двух холмов и рощицы идет. Вот они по два орудия на тех холмиках поставили, а сам путь повозками и всякой всячиной завалили. Их пехота с нашей кавалерией перестрелку ведет, и там, у рощи их конница маячит, но вперед пока что она не лезет. Тот господин полковник драгунский, что к нам на выручку намедни приходил, теперь от нас вспоможения ждет.

Батальон разворачивался в цепи позади спешенных драгун и гарцующих на конях казаков. И те и другие палили в сторону большого завала, из которого по ним постреливали турки.

– Господин полковник, мы сейчас двумя своими ротами оттянем внимание неприятеля на себя, – пояснял командиру драгунского полка свой замысел Алексей, – а две другие мои зайдут на эти холмики с орудиями. Вы, главное, нас всемерно прикройте от конницы, сил ведь для того, чтобы построить плотное каре, у нас не будет, коли прорвутся к егерям всадники, так очень не сладко им в поле придется.

– Хорошо, подполковник, – кивнул командир драгунского полка. – Мы будем прикрывать вашу атаку на дорожный завал, а казаки возьмут на себя те фланги, где вы на холмы полезете. Не переживай, не дадим османской коннице резвиться, вы, главное, их пехоту выбейте.

– Выбьем, не сомневайтесь, Александр Карлович, – улыбнулся Егоров и пошел к егерской цепи.

Каждый из стрелков в зеленых мундирах знал свое дело. Сноровка ведения боя россыпным строем оттачивалась годами. Фузейщики работали парами или тройками при штуцернике, прикрывая друг друга. Две сотни егерей приблизились к завалу, ведя частый огонь. «Хитрая пуля» с выемкой на ее тыльной части позволяла поражать цель уже с трех сотен шагов, а вот с двух она была совсем точной. Турки палили часто и впустую. То один, то другой их солдат падал пораженный среди баррикады из повозок, бревен, мешков с землей и разного хлама. Орудия с холмов били ядрами, но по такой россыпной цели попасть было очень непросто. Командир заслона, осознав всю опасность своего положения, решил бросить в бой свою конницу. Всадники вылетели от рощицы и, настегивая своих коней, подскакали к месту боя.

– Кавалерия по центру! – крикнул Гусев. – Идет рысью прямо на нас!

– Даем залп и все отходим назад за драгун! – скомандовал подполковник.

Цепь егерей окуталась облачками от выстрелов, развернулась и бросилась под защиту своей конницы.

Драгуны ударили в наступающих из своих карабинов и, выхватив сабли, кинулись в сечу.

– Хорошо! Все идет так, как и рассчитывали! – крикнул Милорадовичу Алексей. – Мы вытянули на себя их конницу. Теперь первой и второй роте осталось только лишь взять холмы с пушками без опасности быть вырубленными.

Именно в этот самый момент егеря двух рот, скрытно сосредоточившись у холмов, стремительно преодолели расстояние до рубежей неприятеля и под прикрытием огня отборных стрелков ворвались на них. В короткой рукопашной схватке турки были опрокинуты и, бросив свои укрепления, бежали в сторону Очакова. Развернув отбитые у неприятеля пушки, егеря ударили ядрами по османской баррикаде. Оборона всего укрепрайона у турок начала резко рушиться. Конница неприятеля, теснимая драгунами, развернулась и понеслась вспять. После удара третьего ядра, расколовшего, как орех, огромную арбу, бросили завал и его защитники. Скрыться удалось немногим. Обогнув холм, их секли саблями казаки, а позади накатывали развернутые сотни русских драгун. Половину турок порубили, около четырех сотен сдались в плен.

– Славная победа, Алексей! – радовался Остен-Дризен. – Большой заслон неприятеля сбит. Теперь нам можно на марше смело турок за хвост хватать, а потом хоть до самого Очакова по прямой скакать. Я отправляю вестового к Александру Васильевичу в Каменку с рапортом, а потом туда же мы и всех пленных под конвоем перегоним. Если у тебя, Алексей Петрович, есть желание, так можешь и свою победную реляцию для генерал-аншефа передать. Отменно здесь твои егеря, господин подполковник, дрались, и мне после такого совсем даже не зазорно с вами славой делиться.

С севера, откуда только недавно к турецкому заслону подошел русский авангард, показался небольшой конный отряд. Во главе его скакал офицер из штаба командующего дивизией.

– Господин полковник, вам депеша от Суворова! – протянул Александру Карловичу запечатанный сургучом пакет прибывший секунд-майор. – Приказано его вскрыть немедленно!

Полковник сломал печать и теперь читал текст, шевеля губами.

– Как так, майор?! Я ничего не понимаю! Что это?! – багровея на глазах, воскликнул он в сердцах. – Почему нам отходить назад? Мы только что здесь разбили приличный заслон турок и теперь готовы преследовать его основные колонны!

– Не могу знать, господин полковник, – холодно ответил штабист. – Мне только лишь велено передать вам сию депешу и проследить за выполнением указания командира дивизии, – взглянув по сторонам и понизив голос, он тихо произнес: – Их превосходительство и сам не в духе, сильно гневаться изволит. Ничего и никому он не объясняет, а только лишь бранится в своем шатре. Выход на марш всех полков отменили. А все после того, как от их светлости князя Потемкина гонец с эскадроном гусар к нам прибыл.

– Читай, Алексей, – полковник протянул бумагу Егорову.

Преследование неприятеля прекратить. Немедленно прибыть со всеми своими подразделениями в Каменку.

Командующий четвертой дивизией второй императорской армии Генерал-аншеф Суворов А. В.

Подпись, чернильный