–Ты пса по цвету волос подбирала? – хихикнула девчонка лет тринадцати, огибая растерянную Полю.

–Угадала, – машинально кивнула она.

Свернула в свой двор и почти со страхом отметила, что странный пес не отстает ни на шаг, держится рядом как приклеенный.

Что с ним делать, Поля не представляла. Понятно, она не может взять его в дом, сама живет на птичьих правах. И почему он привязался именно к ней, мало других людей на улице?!

«Рыжий-то какой, – думала Поля, гневно посматривая на бессовестного бродягу, уже дважды ей из-за него влетело. – Прямо красный, ни разу таких собак не видела. – Она раздраженно пнула банку из-под пепси. – На меня и без того каждый третий косится, теперь вдвойне будут глаза таращить. – Поля растерянно моргнула. – О чем это я? Не собираюсь я этого обормота брать, так что никаких проблем. Сейчас пойду в одну сторону, а он в другую, и вообще – может, у него хозяин есть?»

Пес чинно вышагивал рядом, почти касаясь тяжелой головой Полиного бедра. Посматривал на все снисходительно, скучающе, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих.

Поля сердито прошипела:

–И далеко ты собрался?

Пес смешно приподнял ближнее ухо и больше ничем не показал, что слышит новую знакомую.

–У меня нет своего дома, понял, нет? – с бессильной злостью воскликнула Поля. – Я могу только накормить, потом тебе придется уйти.

На этот раз девушка реакции пса не заметила. Сама чуть не упала от радостного, пьяного вопля – ох, как хорошо Поля знала эти мерзкие гнусавые плывущие интонации, отчим только так с ней и разговаривал, трезвым он вообще падчерицу подчеркнуто не замечал.

–Мама родная, да что ж сегодня за вечер встреч?!

Поля настороженно обернулась. От соседнего дома, спрыгнув с крыльца, к ней, широко раскинув руки, двигался совершенно пьяный Кирсанов. Там же жалась к перилам утренняя девица, и несколько парней курили. Один из них, отбросив сигарету, хохотнул:

–Леха, этот маленький подосиновик твой?

–Ка-анечно, мой, – разудало подтвердил Кирсанов и едва не упал, споткнувшись о бордюр. – То есть, моя. Ты, Колька – хам, никакой в тебе, Колька, галантерейности! Это ж не гриб, понял, нет? Это ж Аполлинария Владимировна Морозова! Моя… ик! рыженькая красавица. То бишь – златовласка, усек, Колян? Никаких тебе рыжих, это не… ик! галантно. Только зотоло…тьфу! – зла-то-вла-сая красавица, во!

–Краса-авица? Это ты о ней?

–Тебе не понять, Колька! Ты ж, блин, слепой! Тебе ж, Коляныч, куколок Барби подавай, и чтоб непременно и снизу, и сверху, везде чтоб всего, и побольше чтоб, знаю я тебя, Коляныч, ох, как знаю. А э-эта… ик! эта, Коляныч, штучный товар!

Кирсанов взял штурмом невысокий штакетник у детской площадки, едва не повалив его, и перегородил Поле дорогу.

Поля брезгливо поморщилась и поспешно сказала:

–Извини, но мне некогда.

–Поздороваться некогда?!

–А говорил – «моя», – поддразнил от крыльца Колька. – Да она тебя знать не хочет! Вон, уходит!

Поля действительно попыталась обойти Кирсанова, но тот пьяно ухмыльнулся и сделал ей «козу»:

–У-тю-тю, какие мы сердитые!

–Пошел вон!

–Разве можно так со старшими разговаривать, а? – добродушно пожурил Кирсанов. – Я ведь и рассердиться могу!

Поля беспомощно оглянулась: группа на крыльце откровенно развлекалась, лишь девица смотрела на нее с откровенной неприязнью. Пес сидел у Полиных ног, привычно склонив голову набок, и рассеянно наблюдал.

Поля бросила взгляд на свои окна: Наташа вот-вот должна проснуться.

–Мне в самом деле нужно бежать!

–Пожалуйста, – пьяно ухмыльнулся Кирсанов, – не держу. Ма-аленький штраф за грубость большому и сильному дяде и беги себе на здоровье!

–Леха, а что за штраф? – радостно завопил Колька. – Может, я тоже задолжал что-нибудь эдакое?

–Не-е, Коляныч, – Кирсанов отрицательно помотал пальцем, – С тебя я возьму деньгами, ты мне вчера в карты проигрался, не забыл? А с рыженькой – поцелуй. Один! Нет, два. Или один, но дли-инный…

–Дурак! – вспыхнула Поля, отступая.

–О-о, – обрадовался Кирсанов, – за оскорбление еще один! Одын плюс одын – два. И оба – длинных. Люблю арифметику, способности у меня к ней, еще нянька говорила!

Поля не собиралась спорить с пьяным. Развернулась и пошла, только не к дому, а к магазину. Девушке совершенно не хотелось, чтоб Кирсанов узнал ее адрес. Пусть считает – они столкнулись случайно.

Интересно, как он здесь оказался? Плохо, если у Кирсанова в этом доме друзья, и он здесь часто бывает.

«Надо же, трезвый он совсем не противный, даже забавный, – тоскливо подумала Поля. – Сколько же нужно выпить…»

Додумать Поля не успела. Кирсанов на удивление быстро догнал ее, и Поля пискнула, так больно он схватил ее за руку.

–С ума сошел?!

–Точно, – ухмыльнулся Лешка, подтягивая упирающуюся Полю к себе. – Вместо смирительной рубашки – два поцелуя. Отличное лекарство, сама увидишь.

–Пусти, – изловчившись, Поля ловко лягнула Кирсанова в щиколотку. – Ненавижу пьяных!

Кирсанов заскулил от боли, но Полиной руки не выпустил.

–Я не пьян, – пропыхтел он. – Я лишь… пригубил!

Поля завертела головой, но кроме Лешкиных друзей на крыльце никого во дворе не увидела. Поймала заинтересованный взгляд рыжего пса и возмущенно прошипела:

–Отгони его, чего пасть раззявил?!

И зажмурилась от страха: пес будто приглашения ждал, с такой готовностью сорвался с места. Молнией метнулся между ними, Кирсанов испуганно отшатнулся и коротко вскрикнул. На крыльце возбужденно загомонили, девица истерично засмеялась.

Полина рука оказалась свободна, и она с облегченным всхлипом отпрыгнула в сторону. Осторожно открыла глаза и невольно ахнула: бледный как полотно Кирсанов страдальчески морщился, хмель слетел с парня в секунду, в его запястье мертвой хваткой вцепился пес.

Впрочем, как тут же отметила обомлевшая Поля, Кирсанову не грозило лишиться руки, кровь на асфальт не капала. Пес грозно рычал, показывая окружающим впечатляющие клыки, но на Полю косился с явной лукавинкой, калечить парня без ее разрешения он не собирался.

–Эй, златовласка, – крикнул Коляныч, – отзови своего монстра!

Поля демонстративно помассировала ноющее запястье и оглянулась на крыльцо: там за это время появился еще один тип, Поля мгновенно его узнала: пляжный великан. Утренняя девица что-то торопливо втолковывала ему.

–Дядя раскаялся, – никак не мог угомониться Коляныч, – он больше не будет, он вообще-то хороший!

Поля посмотрела на Кирсанова, но раскаяния в его взгляде не заметила, как ни старалась. Зато угадала странную мешанину из злости и смеха, и это ей не понравилось.