Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За шесть месяцев «Молодая гвардия» приняла в комсомол тридцать шесть юношей и девушек Краснодона. В любое время и в любом месте, как только представлялась малейшая возможность — дома, в парке, во всех затаённых уголках, — не прекращалась эта работа.
Вот как вспоминает член «Молодой гвардии» Валерия Борц о своём вступлении в комсомол:
«Однажды Олег вызвал к себе меня и Сергея Тюленина и сказал нам, что решением организации мы приняты в комсомол. Потом Олег выдал нам комсомольские билеты: Сергею — № 2, а мне — № 3, и мы внесли наши первые комсомольские взносы. Олег нас обнял и крепко расцеловал, а мы так волновались, что даже ничего не могли ему сказать. А потом поклялись, что будем настоящими комсомольцами… Я всю жизнь буду помнить то время, когда вместе со всеми молодогвардейцами боролась против фашистов. И никогда не забуду того дня, когда мой милый товарищ Олег вручил мне комсомольский билет № 3».
В радости и в беде помнили ребята проверенный рабочий закон: все — за одного, один — за всех.
Однажды Олег возвратился домой чем-то сильно взволнованный. Из разговора с ним я узнала о его горе.
«Молодая гвардия» послала Оксану с боевым заданием в Каменск, и там полиция задержала её. Потом передали, что арестованную можно выкупить: полиция хочет за неё три тысячи рублей. Две с половиной имеются в кассе организации, пятьсот необходимо срочно собрать среди молодогвардейцев.
— Мама, прошу тебя, дай мне пятьдесят рублей, — попросил Олег.
Через несколько дней после этого разговора вхожу в комнату и вижу: Олег разговаривает с какой-то девушкой. Весело он сказал мне:
— Мама, это та самая Оксана! Выручили!
Девушка смутилась.
— Оля, ты не волнуйся, — поспешил успокоить её Олег. — Мама — тоже член нашей организации.
В тот же вечер штаб «Молодой гвардии» принял важное решение: послать молодогвардейцев работать на биржу труда, в полицию, в гараж, в больницу — одним словом, к немцам. Штаб решил вбуравиться в немецкие организации. Это было задумано смело. Ребята были устроены на нужные места, и там они «не ловили ворон».
Сергей Левашов нанялся работать в гараже и весьма старательно портил одну автомашину за другой. Уля Громова поступила на работу в немецкий госпиталь, и в скором времени с её помощью двадцать пленных красноармейцев вышли на свободу. Юра Виценовский стал на шахте «мастером аварий». Ковалёв и Вася Пирожок доставали из полиции чрезвычайно важные сведения.
Короче говоря, ребята подбирались к самому горлу врага.
Как-то утром бабушка вбежала с улицы, взволнованная и радостная:
— Биржа горит!
Олег вскочил с дивана и бросился к окну:
— А управа?
Бабушка спросила:
— Олежек, что ты говоришь? Разве и управа должна гореть?
— Да, бабушка, непременно и управа!
— Про управу мне ничего не известно… — растерянно сказала бабушка.
Олег быстро оделся:
— Мама, пожалуйста, не волнуйся! Дела…
Он вышел, но скоро возвратился.
— Вот это молодцы ребята! — говорил он, возбуждённо шагая по комнате и потирая руки. — Чистая работа! Дотла сгорело…
Пожар «биржи смерти» был очередной работой молодогвардейцев.
Они узнали, что биржа труда заготовила списки и документы на тысячи граждан Краснодона для отправки их в немецкую неволю. Немедленно штаб решил: биржу сжечь!
На рассвете 6 декабря Люба Шевцова, Сергей Тюленин и Виктор Лукьянченко сумели пробраться в здание биржи. Они облили стены бензином, расставили по комнатам бутылки с горючим. Чиркнула спичка…
Сначала вспыхнули бумаги, потом запылали картотеки, и пошла полыхать вся «биржа смерти».
После неожиданного пожара немцы начали было снова готовить списки, но фронт уже приближался к Краснодону, и немцам стало не до списков.
Тысячи наших людей были спасены от фашистской каторги.
Всё жарче разгоралась борьба.
К началу декабря ребята добыли за счёт немцев 15 автоматов, 80 винтовок, 300 гранат, 10 пистолетов, 15 тысяч патронов, 65 килограммов взрывчатки и несколько сот метров бикфордова шнура.
На этом не остановились.
Штаб терпеливо разрабатывал дерзкий план захвата и уничтожения в Краснодоне всех оккупантов и предателей и с этой целью накапливал оружие.
Этот последний удар должен был быть нанесён при подходе Красной Армии к городу. План держали в особом секрете.
Диву даёшься, с каким уменьем и военной мудростью был разработан недавними школьниками этот последний удар по врагу!
По сигналу штаба должны были взлететь на воздух дома, занятые врагами, и перед ними; как из-под земли, выросли бы неумолимые мстители. Все они уже знали свои места.
Как только оружие попадало ребятам в руки, оно сейчас же начинало действовать. Анатолий Попов и Виктор Петров на дороге Гундеровка — Герасимовка уничтожили гранатами машину с тремя офицерами. Потом нашли свой конец на дорогах ещё две легковые и три грузовые машины с оккупантами.
Как-то запоздно мне потребовался карманный фонарик. Он всегда лежал в пальто Олега, в левом кармане. Олег, усталый, спал на диване. Он так хорошо спал, забыв во сне об опасности, о проклятых фашистах! Лицо его было такое спокойное, тихое, что у меня руки не поднялись разбудить сына.
Я подошла к вешалке, нащупала в кармане пальто Олега фонарик. Но вынула я оттуда что-то совсем другое. Какой-то кирпичик, размером с фонарик, довольно веский.
— Николай, что это такое? Я думала, это фонарик в кармане у Олега. Что это?
— Тол, — коротко ответил брат.
— Не понимаю…
— Понимать тут особенно нечего. Не очень-то уж много нужно таких фонариков, чтобы взорвать любой дом.
Я поторопилась положить на место то, что взяла. Подошла к Олегу. Он спал безмятежно, полуоткрыв свои пухлые губы, и вдруг совсем по-мальчишески чему-то улыбнулся во сне.
Позже я узнала и о том, что ребята разминировали немецкое минное поле, а мины запрятали к себе в склад.
Развалины бани были для молодогвардейцев центральным складом оружия: оно хранилось в погребе, под полом. Прятали оружие и в нашей квартире, только в меньшем количестве.
Олег часто приносил оружие и поручал мне, бабушке или дяде Николаю спрятать его на несколько дней.
Как-то Сергей Тюленин принёс нам полмешка гранат. Их нужно было получше и понадёжнее запрятать. Олег попросил об этом бабушку. Бабушка молча кивнула головой. Она закопала гранаты в землю, запалы завернула в промасленную тряпку, опустила их в шерстяной носок и заложила отдельно, в сухом месте. Это растрогало Олега. Он бросился обнимать свою бабушку. Та ему ответила просто:
— Твоё дело — моё дело. Ты знай приказывай!
Дело с приёмником
В ноябре 1942 года Олег сказал как-то, что молодогвардейцы смонтировали два