Щупальце обвилось вокруг ноги принцессы. Она завизжала, повиснув на металлической перекладине, и принялась дрыгать ногами, пытаясь сбросить с себя зомби. Медуза метнулся вниз, соскользнул по ее ногам прохладным желе, уродливое щупальце разжалось, обожженное ядовитой медузьей присоской.

– Давай вверх, – велел Медуза, повиснув на ее ноге и готовый жалить всех, кто попытается остановить продвижение девушки. Двадцать его глаз смотрело вверх, двадцать девять вниз, один на принцессу. По второй ноге соскользнула бабушка.

– Будем жалить их вместе, внучек, – сказала она.

Зомби, пыхтя, лезли вверх. Один из них метнул свою длинную шлангообразную лапу, Медуза ужалил, зомби попытался было схватиться второй лапой, но получил оплеуху от бабушки и полетел вниз, разбрасывая своих черных товарищей.

– Где Кроки? – спрашивала и спрашивала принцесса. – Он остался там, внизу! Как он там? Давайте вернемся!

– Думаю, в камере были не диссиденты, а обычные зомби, преданные своему королю и прослушавшие курс актерского мастерства по системе Станиславского, – произнес Медуза. – Возможно, Кроки погиб. Но возвращаться бессмысленно, мы ему ничем не поможем. К тому же он был бы против.

Принцесса чуть не сорвалась, с трудом удержавшись за стальные прутья.

– Не падай, – строго сказал Медуза, – если ты упадешь, то какая от этого польза.

Он повис на ее ноге, вытягиваясь в нить, с боку которой виднелся ряд глаз. Потом Медуза ужалил зомби, который лез вверх по лестнице, пытаясь догнать принцессу, и снова начал стягиваться вверх, к ноге, собираясь в небольшую прозрачную глазастую грушу. Ужаленный зомби полетел вниз, сталкивая своих товарищей.

– Давай, дорогая, жми! – подбадривала принцессу бабушка.

Принцесса заливалась слезами. Она добралась до верха, перепрыгнула через каменное кольцо, которое окружало колодец, и побежала. Девушка неслась пулей вниз, форсируя кочки, пучки сухой травы, рытвины и черепа зомби, которыми были усеяны склоны горы. Зомби вылезли из колодца и побежали вслед за принцессой, протягивая к ней свои руки-шланги.

– Стрелять в тебя не будут, постараются взять живой, беги! – тоненько говорила медуза.

Впереди маячила река и сосны. Что-то серое и упитанное прожужжало в воздухе, сделав кульбит.

– Надо плыть, – сказал летающий еж.

Принцесса рухнула в воду, начала грести, ежи тащили ее за волосы, медузы поддерживали снизу, выталкивая на поверхность. Она плевалась, махала руками, как пропеллером вентилятора, вода попадала ей в горло. Наконец принцесса выползла на песок, и хотела было упасть без сил, но медузы обожгли ее за ногу, заставляя идти, а ежи продолжали тянуть за волосы.

– Тут небезопасно, не останавливайся! – пищали они дружно.

Только вечером принцессе дали отдохнуть. Она упала в какой-то стог сена, зарылась в мелкие пахучие травинки, закрыла голову руками. Медузы и ежи пошли выставлять караул.

– Что там ежонок? – спросила принцесса прежде, чем заснуть.

– Нормально. Уже бульона поел. Он в Западном Гнезде, – ответил один из ежей.

Принцесса заснула в слезах, думая о Кроки.

Кругловы сидели за столом, лица их были официальными и скорбными. Также на их лицах была легкая брезгливость, как будто поступок Миши Вильчинского, который увел их дочь у жениха прямо в день свадьбы, был глубоко непристойным и бросал тень на все семейство.

– Я няня детей, Даши, Аси и Миши, – представилась Елена Варфоломеевна.

Родители Кати Кругловой посмотрели сквозь нее, как будто она была пустым местом.

– Очень интересно, – сказала мама Кругловой, – я и не знала, что у вас в семье есть своя Арина, кхм, Родионовна.

– Мэри Поппинс, – подсказал папа Круглов.

Родители Даши, Миши и Аси явно чувствовали себя не в своей тарелке. В кресле чуть поодаль развалился полный мужчина с усиками и ногами буквой икс.

– Я бывший жених Кати, вы, наверное, знаете, – сообщил он, глядя на Елену Варфоломеевну.

– Я вас помню, – сказала няня. – Мы виделись на свадьбе… вашей.

Жених смотрел на няню тяжелым взглядом.

– Сочувствую вам, – произнесла Елена Варфоломеевна, – но вы можете утешаться тем, что то, что ваше – именно ваше – никуда от вас не денется. Ничто и никогда не разлучит вас с человеком, если этот человек – действительно ваш.

– Вы идеалистка, – усмехнулся жених. – Я вам завидую. Розовые очки, безделушки с сердечками, вера в любовь до гроба. Ну и в принцев прекрасных. Жить долго и счастливо и умереть в один день.

Он масляно улыбнулся. Елена Варфоломеевна не ответила на реплику.

– Так вот, – сказала мама Кругловой, – мы пришли чтобы решить, что нам делать с нашими детьми. Где искать нашу девочку?

Жених смерил взглядом папу и маму Вильчинских. В его глазах читалось недоверие.

– Мы сами не знаем, где Миша, – ответил папа. – Его телефон выключен, он не появляется, он не связывался ни с кем из нас, он не связывался с сестрой…

– Позовите ее, – велел жених.

Никто не стал перечить.

– Понятия не имею, – сказала Ася, скользя по комнате отсутствующим взглядом. – Не знаю, ничего не слышала, ничего не видела, он мне не звонил и не писал. Я могу идти?

Ася вышла, зевнув.

– Она постоянно смотрит кино, – извиняющимся тоном произнесла мама, – девочка-киноман.

– У нас была девочка-игроман, – проговорила мама Кругловой. – Нам это знакомо.

Ася остановилась в дверях.

– Миша тоже играл. В какую-то игру дурацкую, – сообщила она.

– Да, – кивнула няня. – В какую-то приключенческую. Он там крокодилом был. Вооруженным до зубов.

Мама и папа Кругловой и жених смотрели на няню и на Асю вежливо, но безо всякого интереса.

– Так как мы будем искать наших детей? – спросил папа Кругловой после паузы. – Есть какие-нибудь идеи? Конкретные?

Он посмотрел на часы. Папа Миши посмотрел на телефон, где было уже семь неотвеченных звонков.

– Я думаю, – сказала наконец няня, – их сейчас найти нереально.

– Как же так? Мой Миша! – вздохнула Вильчинская.

– Миша не пропадет, – утешил ее папа, – он взрослый парень. Хотя мне непонятно, на что они живут. Квартиру, наверное, где-то снимают. Еду покупают. Ни в школу, ни в институт не ходят.

– Мы уже там искали, – проговорила мама Кругловой. – И в институте, и по друзьям Кати.

– Мы тоже, – сказали Вильчинские.

Жених встал.

– Не вижу смысла продолжать беседу, – произнес он. – Если Миша вдруг объявится, дайте нам знать.

Они выходили из комнаты, когда на секунду Елена Варфоломеевна уловила хищный блеск в глазах жениха.