и рядом с ним неотступно ступает княжий ловчий, Яков Полочанин, искусно орудуя харалужным мечом! Эти двое прокладывают путь прочим воям, храбро прорубаясь сквозь вражеские ряды…

Между тем Ульф Фасе, взирающий по сторонам с небольшого пригорка с нарастающим ужасом во взгляде, потерял всякое управление битвой. Ярла больше прочих ошеломило внезапное нападение — и практически сломало его то, что щенок Ярийлейфа сумел его переиграть, едва ли не уполовинив войско крестоносцев первым же ударом! А вот более молодой брат его, Биргер Магнуссон, в эти мгновения ставший истинным вождем свеев, уже и сам рвется в бой, выжидая, впрочем, лучшего момента… И когда он увидел, как устремилась к лагерю полусотня свежих гридей русичей, как полощет на ветру княжеский стяг с ликом Спасителя, зять конунга понял — его час настал!

Два клина тяжелых всадников устремились навстречу друг другу — и свейские пешцы принялись разбегаться в стороны с их пути, боясь быть затоптанными или рыцарями, или дружинниками… Привычные к конной сшибке, отточившие свои навыки на многочисленных турнирах, рыцари-феодалы и братья-тамплиеры склонили свои длинные копья навстречу русичам, оперевшись на высокие задние луки своих седел. А последние летят навстречу, нацелив на врага собственные пики — и возглавляет их вырвавшийся вперед княжич!

В эти самые мгновения, когда трава под копытами коней слилась в сплошной зеленый ковер, а воздух засвистел в ушах, когда земля под копытами тяжелых жеребцов буквально задрожала, Александр постарался отринуть все мысли и чувства. И не смотреть никуда, кроме как на стремительно, во весь опор летящего на него врага! Рослого, кряжистого свея в закрытом шлеме, умело перекрывшегося треугольным щитом и направившего свое копье точно в сердце княжича… Несмотря на стремительный галоп, оно ни разу не дрогнуло в руке рыцаря — и еще заметил князь, что на щите его также изображен герб Фолькунгов, золотой лев на поле из сине-белых полос!

Это был ярл — или его брат…

— Не в силе Бог — а в правде!

Словно боевой клич, выкрикнул эти слова Александр Ярославич, захваченный бешенным боевым азартом, и направил острие своей пики в единственное, как ему показалось, уязвимое место врага — прорезь в шлеме у самых глаз! А довольный Биргер, узнавший княжича по дорогой, позолоченной маске шелома, направил свое копье в самую середину червленого щита русича, украшенного также львом — владимирским львом на зеленом поле… Узкий граненый наконечник при таране проломил бы щит и впился бы в панцирь молодого воина, смертельно ранив его — или хотя бы выбил из седла под копыта жеребца свея!

Но не успел брат ярла выкрикнуть неизменный клич крестоносцев «с нами Бог!», как застряли слова эти в глотке Биргера… Столь ярко и болезненно ударил по глазам его солнечный блик, отразившийся от начищенной до блеска дощатой брони княжича — всего за один удар сердца до сшибки!

В следующий миг всадники столкнулись — и опытный, умелый воин Биргер промахнулся, удар копья его лишь скользнул по щиту Александра, и наконечник ушел в сторону… В то время как пика княжича угодила точно в прорезь топфхельма, поразив вожака свеев в правую глазницу! И тот с отчаянным криком боли полетел вниз…

С грохотом столкнулись оставшиеся всадники — и с трудом догнавший княжича ближник его Ратмир закрыл собой Александра, не дал протаранить его налетевшим следом рыцарям! И оказалось вдруг, что русские витязи нисколько не уступают в таранной сшибке своим противникам — с обеих сторон полетели наземь выбитые из седел, насквозь пробитые пиками или опрокинутые вместе с жеребцами вои… Но никто из русичей не дрогнул! А вот свеи, коим еще хватило мужества отбить тело поверженного и оглушенного тяжким падением Биргера при первом натиском, после подались назад, спешно отступая к шнекам!

С этого мгновения уже никто из них не верил, что битву удастся выиграть…

Дюжина тамплиеров прикрыла отход соратников, и яростно засверкали клинки их, при встрече с мечами русичей высекая искры! Но вскоре храбрецы были беспощадно истреблены рвущимися в бой, воодушевленными успехом княжича дружинниками… И когда последний храмовник пал, вслед за спешно уносящим Биргера рыцарям устремились в погоню разгоряченные схваткой гриди, рубя всех, кто встанет у них на пути! От небольшой группы свеев вновь и вновь отделялись смельчаки, закрывая дорогу княжичу и его ближникам — и каждый раз погибали…

Сумев все же задержать русов.

Однако когда ярла и его раненого брата уже подняли на корабль, следом за ними по сходням взлетел верхом и боярин Гаврило Олексич! Жаждал он добить Биргера, чтобы неповадно было иным вождям крестоносцев приходить на землю Русскую… Но спешенные рыцари дружно ударили копьями в защищенную дощатой броней грудь его жеребца, и пусть и не пробили ее, но скинули в воду вместе со всадником!

Живым и невредимым выбрался из воды Гаврило Олексич — но шнек Фолькунгов уже успел отойти от берега…

Впрочем, не все свеи видели бегство Ульфа Фасе и ранение зятя короля. Многим из них казалось, что ярл по-прежнему присутствует на поле боя — ведь стяг с пляшущим львом еще реял над шатром братьев… И пусть истончилась стена щитов, сдерживающая натиск конных гридей, пусть большинство рыцарей уже пало в бешеной, яростной рубке с дружинниками — но бой продолжался. И теплилась еще надежда в сердцах многих крестоносцев, что они вот-вот переломят ход схватки…

Пока младший дружинник Савва не прорвался к шатру Фолькунгов с секирой и не подрубил опоры его!

Пал шатер ярла. Пал его стяг… И вот тогда прокатился испуганный стон по всему войску крестоносцев! Увидев же, что часть шнеков подожжены, а какие и вовсе потонули с прорубленными новгородскими топорами днищами, а иные уже идут по Неве к морю, свеи словно обезумевшие рванули к кораблям, топча друг друга в стремительном бегстве… Их уже не пытались сдерживать. Лишь били в спины из луков, метали в них сулицы — да всадники рубили на скаку бегущих, усиливая среди них панику… В итоге, после боя не менее трети всех потерь ворога пришлись именно на это безумное, трусливое бегство!

Замерла на берегу Невы русская рать, смотря на последние шнеки свеев, уходящие в далекие северные земли… Еще не придя в себя после боя, еще не осознав, что вражье войско, наверняка бы истребившее русичей в лобовой схватке — повержено. Стоял среди них и Александр — а подле него верный, живой, хоть и раненый в руку, но счастливо улыбающийся Ратмир…

И ратники вдруг увидели в молодом княжиче своего КНЯЗЯ.