– Не притворяйся, врунишка!

– Какой я тебе врунишка? Между нами все кончено, понятно?

На лице жены появилась издевательская гримаса.

– А в чем дело, золотко? У тебя уже ничего не поднимается? – Она придвинулась к нему еще ближе.

Он и хотел бы унести ноги, но уже не мог. Она, как всегда, безошибочно угадывала, какую кнопку следует нажать, чтобы припереть его к стене и поставить в положение животного, пойманного в сеть: чем сильнее бьется добыча, тем больше запутывается.

Требовалось срочно промочить горло. Он взглядом нашел бутылку виски на столике в углу комнаты и сделал шаг в этом направлении.

– Ну-ну, дружок, – запротестовала она, ухватив его за рукав.

Джей Ти стряхнул руку жены, устремился к бутылке, поднял ее ко рту и влил виски прямо себе в горло. Но обжигающе-крепкая жидкость не растопила страх, комом засевший в горле. Напротив, дышать стало еще труднее.

Он ненавидел эту женщину и проклинал тот день, когда женился на ней. Жозефина искалечила ему жизнь. Она пилила его с утра до вечера. Она без конца твердила, что он неудачник, что он не способен достаточно заработать, что из-за него у нее никогда не было тех милых вещей, о которых она мечтала.

В конце концов она закатила ему скандал и заявила, что намерена развестись. То был единственный счастливый день в его безрадостном существовании. И вот теперь все его упования на лучшее будущее оказались под угрозой.

– А на самом-то деле ты для чего сюда явилась? – спросил Джей Ти.

– Да я же сказала, миленький. Хочу побаловаться в постели.

– Кончай чепуху молоть, Жозефина. Мы оба знаем, что на голодном пайке ты не сидишь. Да что там, готов пари держать, ты сейчас только выползла из постели очередного хлыща.

Глаза жены блеснули.

– Свинья ты, вот и все. Не пойму, что я когда-то в тебе нашла, – заявила она дрогнувшим голосом.

– В таком случае вали отсюда.

– Сначала я получу то, за чем пришла.

Не успел Партридж опомниться – Жозефина протянула руку и расстегнула молнию на его брюках.

Оценив увиденное, она посмотрела супругу в лицо:

– Ай-ай-ай, кто-то совсем сдох!

Джей Ти, резко отбросив ее руку, застегнул брюки.

– Иди забавляйся сама с собой.

На губах Жозефины снова зазмеилась улыбка, злобная и опасная.

– Нет, так не пойдет. Лучше я с тобой позабавлюсь. Видишь ли, до меня дошли кое-какие слухи. Вроде бы и повышение у тебя предвидится, и премию тебе дадут… Я хочу свою долю. И из зарплаты, и из премии.

– Черта с два от них дождешься.

– Дождешься, миленький, дождешься. Слушай, давай забудем старые обиды. Мы же всегда ладили в постели. А уж я знаю, как взбодрить твоего задохлика.

Партриджа так и затрясло от злости. При одной только мысли о возвращении жены его прошиб холодный пот. Понимая, что может вот-вот сорваться, он взял бутылку с виски и направился к выходу.

У двери Джей Ти остановился:

– Раз ты не желаешь уходить, уйду я. А насчет нашего воссоединения… да я скорее сдохну.

И он захлопнул дверь под хриплый смех Жозефины.

Через минуту, все еще не успокоившись, Джей Ти забрался в машину и дал газ.

Он ехал без остановки, пока не показался дом Лии Фрейзер. В ней он видел источник всех бедствий, которые выпали ему на долю в последнее время. Надумай она сбыть эти проклятые драгоценности – был бы он сейчас на коне.

А пока она этого не сделала – у него нет средств избавиться от своей жадной стервы.

Он откинулся головой на спинку сиденья и уставился в окно спальни Лии.

– Мамочка, когда же папа вернется домой?

От этих слов у Лии защемило сердце. Она держала Коти за руку, открывая перед ним дверь в палату Руфуса.

– Не скоро, сынок, – донесся с кровати слабый и хриплый голос. Руфус улыбнулся и протянул руку сыну.

Сегодня утром Лия уже звонила в больницу, чтобы узнать, как начался у мужа день. Дежурная сиделка сообщила, что он сидит в постели, а это случалось уже не часто. Коти все время просил, чтобы она как-нибудь взяла его с собой – повидать отца; Лия решила рискнуть и привести его сегодня.

К тому же она чувствовала себя виноватой: она давно не брала Коти с собой. За это время Руфус очень сдал. Казалось, Коти почувствовал, что отцу хуже, – она прочла это в его глазах.

Лия через силу улыбнулась:

– Все хорошо, Коти.

Малыш подбежал к краю кровати и вложил крошечную ручонку в большую, но исхудавшую руку отца.

– Как дела у моего мальчика? – с трудом выговорил Руфус.

– Хорошо идут дела. Мама играла со мной в баскетбол. – Живые глаза Коти погрустнели. – Но лучше бы ты со мной играл. У мамы это не очень получается. – Он покосился на Лию. – Она без конца мажет, а потом ей приходится бегать за мячом.

В последних словах сына звучало столько чисто детского осуждения, что Лия не удержалась от смешка. Руфус тоже усмехнулся, и у Лии дрогнуло сердце: только сын привязывал мужа к жизни. Конечно, Руфус любил ее, в этом не было сомнения, но ради сына он вел отчаянную борьбу со смертью.

– Ты уж извини, ковбой. Я бы и рад… – Речь Руфуса прервал приступ судорожного кашля. Коти, испугавшись, отпрянул от кровати; Лия бросилась к мужу. Кашель наконец прекратился, но Руфус очень ослабел: уронив голову на подушку, он закрыл глаза.

– Извини, я…

– Тихо, милый, все хорошо, – прошептала Лия, поглаживая ладонью его влажный лоб.

– Мамочка…

Коти не договорил: открылась дверь, и в палату вошла сиделка – высокая худая женщина.

– А, Коти, привет, – с улыбкой обратилась она к мальчику.

– Здравствуйте, – застенчиво откликнулся он.

– Доброе утро, Хетти. – Из всего больничного персонала эта сиделка вызывала у Лии самую большую симпатию.

– Ай-ай-ай, мистер Фрейзер, похоже, у вас опять был один из ваших скверных приступов кашля?

– Да, только что, – подтвердила Лия, огорченно сдвинув брови.

– Ну, сейчас вам полегчает, только примите вот эту пилюлю.

Она приподняла его голову и держала ее так, чтобы Руфусу было удобно проглотить лекарство. Потом она снова обратилась к Коти:

– У мистера Райли в гостях щенок из приюта для животных. Не хочешь посмотреть на него?

Глаза Коти загорелись.

– Мама, можно?