— Сахарочек, как бы мне ни хотелось дослушать историю о чудной парочке Оули и проблемах, которые они регулярно и щедро создают для твоего офиса, но рано или поздно нам придется серьезно поговорить о той заварухе, в которую ты угодила.

— Не я была той, кто эту заваруху устроила, — мрачно буркнула я, откладывая вилку в сторону.

— Изначально не ты, — легко согласился Ричард. — Но после того, как у тебя забрали дело, тебе стоило прислушаться к голосу разума и позволить спецам разобраться с маньяком, а не лезть очертя голову в явную подставу. А то, что это оказалась подстава, полагаю, тебе теперь не надо говорить.

— И что мне оставалось, просто опустить лапки? И плыть по течению, ничего не делая? Пока этот урод продолжает калечить людей, рассчитывающих на мою защиту? — гневно вскинулась я.

— Нет, ни в коем случае. Но первый закон любой войны гласит — разведка, разведка и еще раз разведка. И анализ полученных данных. На разведку ты уже сходила. И слава богу, что вернулась с нее. А теперь мы вместе будем анализировать все имеющиеся у нас данные. Давай по порядку. Просто постарайся вспомнить в деталях — кто именно и когда конкретно первым заговорил о ловле маньяка на живца, оки? Давай, напрягись.

И я стала вспоминать.

В тот день я как раз передала все материалы по делам приехавшим федералам. Настроение было… даже вспоминать не хочу. И как раз после их ухода в мой офис пришла Хуанита Варгес — мать одной из жертв. Она рыдала так безутешно, что мне пришлось поить ее водой, потому что сама она не могла удержать в трясущихся руках даже неполный стакан.

Домой я вернулась в том самом состоянии, которое невозможно пережить без бокала вина, а лучше виски.

И к тому моменту, когда мне позвонил мой коллега из соседнего округа, я уже даже не особо удивилась ни слишком позднему времени для делового звонка, ни, собственно, затронутой в нем теме.

— Сантос, я слышал, эти чванливые федералы забрали у тебя дело?

— И тебе не хворать, Майки. Мне казалось, сегодня на улице тихо.

— В каком смысле?

— Ну, ветра нет, вот вообще. Так что даже удивительно, что до тебя этот слух долетел быстрее, чем лесной пожар в ветренную погоду.

— Сантос, неужели тебе похрен, что дело, над которым ты корпела последние несколько месяцев, просто так вот взяли и отняли какие-то уроды, мнящие себя великим профессионалами?

— Майк, ты ведь не можешь отрицать того, что у них и людей больше, чем у нас, и оборудование все на месте — не надо отправлять сотни запросов, неделями ждать ответов на них, унижаться просьбами поскорее прислать результаты анализов…

— Перла, они просто кабинетные крысы. Не то что мы с тобой — настоящие полевые работники, которые носят оружие не в качестве украшения.

Ну, по правде говоря, не так уж и часто мне в реальности приходилось применять оружие. Всего три раза, если быть точной.

— И что же ты предлагаешь, гений стратегий и тактик? Дать объявление в газету? Или интервью на местное телевидение? Мол неуважаемый маньяк, срочно пройдите в офис шерифа для последующего ареста?

— Ты ведь помнишь, как выглядели при жизни его жертвы?

— Молодые, симпатичные девушки, двадцать — двадцать пять лет.

— И?

— Что “и”?

— И все они латиноски!

— Слушай, ты, расист чертов…

— Это не я расист, Сантос. А он. Ведь это он выбирал в жертвы только таких. Но я веду к другому, Перла. Ну-же, напряги мозги! Ты тоже латиноска, Сантос! И тоже молодая и симпатичная! Сечешь?

— Ты хочешь сказать, что я…

— Наконец-то! Ты могла бы послужить приманкой, а я бы тебя подстраховал. Мы с тобой поймаем этого ублюдка, и все лавры достанутся нам, доблестным провинциальным служителям порядка, денно и нощно охраняющим покой наших граждан, а не протирающим штаны в кабинетах городским пижонам!

Возможно, кошмарный коктейль из чувства вины перед Хуанитой, ее дочкой и другими погибшими девушками, вместе со злостью на агентов ФБР и двойной порцией кукурузного виски сделали тогда свое черное дело. Я… согласилась с Майком. А потом мне просто и стыдно стало отказывать ему, и сработал некий азарт, охотничий инстинкт. Вот так я и влезла в эту, как теперь совершенно очевидно, глупую авантюру.

— Скажи, пожалуйста, а раньше этот Мудай… то есть Майки интересовался твоими делами по службе?

— С самого первого случая.

— Хорошо, по-другому задам вопрос. До маньяка он как-то проявлял свой интерес? Звонил, приезжал?

— Ну… — я на секунду задумалась. — Нет, — вынуждена была покачать головой. — Но он и шерифом стал не так давно. Чуть раньше меня, может, на полгода. А я всего полтора года назад.

— А как он вообще узнал о первом случае?

— Да ты знаешь, земля слухом полнится. Округ у меня небольшой совсем, и первый случай произошел недалеко с границей его округа. Народ в той местности частенько ездит в ближайший супермаркет к соседям, да и работают там многие. Это для бюрократов разделение четкое, а простому люду пофиг. Проще проехать к соседям пять миль, чем тащиться пятнадцать в окружной центр.

— А как же тайна следствия?

— А я ее и не разглашала. Но первую жертву нашел дальнобойщик, а ему вообще было плевать, он от увиденного полдня в себя прийти не мог.

— И после первого же случая шериф Кроули начал интересоваться твоими делами?

— Не делами, а делом. Конкретно этим, — признала я очевидное теперь, но не замеченное мною раньше совпадение.

Если бы передо мной сидел Коннор, он бы сто процентов либо разорался, либо вперил в меня свой знаменитый “а-я-же-тебе-говорил” взгляд. Но Смит только взял в ладонь мои стиснутые до белых костяшек руки и поднес их к губам.

Подышал на них, согревая дыханием, и приложил к своей щеке.

— Все, чему нас учат в академиях или учебке, моментально выветривается из головы при наступлении реального боя. И я пока не видел в своей жизни ни одного человека, который бы сразу начал все делать правильно и без ошибок. Это просто невозможно. Как и невозможно научиться всему за партой в безопасной аудитории. Я горжусь тем, что ты у меня боец. Что не струсила, что готова драться до последнего, что с легкостью можешь пожертвовать собой ради безопасности других. И я буду очень рад и счастлив, если ты согласишься сейчас с тем, что моя поддержка тебе не помешает. Потому что как бы ни были хороши герои-одиночки все в тех же голливудских блокбастерах, без команды, без своего отряда, в котором ты доверишься любому и не будешь бояться повернуться спиной, мир не спасти. Не веришь мне, спроси у брата — если бы не он, пожертвовавший своими ногами ради моего спасения, я бы сейчас не сидел перед тобой.

— Так это из-за тебя он?.. — у меня перехватило горло. Брат никогда не рассказывал подробности того боя.