Официант принес напитки и, после того как Дэлтон предупредил его, что заказывать обед они не собираются, деликатно удалился.

Дэлтон отхлебнул пива и взглянул на Лию поверх кружки. Она наблюдала за ним, и в ее широко открытых глазах читался вопрос.

Дэлтон опустил кружку и заговорил самым деловитым тоном:

– Я намерен осуществить обширную программу реконструкции.

– Это моя специальность, мистер Монтгомери.

– Поэтому я и пригласил вас сюда, – не моргнув глазом солгал Дэлтон. – Дело в следующем: у меня есть клуб – мечта картежника.

Его выражение заставило ее улыбнуться, и у него перехватило дыхание от этой улыбки.

– Пожалуйста, продолжайте, – сказала она.

Дэлтон сделал еще глоток.

– Короче говоря, я задумал для начала отремонтировать и заново отделать клуб. Я предполагаю также дополнительно оборудовать квартиру наверху, но с этим можно повременить, потому что там уже есть просторная комната с ванной и пока этого вполне достаточно. Далее: клуб примыкает к пристани, а к ней пришвартован колесный пароход. Я купил его недавно у одного банкрота. Он как раз переделывал пароход под казино. Дело в том, что оформление парохода, да и вообще весь его вид мне не по вкусу, и я хотел бы там очень многое переделать.

– Так, значит, вы игрок, мистер Монтгомери?

– Угадали. – Дэлтон замолчал, глядя, как она подносит чашку к губам. У него вдруг сел голос, он откашлялся и добавил: – Чувствую, что к азартным играм вы относитесь с неодобрением.

Щеки Лии слегка порозовели, она глубоко вздохнула, и тонкая ткань блузки натянулась на груди. Дэлтон отвернулся и принялся разглядывать цветник за окном. Цветы чуть покачивались под легким ветерком.

– Мое одобрение или неодобрение никакой роли не играет.

Он снова взглянул на нее:

– Вы не совсем правы. Вам ведь придется заниматься планировкой и оформлением казино, и, если вас не привлекает игорное заведение как таковое, это может повлиять на общий замысел реконструкции.

…Черта с два его волнуют эти тонкости, отметил он про себя; любопытно было узнать, что она за птица. А все прочее он мог бы и по телефону обсудить.

– Никак это повлиять не может, – уверенно возразила Лия.

– Значит, такая работа могла бы заинтересовать вас?

– Конечно. Любой архитектор, если только он в здравом уме, ухватился бы за нее. Судя по тому, что вы сказали, это превосходный шанс не только заработать, но и показать, чего ты стоишь.

Дэлтон откинулся на спинку стула.

– Так оно и есть, миссис Фрейзер, так оно и есть.

Она снова залилась румянцем, но выражение ее лица оставалось деловым и решительным.

А ведь сложись жизнь по-другому, подумал Дэлтон, именно такую женщину отец желал бы видеть его женой – с царственной осанкой, уверенную в себе, немногословную.

Да, на какой-то момент он поддался наваждению, почувствовал к ней интерес. На момент, не долее. Ему нравились женщины другого типа – более земные, без тайн и загадок. А в этой женщине угадывалась тайна (Дэлтону она почему-то напоминала тонкую вазу из редчайшего фарфора: на вид кажется хрупкой, но только на вид).

Он заставил себя вернуться к делу:

– У вас есть какие-нибудь вопросы?

– Да. Есть много архитекторов, которые в этой специфической области значительно более квалифицированны, чем я. У меня вообще нет никакого опыта в оформлении казино, так почему вы…

– Все так, – перебил ее Дэлтон. – Но я верю тем, кто рекомендовал мне обратиться к вам.

Не похоже было, что ему удалось развеять ее сомнения, но она промолчала. У нее есть интуиция и хватка, отметил про себя Дэлтон. С ней надо быть чертовски осторожным, или она выведет его на чистую воду.

Их взгляды снова встретились, и у Дэлтона возникло странное ощущение: казалось, воздух вдруг стал таким плотным, что даже стало трудно дышать.

– Мне пора, – неожиданно объявила Лия. – У вас есть мой телефон… на тот случай, если вы захотите продолжить обсуждение проекта. Для меня это действительно интересная работа.

Она встала, и Дэлтон последовал ее примеру.

– Спасибо, что пришли.

Прощальное рукопожатие, как и следовало ожидать, было кратким. Но он успел ощутить, что ее рука дрожит.

Затем она ушла, а Дэлтон заказал еще две кружки пива.

Едва открыв дверь своей квартиры, Джей Ти Партридж вдохнул запах дешевых духов. Он с трудом подавил желание немедленно сбежать. Господи, меньше всего ему хотелось встречаться сейчас с женой, Жозефиной. Он всего-навсего собирался опрокинуть с горя бутылочку-другую, чтобы напиться до потери сознания.

Джей Ти не потрудился щелкнуть выключателем. Лунного света, который проникал через раздвинутые занавески в комнату, было вполне достаточно, чтобы разглядеть Жозефину, по-хозяйски развалившуюся на его диване.

– Чего тебе тут надо, Жозефина?

Она недовольно сморщила нос:

– Ну кто так разговаривает с женой?

– Жена-то скоро станет бывшей женой.

Жозефина разразилась грубым смехом:

– Вот тут ты ошибаешься. Я передумала. Я не хочу развода.

Джей Ти тоже расхохотался, но в его смехе звучало отчаяние.

– Ничего другого я от тебя и не ожидал.

Жозефина встала, и стало заметно, что она пьяна: чтобы удержаться на ногах, ей пришлось уцепиться за край дивана.

Его жена не была хорошенькой женщиной. Ей, черт подери, недоставало даже обычной привлекательности. Лицо слишком длинное, и подбородок чересчур выдается. Когда-то у нее была классная грудь, однако теперь, когда женушку развезло от пьянства, все это стало дряблым и свисало чуть ли не до самой талии. Глядеть на нее было противно, и Джей Ти с отвращением отвернулся.

– Не смей! – взвизгнула Жозефина.

– Что – не смей?

– Воротить от меня нос, скотина!

– Если ты явилась сюда, чтобы отвести душу перебранкой, то зря время теряешь. Я смертельно устал и собираюсь завалиться в постель.

– По правде говоря, и у меня на уме то же самое. Я и пришла к тебе, чтобы потрахаться.

Теперь Партридж протянул руку к выключателю. Яркий свет залил грязную, захламленную комнату. Оба сощурились, ожидая, пока глаза привыкнут к внезапной перемене освещения.

Жозефина прикрыла глаза рукой:

– Выключи ты этот проклятый свет!

– Нет уж, я хочу, чтобы ты убралась отсюда. Живо!

Она приблизилась к нему: