– Не советую.

– Почему?

– Мне кажется, ты сам не знаешь, в чем она состоит, твоя правда.

– Правда состоит в том, что я женился на Патрисии ради того, чтобы не огорчать Рекса, Лишь бы он, не дай Бог, не подумал, что я недостаточно надежен, чтобы занимать свой пост в компании.

– Мне кажется, это только часть правды.

– Вторая часть состоит в том, что Патрисия вышла за меня замуж, потому что любит меня и хотела мне помочь, пусть даже такой ценой. И еще… она надеялась, что я тоже полюблю ее.

Губы у Милдред растянулись в снисходительной улыбке.

– Уже теплее.

– Я что-то упустил?

– Ты забыл сказать о том, как ты любишь Патрисию.

– Вы ошибаетесь. Патрисия – чудесная женщина, но я не люблю ее. Это она меня любит.

Милдред закатила глаза к небу.

– Бог мой! Я стара, но пока в своем уме. Сэм, пораскинь мозгами, а еще лучше – прислушайся к своему сердцу. И быстро. У тебя есть три минуты.

– Почему три?

– Этим утром мне позвонила Патрисия и сказала, что увольняется. Она ничего не стала объяснять, но я все поняла. Я заполнила бланк от ее имени, но положила его в папку «Показать Рексу только в случае крайней необходимости».

– Где она? – требовательно спросил Сэм, вскакивая.

– Они с матерью собирались улететь в Париж первым же рейсом, – невозмутимо ответила Милдред. – Удачи, Сэм!

Итак, чего он лишается, уехав из Феникса?

Он не сможет больше, сидя на веранде своего дома, наблюдать за закатом. Ловить рыбу в Красной реке, ходить на баскетбольные матчи, лазать по склонам каньона. А главное – он лишится своей любимой работы, составлявшей смысл его жизни, и дружбы Рекса II.

Но он должен уехать. Этот город – ее. И это то немногое, что он может сделать для Патрисии.

Сэм прибавил скорость. Он уже превысил допустимый предел на пятнадцать миль, но без раздумий прибавил еще пять, как только транспортный поток стал реже.

Он будет скучать по ней. Ему будет не хватать ее унылых серых костюмов, ее привычки заправлять волосы за уши, когда в пылу спора она трясет головой, ее смеха, когда она смеется над его шутками, даже не самыми удачными.

– Милдред права, – произнес он вслух, резко выкрутив руль, чтобы не столкнуться, с бешено несущейся навстречу, машиной, – я влюблен.

Итак, Сэм Уэнрайт влюблен. Он испугался, хотя его нелегко испугать. Он искоренил в себе страх еще тогда, после смерти матери, когда ее родственники из чувства долга забрали его, совсем мальчишку, к себе, но видели в нем лишь досадную обузу.

Страх быстро прошел, и на Сэма снизошли покой и благодать.

Отныне все, что он ни сделает, он сделает во имя любви к Патрисии.

Стать ее мужчиной, развесить ее серые костюмы в своем шкафу и заправлять за ухо выбившийся локон. Заняться с ней любовью и показать, какой нежной и трепетной может быть физическая любовь. Мысль о том, что все это, возможно, будет делать другой мужчина с его женой, заставила Сэма надавить на акселератор, увеличив скорость еще на десять миль в час.

Около ее дома он увидел такси. На тротуаре, держа в одной руке огромную вазу, а в другой чемодан, стояла миссис Пил. Из подъезда с медным колоколом в руках вышел водитель, энергично гоняя во рту зубочистку. Сэм перегородил такси выезд.

– Эй! – закричал водитель, выплевывая зубочистку. – Как только маленькая леди спустится, я уезжаю!

Сэм посмотрел на миссис Пил.

– Она уже сдала квартиру в субаренду и отправила свое резюме в отдел кадров отеля «Риц-Карлтон» в Париже, – бесстрастно проговорила она. – Ты же знаешь, Патрисия очень организованная.

– Знаю.

– Но если ты хочешь поговорить, я не стану возражать. Наш самолет через два часа, и, если даже мы пройдем без досмотра, поскольку я дипломат, нам потребуется… Эй! Что ты делаешь?

Сэм выхватил из рук тещи чемодан и понесся вверх по лестнице.

– Пат! – закричал он с порога открытой настежь квартиры и захлопнул ногой дверь.

Патрисия, с грустным видом, сидевшая посреди пустого коридора на каком-то картонном ящике, подняла голову.

– Ни слова, Сэм, – велела она, поднимаясь на ноги. – Все в порядке. Я уезжаю домой.

– Ты никогда не жила в Париже.

– Знаю, но дом там, где твоя семья.

– Я – твоя семья. Я – твой муж.

– Это был спектакль для публики. Фарс.

– Нет, это не было фарсом. Когда ты говорила о любви, это не было притворством. Теперь я хочу сказать тебе о своих чувствах без притворства. Я люблю тебя. – Сэм шагнул к ней.

Патрисия отступила назад, выставив перед собой руки.

– Сэм, ты просто решил меня пожалеть.

– Жалеть придется нас обоих, если ты улетишь. Я люблю тебя, Патрисия. Я просто не понимал этого раньше.

– Сэм, я не верю тебе, – твердо произнесла она. – Ты просто хочешь избавить меня от унижения. Мне не нужна защита, Сэм. Я справлюсь, я уже большая девочка. Мои чувства останутся при мне, а в компании ты можешь сказать все, что сочтешь нужным. Я ничего не стала объяснять Милдред, просто попросила меня уволить.

– Я не собираюсь ничего никому объяснять! Я хочу свою жену!

– Я никогда не была твоей женой. Наш брак недействителен.

Сэм тяжело вздохнул, запустив пальцы в шевелюру.

– Сегодня утром я передал Мидред заявление об уходе. Если я не перезвоню ей и не сообщу, что мы остаемся, она даст ему ход.

– Ты не должен увольняться. Я уже уволилась.

– Если ты не позволишь мне быть твоим мужем, я уеду из Феникса и сам все объясню Рексу. Скажу, что это была моя безумная затея…

– Это была не твоя затея.

– Моя. А я просто болван.

– Ты не болван. Ты благородный, честный, очень хороший человек. А я уезжаю потому… потому что сильно люблю тебя. Слишком сильно.

– Останься, Патрисия.

– Нет.

– Тогда уеду я.

– Ты не можешь оставить работу, – снова возразила Патрисия.

– Могу и оставлю. Потому что люблю тебя. Патрисия смахнула слезы со щек и шмыгнула носом.

– Ты не можешь меня любить, – всхлипнула она.

– Почему? Что в этом невозможного?

– Я не красивая. Не стильная. Не утонченная. Не…

Терпение Сэма иссякло. Он схватил Патрисию за вздрагивающие плечи и привлек к себе.

– И все это я люблю в тебе, – прошептал он, гладя ее по волосам, – и всегда любил. Даже если не понимал этого.