– Крис, – послышался голос Ника. – Это важно, вернись к нам, пожалуйста.

Я оглянулась на него. Ник выглядел взволнованным, Серёжка – хмурым и недовольным. Он снова уткнулся в свой телефон и как будто не собирался принимать участия в разговоре.

– Я говорил о том, что в городе появился третий герой, – сказал Ник. – Ворон, может, слышала?

– Слышала, – нехотя ответила я. – И что?

– Надо его найти, – сказал Ник.

– Зачем?

– Поговорить, – Ник пожал плечами. – В конце концов, мы делаем одно дело, и…

– Ник, ты даже не знаешь, настоящий ли он, – перебила его я. – Может быть, это просто подражатель в латексе. Ты хоть раз видел его за делом?

– Нет, но…

– Так в чём проблема?

– Я думал…

– Тебе вредно думать, – не удержалась я. – Потому что ты не о том думаешь. А если он не просто подражатель? Может, он заманивает нас намеренно?

– Крис…

– Осторожность превыше всего! – отрезала я. – Пока он сам нас не нашёл, нечего к нему лезть.

– Ты мне дашь хоть слово сказать? – вспыхнул Ник. – Или так и будешь играть командиршу?

– Если не буду, ты опять впутаешься во что-нибудь, – я невольно повысила голос. – Напомнить тебе, что чаще всего мы разгребаем не делишки Воробья, а твои косяки?

– Извините, я вам не мешаю? – послышался тихий голос.

Я обернулась и поняла, что это сказал Серёжка.

– Нет, – бросил Ник. – Можешь даже помочь, если убедишь свою жёнушку прислушаться ко мне хоть раз. Крис…

Я видела, как Серёжка побагровел, сжал телефон в руках. Невольно отодвинула стул. Я ещё ни разу его таким не видела, да что же…

– Я думаю, вы и без меня разберётесь, – бесстрастно сказал Серёжка. – У вас прекрасно получается. Извините, меня ждёт клиент.

Он поднялся из-за стола, прошёл к стойке официантов – видимо, за тем, чтобы попросить счёт. Я оглянулась на Ника, тот пожал плечами.

– Я тоже не понял, что произошло, – негромко сказал он.

Я глубоко вздохнула, выдохнула. Кажется, семейная лодка всё-таки пошла ко дну…

– А если всерьёз, насчёт этого Ворона, – продолжил Ник. – Я думаю, нам стоит хотя бы подойти поближе, понять, кто он на самом деле. Вдруг тоже владелец талисмана?

– Откуда? – вяло сопротивлялась я. – Где он его возьмёт?

– Там же, где и мы, – Ник пожал плечами. – Откуда они вообще берутся?

– А тебе Ди не рассказывала? – спросила я.

– Нет. Да я и не спрашивал.

– Какой-то у нас круговорот недоговорок получился, – пробормотала я.

Я и сама не заметила, как сильно меня задело то, что мы с Серёжкой ничего не говорили о другой стороне моей геройской жизни. Каково мне приходилось жить под давлением тех пересудов, каково было заряжать талисман. Каково мне вообще было… Я выдохнула. Ладно, его тоже можно понять, не очень-то приятно узнавать такие вещи, и…

– Крис, – негромко позвал Ник. – Я, наверное, тоже пойду. Как-то всё это неловко вышло, прости… наверное, мне не стоило соглашаться.

– Это мне не стоило соглашаться, – в тон ему отозвалась я. Выдохнула. – Ладно. Думаю, ты прав, надо узнать побольше об этом Вороне. Всё равно Андрей притих пока… Я позвоню завтра, хорошо?

– Хорошо.

Ник поднялся из-за стола, я тоже. Серёжка всё так же стоял возле стойки официантов, как будто ждал меня. Ник подался вперёд, как будто собирался меня обнять, но вовремя остановился. Я покачала головой. В другой раз, приятель, сегодня всё пошло не так.

Мы ехали с Серёжкой в такси, и повисшее молчание было настолько неудобным, что казалось, будто оно втиснулось между нами на сиденье и придавило к дверцам. Я не могла вспомнить ни одной нашей ссоры, которая проходила бы вот так… вот так… тягомотно, что ли. Мучительно, вот. Да и вообще, ссоры как-то не вспоминались. Вспоминалось другое – как нам было хорошо вместе, как мы были счастливы. Как мы впервые встретились, например… И ведь самое забавное, что это случилось после того, как я ушла от Андрея. Ну, в ту самую ночь.

Как сейчас помню, это было такое же жаркое лето, как теперешнее. Я проснулась в спальне Андрея от того, что стало невыносимо душно, а у него были закрыты окна. Я открыла форточку, оглянулась на Андрея, вспомнила обо всём, что он рассказывал мне ночью… Он выглядел таким милым и беззащитным, каким никогда не бывал во время бодрствования. Мне хотелось немного растянуть это впечатление, и я решила не будить его, а пойти похозяйничать на кухне. И там, пока в кофеварке булькал кипяток, а по комнате разливался бодрящий запах, я понемногу начинала приходить в себя. И понимать, что романтика романтикой, но Златоглазка теряет время.

Я не дождалась, пока Андрей проснётся. Быстро оделась, привела себя в порядок, так же быстро написала записку, что-то вроде «я обязательно позвоню» и вылетела на улицу. И, чёрт возьми, я совершенно не помню, что помешало мне натянуть костюм прямо в подъезде, но именно это предопределило мою дальнейшую судьбу. Потому что если бы я столкнулась с Серёжкой в образе Златоглазки, я ни за что не нашла бы повода познакомиться с ним, будучи без маски. И, кстати, столкнулась я с ним буквально – едва не сбила его с ног, когда бежала на пешеходный переход и пыталась в ярком солнечном свете разглядеть, какого цвета горит сигнал светофора.

– Простите, – неловко извинилась я и распрямилась. Рядом послышался плач ребёнка, у меня чуть сердце не остановилось. Не могло же из-за меня… – Простите, простите, простите, – виновато бормотала я, беспрестанно оглядываясь по сторонам.

– Ничего, всё в порядке, – отозвался мужчина и распрямился тоже. – Мы сами идём по улице и ничего не видим, так что…

И в этот момент я рассмотрела ребёнка. Мальчик лет трёх-четырёх на вид, с копной светлых волос, до невозможности милый и до красноты в глазах заплаканный. Он жался к отцу и продолжал плакать, на этот раз беззвучно, как будто застеснялся меня. Я присела на корточки перед ним, выдохнула, стараясь унять волнение.

– Извини, приятель, – тихо сказала я. – Я не хотела обидеть твоего папу, это вышло случайно. Я…

– Вы не при чём, – негромко перебил отец. – Он скучает по матери, а я ничего не могу с этим сделать.

У меня защемило сердце. Я взглянула на отца. Он тоже оказался милым, и, если присмотреться, сын был его точной копией, как будто постарался фотограф.

– Она… – я покосилась на мальчика.

– Она ушла к другому, – безжалостно ответил отец. – Сына видеть не хочет, меня тоже. Иногда так бывает, но ребёнку этого не объяснишь.

И тут я поняла всё. Насколько больно может быть отцу ребёнка, когда он видит, что малыш плачет, и ничего не может с этим сделать. Насколько прекрасным может быть человек, который не поступил так же, как мать, и это – в наше время, когда отовсюду сыплются новости о жестокости по отношению к детям… Где-то внутри взрослой, состоявшейся меня ещё скрывалась маленькая девочка, которую бросил отец, когда ей было двенадцать. И маленькая девочка была готова броситься обнимать любого отца, который поступал иначе.