что картины, которые ему рисовало воображение и то, что он видел в реальности не оставляло место надежде. Он понимал, что дети, окажись они здесь, были бы уже пойманы или даже мертвы. Из задумчивости его вывело появление его бывших сослуживцев: отряд кирасиров пресек им путь. Глядя на их доспехи, Тео подумал, что неплохо бы ему избавиться от своих, чтобы не привлекать лишнего внимания.

– Я вынужден вас ненадолго покинуть. – сказал он сеньору Джованни. – Но уверяю вас, ненадолго.

– О! – вздохнул тот. – Бедный мальчик. Будь неладна эта ваша местная кухня… Возвращайтесь скорее, я уже привык к вам. Наше место будет у западной стены, и если дела службы позволят вам, то я буду рад вас видеть.

На этом они попрощались, а Тео, оставив коня пушкарям быстрым шагом пошел по улице подыскивая место, где он мог бы снять с себя столь приметные доспехи, пока кирасиры курфюрста не обратили внимание на своего бывшего лейтенанта. Самым подходящим местом оказалась церковь святого Варфоломея, которая возвышалась неподалеку. Тем более, что она была совершенно пуста.

Войдя туда, он стал стаскивать с себя доспехи и не таясь кидать их на пол. Грохот разнесся под сводами храма. Пораженный этим грохотом молодой человек замер, оглядывая купол и стены, от которых звук отражался. Все было расписано сценами из святого писания и все это так страшно противоречило тому, что он видел на улице, что ему захотелось плакать.

– Да, сын мой, отрекись от греха и царствие небесное уготовано тебе.

Тео оглянулся и увидел в полумраке монаха, которого он, видимо, не заметил входя в церковь. Монах был в капюшоне и невозможно было разглядеть его лица, но голос его показался Теофилу очень знакомым.

– Простите святой отец, что я нарушил ваше уединение.

– Не ты один, сын мой. Всякий нуждается теперь в утешении, всякий ищет спасения своей души.

Из-за спины монаха показались еще несколько его братьев. Все они были в капюшонах и рясах. Разве что на ногах у них виднелись крепки кожаные ботинки, а под одеждой угадывались клинки мечей и даже арбалеты.

– Только путь этот тернист и полон слез и боли.

– Я не боюсь боли. – усмехнулся Теофил и вынул шпагу. – И моих слез, святой отец, вы не увидите.

Монахи двинулись в его сторону доставая из-под одежды ножи, шестоперы, цепы и прочее оружие так любимое проходимцами с большой дороги. Нападающих было больше, но не это пугало Тео. Главную опасность для себя он видел в том, чтобы ненароком не привлечь внимания солдат курфюрста, но он не мог знать, что того же опасались и монахи, которые, в свою очередь, не знали опасений Тео. В этом противостоянии, каждый был и жертвой, и охотником, и никто не чувствовал себя хозяином положения, зато каждый боялся появления третьей заинтересованной стороны.

Долго так продолжаться, конечно же не могло и когда разбойники в рясах подошли достаточно близко, молодой человек решил сделать первый выпад. Он выбрал самого здорового монаха, перенес вес тела на левую ногу, приготовился оттолкнуться ей и ударить шпагой прямо в горло…

– Напрасно вы пришли сюда, мой господин. – сказал предводитель разбойников.

Какая-то тень мелькнула за спиной и Теофил фон Вальдбург почувствовал сильный удар по голове.

Глава двадцатая

– Мой господин!

Какой-то знатный рыцарь подъехал к курфюрсту и что-то почтительно ему докладывал.

– Эдак мы весь день тут просидим. – недовольно буркнул Каспар.

– Дело оказалось сложнее чем мы предполагали. – ответил ему Лукас.

Мальчики старались говорить потише, чтобы не разбудить Эльзу, которая так измучалась, за эти дни, что заснула, положив голову на обгоревшее покрывало. В доме судьи страшно воняло гарью, но зато из него было хорошо видно рыночную площадь, а одним окном дом смотрел на улочку Зеленщиков, на которой теперь расположился курфюрст со своими приближенными. Тут их защищали стены домов и можно было не бояться случайного выстрела со стороны осажденного замка.

– Жалко только не слышно ничего. – вздохнул Лукас.

Он не имел ни малейшего представления, что им делать дальше, да и страшно ему было невероятно. Вчера ночью они чудом пробрались в центр города и сумели спрятаться в доме судьи.

– Как этот дом не сгорел дотла и весь город с ним заодно. – вздохнул Лукас еще раз.

– Не вздыхай ты!

Каспар сердито толкнул его в плечо.

– Или ты боишься? – спросил он с подозрением.

– Я-то? – Лукас опять вздохнул. – Нет конечно, но все же мне боязно. Видел ли ты сколько мертвецов развешано теперь по улицам. Ох, не хотелось бы мне оказаться на их месте.

– Так ведь мы рискуем за правое дело. Разве можно бояться, если рискуешь за правое дело.

– Наверное нельзя, но мне все же не по себе.

Так они переговаривались уже очень давно, но ничего придумать при этом не смогли.

– Мне бы Аркебузу. – мечтательно протянул Каспар.

– Разве ты умеешь стрелять из аркебузы? И потом от ее выстрела нас сразу же найдут и повесят.

– Тогда арбалет…

– Но и его у нас нет.

– Надо признать, – раздался голос у них за спиной. – Что мы зря пришли сюда. Нам стоило оставаться с господином фон Вльдбургом. – Ребята обернулись и увидели, что Эльза стоит на коленях и шепчет молитвы.

– Неужели мы теперь все бросим и уйдем? – спросил недовольно Каспер.

Какое-то время Эльза продолжала молиться, а когда закончила сказала:

– Я бы ответила тебе, что именно так нам и следует поступить, если бы не солдаты на улицах. И это значит, что мы можем лишь мечтать, что уйдем отсюда.

– Смотрите-ка! – позвал друзей Лукас.

Он аккуратно выглядывал в окошко, выходящее на улицу Зеленщиков и махал друзьям рукой.

– Да смотрите же! – повторил он снова. – Какой-то мальчик бежит по улице. Он бежит совершенно свободно, и никто не смеет его остановить.

Каспар тоже подполз к этому окну и стал выглядывать вниз.

– По-моему, он принес курфюрсту воды. – сказал он с удивлением.

– Конечно, Каспар, их высочество хочет пить. И все его придворные хотят пить. И солдаты хотят пить. Вчера большинство из них крепко выпили и сейчас их мучает жажда.

– Шустро он ее приносит: только отбежит и через несколько минут уже возвращается с кувшином. Где же он ее берет? Их высочество не станет пить грязную воду из замкового рва или, что еще хуже, из лужи, а до ближайшего колодца неблизко.

– На смоляной горке! – хлопнул себя по лбу Лукас. – Хотя воду из родника и отвели в замок, но там по-прежнему течет небольшой ручей из под черного камня. Неужели ты не помнишь, Каспар? Ведь мы