Я услышала, как они засмеялись мне вслед, а потом оборотилась волчицей и ринулась в лес, росший позади нашего дома.

Я бежала вверх по восточному склону горы. Холод, шедший от мерзлой земли, кусал мои лапы. Я знала, куда бежать, и не останавливалась, пока не прибыла в то место, где Шей назначил мне встречу. Достигнув гребня, я остановилась и присела на задние лапы. Шей был уже на месте, стоял и молча ждал меня. Я не слишком удивилась, по крайней мере, не так сильно, как думала. Я некоторое время посидела и понаблюдала за ним, благо точка, где я находилась, была расположена выше, чем то место, где стоял он. Я думала о том, как вести себя с ним. Наконец поднялась и спрыгнула с гребня, приземлившись в нескольких футах от него. Он вскрикнул от неожиданности и вскочил на ноги.

Я стояла и смотрела на него, молча, неподвижно. Он смотрел на меня, периодически моргая. Потом медленно протянул руку, подошел на несколько шагов ближе и нагнулся. Когда я сообразила, что он хочет сделать, то зарычала и щелкнула клыками рядом с его пальцами. Он отскочил и выругался. Я приняла человеческое обличье.

— Ты похож на ходячего покойника, точно тебе говорю, — сообщила я, указывая на него пальцем в знак обвинения. — Никогда, слышишь, никогда не пытайся погладить волка. Это смертельно опасно.

— Прости, — ответил он.

На мгновение на его лице появилось обиженное выражение, а потом он рассмеялся.

— Доброе утро, Калла.

— Доброе утро, Шей.

— Я удивлена тем, что ты пришел вовремя. Наверное, рано встал, — сказала я, в нерешительности расхаживая туда-сюда, не забывая, впрочем, внимательно осматривать край окружавшего нас леса. — Почему ты хотел увидеться со мной здесь?

Честно говоря, мне было гораздо интереснее, почему я хотела увидеться с ним здесь, на поляне.

— Не то чтобы я рано встал, скорее, мало спал. Я все пытаюсь понять, что это за безумное место, в которое я угодил, — ответил он. — Кроме того, я хотел сдержать обещание, коль скоро я пригласил тебя на свидание за чашкой кофе.

Он нагнулся, расстегнул молнию на рюкзаке и вынул высокий термос из нержавеющей стали и небольшую оловянную кружку.

— Свидание?

Я поежилась, но не от того, что утренний воздух был слишком свеж.

Его игривая улыбка не померкла. Шей налил из термоса черной, как смола, жидкости в оловянную кружку и протянул мне.

— Эспрессо.

— Спасибо. Неплохо для походных условий.

— Нет, только для особых походных условий, — ответил он.

Я посмотрела на его руки, они были пусты.

— Нет второй кружки?

— Я подумал, может, мы из одной попьем. Я ничем не болен, честное слово.

Я молча улыбнулась, глядя на то, как лучи утреннего солнца струятся, словно ручейки расплавленного золота, по мягким прядям его каштановых волос. Зрелище захватило меня.

— Калла? — спросил Шей, наклонившись ко мне, и я пожалела о том, что он не заключил меня в объятия, как это было во сне, который я видела накануне. — Ты в порядке?

Я отвела от него глаза и пригубила кофе. Он был очень крепким и невероятно вкусным.

— Знаешь, мало кто из людей возвращается на то место, где их чуть было не настигла смерть.

Я протянула ему оловянную кружку. Он взял ее, проведя пальцами по моей руке. Кожа загорелась от его прикосновения, и по руке разлилось ощущение живого тепла. Когда он коснулся губами металлического края кружки, я поежилась, словно он поцеловал меня. Таким должен быть поцелуй? Он, наверное, должен напоминать удар тока, такой, какой я испытала, когда он коснулся моих пальцев.

— Ну, я не похож на большинство людей, — ответил Шей, усаживаясь на землю в позе лотоса.

— Да, это верно, — отозвалась я, занимая место напротив.

— Я мудрый, да, — ухмыльнулся он. — Я подумал, что медведь некоторое время поостережется сюда приходить. Когда ты оборачиваешься волчицей, вид у тебя грозный.

— А тебя это не пугает? — спросила я.

Откинувшись назад, Шей оперся на локти и вытянул ноги.

— Если бы ты хотела съесть меня, ты бы уже это сделала.

Я содрогнулась.

— Я не ем людей.

— Ну, видишь, это только подтверждает то, что я сказал.

Шей приподнял голову, чтобы на лицо попал солнечный свет. Я полюбовалась чертами его лица, жалея о том, что не могу позволить себе провести пальцами по его губам.

— И все же, — произнесла я тихо, — тебе стоит опасаться меня.

Он поднял с земли увядший цветок.

— Почему?

— Потому что я могла тебя убить.

— Да меня бы и медведь убил, — ответил он, накручивая стебель цветка на палец. — А ты его остановила.

«Не нужно было этого делать», — хотела сказать я, но слова застряли в горле. Я посмотрела на его мягкие вьющиеся волосы, на милую улыбку, игравшую на губах. Как я могла дать ему умереть? Он никому не сделал ничего плохого.

Он решил, что я молчу, ожидая от него дальнейших объяснений.

— Ты спасла мне жизнь. А по моим представлениям, так поступить может лишь тот, кому я могу всецело доверять.

— Да, ты прав, — ответила я, кивнув. — И все же тебе нельзя сюда приходить.

— Это свободная страна.

— Это капиталистическая страна, а мы с тобой находимся на территории частного владения.

В течение секунды он смотрел на цветок, лежавший на ладони, а потом сжал кулак.

— Это твои владения?

— Не совсем, — сказала я. — Но я отвечаю за эту территорию.

— Только ты?

— Не совсем, — повторила я. — И в этом причина того, что тебе в дальнейшем не следует приходить сюда. Обычно я хожу не одна.

— А кто может быть с тобой? — спросил Шей.

— Брин, — ответила я, растягиваясь на земле. Утреннее солнце уже светило ярче, лучи его понемногу начинали достигать поверхности мерзлой земли. — Невысокая девушка с бронзовыми браслетами и острым язычком. Ты видел ее в школе.

— Да, — сказал он, кивнув. — Сидит с тобой на первых уроках.

— Правильно.

Я поманила его пальцем, он отдал мне кружку с кофе. Попутно мне пришлось бороться с разочарованием — в этот раз наши пальцы не встретились.

— Она тоже оборотень?

Мои губы замерли на краю кружки.

— Прости, прости… — поправился он, опустив голову в знак вины. — Я хотел сказать… как это… Воин?

— Да, — ответила я, глядя в сторону и делая глоток из кружки с эспрессо.