«А вот и он», — подумал Егор и неторопливо двинулся навстречу мужчине.

Он перешел улицу все той же неторопливой и несуетливой походкой. Поравнявшись с мужчиной, Егор негромко проговорил слова пароля:

— Если вы за рыбой, то приходите завтра. Крупной пока нет. Одна мелкая.

— Нет проблем, сгодится и мелкая, — ответил мужчина. — Было бы под что.

Кремнев протянул руку и представился:

— Кремнев. Егор Кремнев.

Широкоплечий мужчина пожал протянутую руку:

— Солодов. Игорь Петрович. Можно просто Игорь. — Он осмотрел Егора с ног до головы и усмехнулся: — Ну? Где же ваша крупная рыба?

Кремнев ответил ему такой же усмешкой:

— А где ваш взвод солдат?

— Я вам разве армию обещал? — прищурил темные глаза Солодов. — Вы ничего не спутали?

— Я был уверен, что вы придете с поддержкой.

Солодов чуть склонил голову набок и сказал с легкой иронией в голосе:

— Это операция особой секретности, а не Курская дуга. Шум и суета только помешают.

Кремнев нахмурился.

— Может быть, — сказал он. — Но в таком случае объясните мне, как вы будете действовать.

Солодов улыбнулся, на этот раз не иронично, а смешливо, как молодой парень.

— Сказать по-честному, Егор, — заговорил он лукавым голосом, — вы меня с бабы сняли. И не с одной, а с целых двух. А баб и комфорт я люблю больше, чем «стрелки» с коллегами под дождем.

— Вас можно понять, — заметил Кремнев.

— Я знал, что мы договоримся. Итак, где арестованный?

— Рядом.

— Тогда какого черта мы тут болтаем? — вскинул кустистую бровь Солодов. — Самое время его увидеть.

В ту секунду, когда Егор и Солодов обменивались рукопожатиями, лежащий на заднем сиденье «шевроле» Шеринг тщательно и пугливо прислушивался к тому, что происходит на улице.

Капли дождя стучали по крыше автомобиля. Через этот стук и шум струящейся по тротуару воды отчетливо проступил звук приближающихся шагов.

«Это не Кремнев», — почему-то подумал Шеринг и мгновенно пропотел от страха.

Окна «шевроле» запотели изнутри. Приподнявшись, Шеринг увидел лишь луч фонаря, скользящий во тьме. А чуть позже — темный силуэт за помутневшим матовым окном. Человек подошел вплотную к автомобилю.

Шеринг упал на сиденье и затаился. Сердце его билось учащенно, а скотч на губах мешал дышать.

Ручка двери дернулась. Шеринг изо всех сил вжался в сиденье, надеясь, что незнакомец не разглядит его в полумраке салона и пройдет дальше. Однако надеждам плененного олигарха не суждено было сбыться.

Над самым ухом Шеринга заскрежетала отмычка. Шеринга охватил животный ужас, он забился на сиденье, как рыба в сети, пытаясь высвободить ноги, но избавиться от скотча на ногах ему было не под силу. Стук капель о крышу превратился в барабанную дробь.

Кнопки замков на всех дверях с глухим щелчком подскочили вверх. Глаза Шеринга расширились от ужаса, и он попытался закричать, чтобы привлечь внимание Кремнева. Однако из-под скотча вырвалось лишь протяжное мычанье.

Дверца распахнулась. Человек в кожаной жилетке-безрукавке навис над Шерингом. Он был похож на зверя: мускулистый, мощный, с низким обезьяньим лбом, глубоко посаженными глазами и массивной челюстью. Не лицо, а звериная морда! Глубокий шрам пересекал левую щеку сверху вниз. Глаза под выдающимися надбровными дугами свирепо блестели. В руке мускулистый урод держал нож.

«Это конец!» — понял Шеринг и собрал волю в кулак, чтобы принять смерть достойно.

Урод со шрамом склонился над ним. Лезвие ножа приблизилось к самому лицу Шеринга. Вдруг человек взмахнул рукой, однако не той рукой, в которой сжимал нож. Скотч с треском отклеился от побелевших от ужаса губ Шеринга.

Олигарх хотел крикнуть, но широкая ладонь легла нему на рот, загоняя крик обратно в глотку.

— Тихо, — сказал верзила по-английски. — Не кричи и не дергайся. Я от Бориса.

* * *

Кремнев и Солодов неспешно прогуливались по тротуару под широким зонтом Солодова. Со стороны они выглядели как два беспечных пешехода, болтающих о всякой всячине.

На самом деле между ними происходил напряженный диалог, и даже спор, в котором ни один не хотел уступать.

— Я вас не понимаю, — с улыбкой на устах и с легким раздражением в душе говорил Солодов. — Вы не хотите говорить, где арестованный, но вы хотите, чтобы я вам помог. Я бы с радостью, но как? Лак я могу вам помочь, если вы не хотите идти на контакт?

— Вот и я хочу знать, как, — довольно мрачно проговорил Егор, поглядывая на грузчиков, сгружающих ящики с килькой у рыбной лавки. — Но пока что я ни-чего конкретного от вас не услышал.

Солодов остановился и взглянул на Егора из-под нависших бровей. Взгляд у него был задумчивым и слегка рассеянным, однако Кремнев понимал, что выражение глаз разведчика обманчиво, и на самом деле он бдителен, сосредоточен и собран.

— Ну, хорошо, — выдохнул наконец Солодов. Рассеянная поволока в его взгляде, тщательно и умело скрывающая мысли, исчезла. — Вы знаете, что такое «Перевал»? — деловито осведомился Солодов.

Егор кивнул:

— Знаю. Что-то вроде норы для тех, кто провалил задание.

Солодов улыбнулся, давая понять, что сравнение с норой ему понравилось.

— Вот, — сказал он. — Для начала я отвезу вас туда. А потом мы решим, что делать дальше. Хорошо?

Кремнев отрицательно качнул головой:

— Нет, не хорошо. Дайте мне адрес, и я доставлю туда «клиента» сам.

Солодов вскинул бровь и довольно холодно спросил:

— Зачем?

— Ну… Вдруг с вами что-нибудь случится, — уклончиво ответил Кремнев.

Некоторое время Солодов смотрел на него изучающе, затем усмехнулся и кивнул:

— Хорошо. Вы умеете быть настойчивым, и на этот раз мне придется сдаться. Улица называется Констанца. Номер дома — восемь. Можете смело отправляться туда, а я…

В кармане у Солодова зазвонил телефон. Он извинился и приложил трубку к уху.

— Да… Да, конечно. Как и договаривались… Я понял… Потерпите, милые, я скоро.

Солодов убрал мобильник в карман.

— Шлюхи, — с кривой ухмылкой пояснил он. — Но какие сладкие! Вот вам мой совет, Егор: берите от жизни все, пока молоды. Я вот свою молодость прохлопал — все служба да служба… Казалось, впереди еще столько всего… А вот он и перед. Грустно, очень грустно.

— Ливень закончился, — сказал Егор, бдительно и недоверчиво стреляя глазами по сторонам.

— Что?

— Я говорю: дождь закончился. Можно сложить зонт.