и он отлично видит, что ему не справиться. Не совладать. Не с этим противником. Его чакра слишком сильна и её слишком много. Он слишком жесток, чтобы сдерживаться, и слишком опытен, чтобы недооценивать.

И пока все смутились, а Тоширо пытался справиться с эмоциями, Золотой псевдо джинчурики расслабился.

— Первое правило шиноби, — внезапно раздалось над ухом. — Не подставлять спину!

Чудовищной силы удар отправил Кинкаку в полет аж до противоположной стены! Два ребра сломаны, позвоночник треснул, легкие пробиты все теми же ребрами, а рука с Веревкой Ясности обзавелась разрезом до самой кости — любого другого джонина из Облака (кроме Гинкаку, пожалуй) такая атака вывела бы из строя очень надолго.

— Человек, сказавший мне эти слова, оказался редкостным уебком, — Сенсома, покрытый Печатью и вошедший в Пятые Врата, шел к поднимающемуся кумовцу. — Но его наука спасала меня много раз. Не знаю, что ты за хрен, и почему даже Тоширо взбесился, увидев тебя, но летаешь ты ничуть не хуже других. Хотя… для обычного джонина ты слишком крепок.

Перерожденный улыбался, предвкушая бой.

— Потанцуем?

Разогнавшись до предела, Сенсома ринулся на врага, быстро вернувшего себе форму. Его раны затягивались прямо на глазах, так что юноша не дал себя обмануть первоначальной вялости движений Кинкаку. Удар! Золотой брат, подпустив мальчишку поближе, тоже ускорился, делая умелый замах и выбрасывая руку, обмотанную Веревкой, вперед, но пацан, похоже, предвидел это движение, так что без труда поднырнул под удар и нанес ответный.

Кинкаку пошатнулся, но устоял. Кем бы ни был этот странный парень, в тайдзюцу он оказался очень хорош…

Кумовец только взмахнул Веером, а Сенсома уже врезал ему по руке своей ногой, клинком, тем временем, защищаясь от касаний второй руки, обмотанной Веревкой. Предупреждать удары. Быть быстрым. Не ослаблять атаку и забыть о всех, стоящих за спиной и неспособных использовать свои техники из-за того, что противники находятся слишком близко! Перерожденному нравился этот танец. Его любимый танец. Танец боя, в котором ошибка может стоить всего.

— Это он че, еще и сдерживался, пока нас бил, что ли? — первой подала голос Каруми, глядя на то, как чунин из Конохи рвал на куски чудовище, так напугавшее всех поначалу.

— Еще как! — Хирузен, вновь призвавший ворчащего Энму, оказался рядом с ней и, по совместительству, Узукаге. — Тоширо-сан, мы должны идти. Сенсома разберется здесь и догонит нас.

— Не разберется… — Узукаге прищурился, что-то рассматривая в мешанине кулаков, локтей и ног, которую сейчас изображал из себя атакующий Томура. — Приглядитесь, молодой человек, Сенсома не наносит ему никаких существенных повреждений.

И верно — все атаки, даже те, которые Кинкаку не успевал блокировать, почти не наносили ему вреда. Он укрепил тело своей могучей чакрой и яростно шептал себе под нос какую-то мантру или молитву, а Сенсоме только и оставалось, что блокировать его атаки и лупить со всей силы, в надежде, что это хоть как-то помешает врагу использовать свои техники. Особо удачные удары, конечно, могли ранить, но противник регенерировал с просто бешенной скоростью! Но вот, Хирузен подал звуковой сигнал, означающий, что они готовы вступить в бой.

— Аргх! Черт! — юноша сплюнул от досады. — Приготовься вновь полетать!

Катана оказывается за спиной в одно движение, а следующим Сенсома молниеносно хватает Золотого брата за левую ногу и со всей силы, преодолевая его сопротивление, отрывает от пола. Еле замахнувшись, хрупкий, на вид, парень бросает здорового, все еще шепчущего что-то, мужика к членам своей команды!

— Шимура! Ками! — Сарутоби выскочил вперед, прикрывая чунинов Узумаки, и сложил печати.

Данзо, которому предназначалась эта фраза, даже не стал подтверждать, что услышал слова друга — он сразу начал складывать длинную цепочку печатей для сложнейшей из своих техник. И она была сложнейшей не потому, что наносила больше всего урона, а потому, что была вспомогательной и созданной специально для этого комбо…

— Стихия Ветра: Божественный Выдох! — Данзо выпустил в подлетающего Кинкаку, уже начавшего разворачиваться к ним лицом, плотнейший порыв воздуха, начиненный под завязку чакрой, поданой не просто через рот, а через все тело разом.

— Стихия Огня: Божественный Выдох! — Хирузен, в свою очередь, так же, всем телом, выпустил мощнейший поток пламени.

Две колоссальные, по чакрозатратности, техники встретились ровно в том месте, в котором оказалась их цель — друзья с детства, Сарутоби и Шимура понимали друг друга так хорошо, что им даже не нужно было ничего говорить. Просто действуй и верь в своего друга.

— Техника Печатей! Высвобождение: холод!

Узукаге, мгновенно оценив мощь атаки джонинов Листа, бросил своим соклановцам листочки с печатями, тут же сработавшими и защитившими их от огромной волны жара, высвободившегося в результате совместной техники Хирузена и Данзо. Сами друзья укрылись за ближайшими красноволосыми, а Сенсоме пришлось воздвигать прочнейшую коробку из Земляных Стен, пусть он и находился дальше всех от эпицентра разбушевавшегося огня.

— Неплохо, уроды… — голос Золотого не был похож на голос умирающего. — Совсем даже неплохо…

Кинкаку плавно опускался на пол, полностью находясь в своеобразном скафандре, созданном из воды. Его веер сейчас находился не в руках, а в «голове» скафандра, и, по-видимому, именно он и защитил его от совместной техники джонинов Конохи.

— Дядя, что это за веер?! — Каруми, находящаяся ближе всех к Узукаге, встала между ним и Золотым, выставив вперед кунай.

— Банановый Веер, — Тоширо зло смотрел на врага, спокойно выхватывающего свое оружие из воды. — И Веревка Ясности. Это — два из Пяти Великих Сокровищ Мудреца Шести Путей. Артефакты, созданные самим Рикудо…

— Знаешь историю, дед? — усмехнулся Кинкаку.

Он выглядел спокойным, но, судя по его бегающим глазам, расслабляться и подставлять спину больше не собирался. Хирузен и Данзо выхватили кунаи, ожидая ответных действий врага и отходя от того, что их совместная атака не принесла никакого результата. Сенсома неспешно подходил к Золотому справа, поддерживая Врата и Печать. Узумаки собрались подле лидера, но трое чунинов остались слева от врага, готовые к бою. Все замерли, ожидая действий друг друга.

— Эти Сокровища вам не принадлежат! — грозно объявил Узукаге. — Это — наследие моего клана!

— Так иди сюда и возьми их, — Кинкаку поманил лидера Узумаки рукой. — Старый ублюдок. Кстати, не подскажешь, какого хрена от тебя пахнет моим братом и моими игрушками?

Узукаге оказался прямо перед успевшим вздрогнуть Золотым за какое-то мгновение, а потом, пользуясь вторым мгновением, он наложил на голову кумовца десять печатей — все,