когда Ксюха и Инна вернулись домой, было уже очень поздно. Их даже поругали, хотя Ксюха честно отзванивалась.

– Ма-а-а! – сказала О-Цюру. – Вы меня сегодня совершенно не гладили. Это совсем мяу с вашей стороны.

– Извини, пожалуйста, – сказала Ксюха. – Видишь, мы поздно пришли, такой день безумный. Я тебя сейчас поглажу.

Ксюха забралась в постель, обняла О-Цюру и заснула мгновенно, будто её выключили. Инна, взбудораженная своим успехом, спать не могла. Какое-то время она лежала в темноте очень тихо. Потом глаза закрылись, под веками замелькали огненные колёса и вспышки… и ей приснился тихий-тихий разговор:

– Ты же обещала. Ты обещала, что мы уйдём сегодня. Дворец королевы кошек ждёт тебя, бедняжку.

– Я обещала. И я собиралась уйти, честное слово. Но не могу же я сейчас вскочить, вырваться из рук девочки. Я же её разбужу, а она устала. Мы уйдём завтра, ладно? Что такое один день, один последний день, когда впереди вечность?

– Хорошо, – вздохнули где-то на столе. – Я подожду ещё один день. Но это твой последний шанс. Потому что дальше луна пойдёт на убыль и мне нужно будет вернуться.

– А если я уйду с тобой в следующее полнолуние?

– Ну ты же умная кошка. До следующего полнолуния целый месяц. А твой живот болит всё сильнее и сильнее. Поверь, я пришла в последний момент.

– Ш-ш-ш… не разбуди девочек.

Глава семнадцатая

Что такое, что творится – с веток сыпятся лисицы

(пятница, шестой день каникул)

У Инны была простая роль: она сидела довольно высоко над полом на какой-то подвешенной к потолку кривоватой палке, изображающей ветку сакуры (каждый цветочек из туалетной бумаги был величиной с Инкину голову). Вся её задача заключалась в том, чтобы демонстрировать распущенные по цветастому кимоно серебряные волосы и лисий хвост. И постараться не свалиться, конечно. Внизу под ней кипела битва, сверкали катаны, гремел зубодробительной громкости киай – боевой клич. По децибелам Инна опознала Сашку. Она никак не могла понять, кто наш, а кто не наш и за кого надо болеть. Она увлеклась, слишком сильно свесилась с «ветки» и брякнулась прямо в гущу сражения.

По залу пронёсся шёпот ужаса – девочка упала прямо на мечи! Но белобрысый Сашка, насмерть не похожий на японца, поднял её и символически куда-то унёс, оставив зрителей в приятной неуверенности о дальнейшем ходе событий. Остальные досражались уже без них. Инна расстроилась, что испортила номер и подвела ребят, но Сашка её оглушительно утешал:

– Да что ты, самое то! Получилась мораль: дураки сражаются, а умному достаётся красавица! Мы за мир и всё такое. Давай сфоткаемся вместе.

С Инной многие хотели сфотографироваться, особенно мальчишки. Инна наслаждалась вовсю. «Эх, вот бы показаться в таком виде тому красивому мальчику, самураю, – подумалось ей. – Вот в этом потрясающем кимоно. Но он никогда больше меня не увидит. Присниться бы ему, что ли». Инна хихикнула – смешная мысль. Невозможно присниться по заказу. Но иногда хочется. Инна поправила край кимоно и встала в красивую позу фотографироваться с незнакомым рыжим мальчишкой.

– А знаешь, – сказал Ксюхе Брамс, единственный не участвовавший в ажиотаже вокруг Инны. – Твоя сестра мне подозрительна. Ты уверена, что она правда твоя сестра?

– Э-э-э… это в смысле, что мы не похожи? Что она красавица, а я так себе? – обиженно уточнила Ксюха.

– Ты бесспорно красавица, но это неважно, – отмахнулся Брамс. – Так я повторяю вопрос: ты таки уверена, что она – твоя сестра?

– Да, – кивнула Ксюха. – Так сказали мама и бабушка. Правда, они не видели её шесть лет.

– А как она появилась в вашем доме?

– Ну… это… а, тётя Лена, мамина двоюродная сестра, позвонила… нет, написала по электронной почте, можно ли прислать дочку на каникулы посмотреть Японию, то да сё.

– То есть она даже не звонила, – уточнил Брамс. – Даже голоса этой двоюродной сестры мама не слышала и не опознала.

– Да ты на что намекаешь?

– Посмотри на неё внимательно. Тонкие черты лица, острый нос, серебряные волосы, невероятная привлекательность для мужчин – все вокруг неё прыгают, хотя ты, например, ничуть не хуже. Не хватает хоси-но тама – жемчужины на шее.

– У неё была жемчужина, – медленно сказала Ксюха. – Она её отдала… одному человеку. Он был в беде и верил, что хоси-но тама ему поможет.

– Вот видишь! А имя – Инна! Это же сокращение от Инари – лисьего божества! Кстати, твою сестру тогда, шесть лет назад, точно звали Инна?

– Я не помню, – пролепетала Ксюха. – Я не видела её шесть лет, я совсем забыла и лицо, и имя. И мама его не назвала.

– Вот видишь.

– А что… а что она сделала с моей настоящей сестрой? Она её съела?! – с ужасом спросила Ксюха. – Кицунэ иногда того…

Брамс засмеялся и сказал:

– Я пошутил. Ты же большая девочка, ну что же ты веришь всяким сказкам. Конечно, Инна – обычная девчонка, просто симпатичная. Ай, не бери в голову всякие глупости. К тому же она завтра уедет. И хорошо.

– Да ну тебя! – рассердилась Ксюха. – Я почти поверила.

– Идём «Колобок» смотреть, – сказал Брамс. – Как раз тебе по возрасту подходит. Ты как младенец, ей-богу.

«Колобок» тоже прошёл на ура. Только дед и баба, совершая сеппуку, так энергично скинули головы с шей – с пальцев кукловодов, что головы укатились далеко в зрительный зал, и зрители радостно полезли под стулья, чтобы их найти. Но это только прибавило смеху, а после спектакля Сашка прокричал Инне:

– Ты можешь уезжать куда хочешь, хоть на Луну, но до отъезда сочини ещё пару таких же стихов. Например, «Теремок». Японский такой теремок, крытый рисовой соломой. Или вот английский стишок есть: «Жил на свете человек – скрюченные ножки, и бродил он целый век по скрюченной дорожке». И вот ещё оригинальный сюжет – «Золушка». В общем, на твой выбор. Мы в Новый год ещё спектакль сделаем.

Забегая вперёд, скажем, что до отъезда Инна, конечно, ничего не успела, но потом прислала из Питера два зака-занных Сашкой стихотворения. Читатель может с ними познакомиться в самом конце книги, где приложение. А сейчас она делилась впечатлениями с Ксюхой:

– Ты представляешь, я выложила свою фотку в кимоно «ВКонтакте», так мои одноклассники чуть с ума не сошли! Такого мне понаписали! Трое предлагают вечную дружбу, двое ведут на дискотеку, один катает на отцовском «роллсройсе» (хотя я точно