Она всё-таки преодолела оставшиеся ступеньки, взглянула внимательней, чуть нахмурив брови, и морщинки между ними обозначились чётче и глубже, а ещё в наружных уголках глаз. Призналась искренне:

– Вот тебя никак не ожидала здесь увидеть.

– Я и сам не ожидал, – поддержал Марат. – Но что делать – вызвали.

Наталья Леонидовна озадачилась только сильнее.

– Подожди. Зачем?

– Да, говорят, девчонки тут подрались.

– Какие девчонки?

– Алинка с Лерой. С какой-то там Дахой-Махой из седьмого.

– Дашей Скворцовой, – на автомате поправила Наталья Леонидовна. – Но… ты тут причём?

Марат пожал плечами.

– Ну как? На правах родителя.

– Чьего?

– Алины. Рогозиной.

– Ты? – Наталья Леонидовна не стала скрывать удивления. Она и раньше держала себя вполне естественно, соблюдала дистанцию, но без лишней заносчивости и назидательно-мудрой взрослости.

– Ну-у… – пространно протянул Марат и тут же сменил тему. – А вы у неё классная что ли?

А ведь голос в телефоне показался ему совершенно не знакомым. Хотя он, скорее всего, его бы просто не узнал, не видя внешнего облика. Ведь больше десяти лет прошло.

– Не у неё. У Даши.

– Понятно. Сторона противоборствующая. – Марат печально изогнул брови, выдохнул драматично: – Надо же, как не совпало.

Наталья Леонидовна цокнула языком, произнесла напевно, чуть закатив глаза и качая головой, вообще не для него, а, кажется, куда-то в пространство:

– Ма-арат. – Потом добавила уже вполне по-деловому: – Ну, пойдём тогда. Вроде все уже в сборе. А ты как всегда опаздываешь.

– Да и вы… – иронично прищурился он, – как бы, тоже опаздываете.

В кабинет Марат вошёл, сияя улыбкой, может, не ослепил, но равнодушных не осталось – все замолчали. А он выдал вежливое:

– Добрый вечер! – Кивнул Лериной маме: – Привет, Жень.

Но далеко проходить не стал, уселся на ближайший стул, почти возле самой двери, закинул ногу на ногу, руку положил на спинку соседнего стула. А Наталья Леонидовна устроилась напротив, поближе к столу, за которым восседала, наверное, завуч. Та была Марату не знакома, наверняка появилась в школе уже после того, как он её окончил. Возле неё находилась ещё одна незнакомая женщина, молодая, вряд ли старше Марата, внешне довольно приятная, скорее всего, та самая, что звонила, – классный руководитель Алины и Леры.

Женю он уже посчитал, оставалась ещё одна, тоже женщина, тоже неизвестная. По-видимому, мамаша той самой Дахи-Махи. Объёмная такая. Не в смысле, что толстая или чересчур высокая, просто выпиравшая из общей обстановки, словно торчавшая посреди обычной комнаты ребристая колонна: не пройдёшь мимо, не заметив, и в тоже время обязательно подумаешь «Ну и какого лешего она здесь?» А стоило ей открыть рот, так она вообще заполнила собой всё пространство.

– И это девочки? Вы представляете, какие это могут быть девочки. Набросились на мою Дашеньку, покалечили. Вы видели, какой у неё теперь синяк? А если ещё сотрясение мозга? Она ещё и дома успокоиться не могла, всё рыдала. Бедная девочка.

Теперь Марат верил Алинке ещё больше. У такой родительницы ребёнок может быть либо вконец затюканной безвольной тихоней, либо её точной копией. «Налетела, заорала» – как раз оно. А мамаша, интересно, в курсе, из-за чего весь сыр-бор? Доченька рассказала, чем на самом деле не угодила ей какая-то шестиклашка?

– Я надеюсь, вы не собираетесь, всё это спустить на тормозах? Сделать вид, что ничего особенного не произошло. Надеюсь, виновных накажут. И накажут не просто для галочки. Ведь как так можно? Бросаться на людей, избивать. Я ведь даже представить не могла, что девочки способны на такое.

Завуч пыталась её утихомирить, поддакивала, обещала, что они непременно разберутся, в чём-то убеждала, но её реплики тонули в бесконечном бушующем потоке негодующе-громких слов. Видя, что её поддерживают, мамаша только ещё больше распалялась, Марата презрительно игнорировала, зато сверкала глазами в сторону Жени.

Та говорила мало и то если успевала вовремя встрять. Разве можно что-то сказать, когда эта громкоголосая сирена завывает практически без пауз? А Марат так даже и не пытался.

Вмешиваться в женские разборки – это себе дороже. Поэтому он просто наблюдал, слушал, скучающе вздыхал, иногда ловил любопытные взгляды Натальи Леонидовны, а потом и вовсе отключился от происходящего, принялся думать о своём. Но в какой-то момент все опять замолчали, и Марат подумал, кто-то ещё вошёл. Но нет, никого новенького не появилось, а все присутствующие смотрели не на дверь. На него.

Похоже, он что-то пропустил.

– И? – убрав руку со спинки соседнего стула, наклонив голову и приветливо улыбнувшись, спросил Марат с интересом.

– А вы что скажете? – разъяснила завуч причину ожидания.

Наталья Леонидовна как-то сразу подобралась.

– Я что скажу? – Марат пожал плечами. – А чего тут говорить? По-моему, всё очевидно. Кто тот кипеш устроил и на самом деле виноват. Наследственность-то никто не отменял. И воспитание. Всегда себя покажут. – Он указал в сторону Лериной мамы. – Посмотрите на Женю, – повёл рукой в сторону другой мамаши, – и на… Имени-отчества не знаю. По правилам полагалось бы добавить «к сожалению», но если по правде, то явно – и к лучшему. – Перевёл взгляд на завуча. – А вам, да, сочувствую, что вот с такими дело иметь приходится. И ведь никуда не денешься. У самого похожая работа, понимаю. А мы с Женей пойдём, наверное. Потому что наше-то присутствие не требуется. С нашими же девочками всё в порядке. Они ни на кого не бросались, ни к кому не лезли. Просто защищались. А это нормально. Было б хуже, если бы стояли и ничего не делали. Так что, – Марат поднялся, поклонился, – спасибо за приглашение. Приятно было увидеться. Особенно с вами, Наталья Леонидовна. Вы навсегда в моём сердце. – Он прижал руки к груди, точно обозначая место, где, потом развёл ими, воскликнул патетично: – До свидания.

В кабинете снова стало неестественно тихо, никто не проронил ни слова, и только спустя несколько мгновений Наталья Леонидовна прошептала, вроде бы с восторгом:

– Ой, Агишев. А ты всё тот же.

Марат ещё раз развёл руками.

– Стараюсь себе не изменять. – А заметив, как завуч открыла рот, выдувая, словно пузырь, многообещающее «Но…», начальственно посмотрел на Лерину маму, распорядился: – Жень, идём.

Та послушно поднялась, скромно кивнула, тоже произнесла:

– До свидания.

А уже в коридоре выдохнула глубоко и шумно.

– Ну, Марат, ты даёшь. И Наталья, похоже, тебя хорошо помнит.

– Так она у меня классной была.

– Ясно. Видимо, ты всегда и на всех умел произвести впечатление.