— Ты?? — после слов «мне пришлось» я уже не слышал, что говорил Павел.

— Я, иначе это сделал бы кто-то другой, и я бы не успел помочь! Я и так не успел... сожалею...

Я выматерился на всю квартиру, заставив Трубецкого замолчать.

— А ведь я думал, что мы работаем вместе. Даже переживал, когда этот усатый хрен сказал, что ты мертв.

— Не стоит давить на эмоции, — продолжил шпион так же ровно, как будто ничего не произошло. — Я извинился и признаю, что виноват в том, что не успел. Пожелай я в открытую сохранить тебе жизнь, я бы подставил себя под удар. А ситуация такова, что проблемы императорской семьи сейчас вижу я один. И ты тоже. А потому мне важно сохранить тебе жизнь, пока я не разберусь, что к чему.

Я сердито и обиженно сопел. Его объяснения были понятны, а действия логичны, но принять эти побои за благо? Ни за что!

— Тогда предложи что-нибудь. Мне некуда деться. Я провалил работу на ростовщика, а теперь пропаду вовсе. Что я ему скажу?

— Ничего не говори. Ты просто пропал. Для всех. Ты сказал, что у тебя все в порядке с документами?

— Паспорт я получил, есть немного денег, но куда мне податься? — надежда на быстрое решение таяла на глазах. К тому же я рисковал потерять еще и хорошее отношение со стороны немца.

— Я оставил тебе адрес. Когда я уйду, выжди десять минут и отправляйся туда. Это недалеко, но все же искать тебя там не будут. Все узнаешь на месте. И не задерживайся, — Павел начал говорить отрывисто. — Потому что утром станет известно, что убит еще один из наших и тогда ты из этой квартиры живым не выйдешь.

Глава 23. Повышая ставки

Шпион, как и полагается, ушел молча, оставив меня в тревоге и беспокойстве. Я же не думал, что ситуация, и без того далекая от совершенства, станет еще хуже.

Если утром я надеялся поработать над мелкими должниками, чтобы получить хоть сколько-нибудь денег на жизнь в этом мире, то уже днем ввязался в новые проблемы, вечером получил по щам, а ночью мне и вовсе указали на дверь.

Я не стал высчитывать, сколько времени прошло с ухода Павла, включил свет и взял записку, что он оставил. Угловатым почерком с излишне вытянутыми вертикальными линиями он оставил мне адрес: Любецкое поместье.

— Мог бы и поконкретнее, — проворчал я, комкая бумажку.

Долго собираться не пришлось. Вещей было мало, сумка с деньгами и пистолет — при мне. Сперва я подумывал позвать Клавдия, но решил все же довериться Павлу. Если я исчезаю, значит — исчезаю.

К тому же сам Дитер в очередной раз дал мне возможность халтурить. Благо, на это средства у меня имелись — но уже в разы меньше, чем два дня назад. Вот если бы я мог пользоваться хотя бы частью денег, которые Элен прихватила у графа!

Но, как говорил ростовщик — должно быть, все эти мысли из-за потери крови. Собрав сумку, я прислонился к стене, чтобы передохнуть. Слишком тяжело давались даже привычные действия.

Изменив лучшим традициям шпионских историй, я не стал шифроваться и просто вызвал себе крытый экипаж к дому, а потом назвал адрес извозчику. Возле подъезда я никого не заметил — возможно, плохо смотрел. Или Павел был прав, оценив отсрочку примерно до утра.

— Куда ж вас понесло! — вдруг произнес извозчик. — В даль такую!

— А что, разве это далеко? — спросил я, стараясь, чтобы это прозвучало как можно менее испуганно.

— Неблизко, почти восемьдесят километров. Да еще и глушь, ммдэ-э, — он сплюнул и подстегнул лошадку.

Ночи были прохладными, и я хотел прикрыть небольшое окошко, через которое вел беседу, но слова про «глушь» прозвучали необычно.

— Я и не думал, что это — глушь!

— Дык вы, стало быть, не из местных совсем.

В итоге кучер получил в моем лице благодарного слушателя. Все-то они знают, эти извозчики. Те же таксисты, только на лошадях. Ему оставалось только сказать, что у него где-то в столице есть брат или дядя, который «ба-а-а-льшой человек», а людей возить ему просто нравится.

Если отбросить сарказм, то кучер рассказал интересную историю. А раз я, сонный и уставший, готов был слушать без сопротивления, то он поведал мне обо всех подробностях.

Оказалось, что ехали мы аж до самого Коврова. Но город сильно отличался от своего оригинала. Что меня уже совсем не удивляло.

К тому же, я догадался, что речь идет о небольшом селе Любцы — том, что стоит у самой Клязьмы. Правда, до города рукой подать, а тут говорят — глушь.

Здешний Ковров разросся вдоль реки и железнодорожных путей, заняв оба берега примерно поровну. Извозчик особенно восхищался набережной, которая протянулась на спрямленных речных берегах.

Размеры города тоже оказались солидными — почти на полмиллиона человек, В остальном же все было по-прежнему. Но я мало знал этот город, а потому сразу же перестал вслушиваться, как только речь зашла о каких-то местных особенностях.

— Вы сами-то не охотник ли? — вдруг спросил извозчик, сменив тему.

— Нет, ни разу, — пробурчал я, захватив с другого сиденья какую-то накидку и укрывшись ей.

— Там ведь как раз угодья хорошие! Одни только утки чего стоят. Едал я как-то, жирная, пальчики оближешь!

Извозчик монотонно трепался о дичи, а я задремал. Ехал он неспешно, дорога была ровной и все сводилось к тому, что сон сейчас — лучше всего.

Только добравшись до места, когда меня разбудили и высадили у кирпичной, чуть покосившейся арки, я подумал, что зря так легко на все это согласился. Извозчик укатил обратно. За моей спиной в небо тянулись струйки дыма из фабричных труб, указывая на расположение города.

Вокруг росли сосны, а сама арка казалась просто воткнутой в землю. Рядом не было ни забора, ни чего-то еще, что могло показать границы территории. Но арку я решил обойти — слишком уж сильно она наклонилась.

Дикий край. В сравнении со столицей — как будто в прошлом оказался. Но дата на самом верху арки указывала, что ее поставили в одна тысяча девятьсот двадцать втором году. Давненько. Наверно, и не ремонтировали с тех же времен.

С огромным трудом я нашел тропинку — она непременно должна была вывести меня