— Успокойся, Гинкаку, им невыгодно нас подставлять.

Люди из отряда оскалились на туманников, но те лишь смерили их спокойными взглядами, будто запоминая и заполняя, попутно, список смертников, и перестали обращать на это внимание.

— Ваша миссия проста, — Орои поманил Кинкаку, как лидера отряда, пальцем, встав у карты, прикрепленной кунаем к дереву. — Уничтожить Узукаге. Поскольку мы не знаем его точного местонахождения на данный момент, вы вступите в бой чуть позже начала событий.

— Чем в это время займетесь вы?

— Растормошим город и убьем пару дозорных, — Момочи плотоядно облизнулся и прочертил на карте полоску карандашом. — Здесь мы встанем, когда в бой вступите вы. Наша задача — не пустить Узукаге с основными силами обороны деревни в его резиденцию.

— Каков смысл?

— Есть информация, что вся башня нынешнего лидера Узумаки — один большой накопитель и усилитель. Если Узукаге засядет там, даже вы со своими… «талантами», — Орои усмехнулся. — Не сможете его оттуда достать.

— Ты проверял?! — с вызовом рыкнул Гинкаку, увязавшийся за братом.

— Не собираюсь, — туманник вмиг стал серьезным. — Если Узукаге попадет в резиденцию, наша миссия сворачивается. Пусть мы и сильнейший отряд в Тумане, но это, даже для нас, верная смерть.

— А если этот урод уже сидит там?! Че тогда?! — все распалялся самый несдержанный из двух псевдо джинчурики.

— Постараемся выманить его с помощью разрушения Узушио. Не выйдет — валим.

— Мы тебя услышали, — Кинкаку жестом велел брату успокоиться. — Тогда подрывай.

* * *

— Узукаге-сама! — вся тройка шиноби Конохи моментально оказалась возле Тоширо.

Аоба даже глазом моргнуть не успел. Да он даже подумать о защите учителя и главного сокровища клана не успел, а эти юноши уже занялись этим! Пусть и неприятно, но парни — профессионалы, и теперь, после небольшого экзамена и этой их реакции на взрывы, это более чем очевидно. Лист действительно прислал отборных шиноби…

— Аоба-сама! — в дверях показалась Намико — служанка. — Селение атаковано!

— Кто, с кем и сколько? — Узумаки шагнул к девушке. — Быстро!

— Н-не знаю… — на ее глаза навернулись слезы. — Кто-то… их не очень много, но они… Я видела из окна…

— Тоширо мы защитим, — Сенсома подошел к Аобе. — А вы с остальными должны выяснить, что творится наверху. И пришлите гонца с информацией сразу, как только соберете её в достаточном количестве.

Заместитель Узукаге поморщился от наглости мальчишки, но, все же, ничего не сказал, лишь глянув на своего учителя. Тоширо, промедлив секунду, кивнул, подтверждая слова юноши и ободряюще улыбнулся ученику.

— Аамон, Синидзи, Кен, Рам — за мной! — гаркнул Аоба «кандидатам». — Леру и Пикко, держитесь на расстоянии от нас — вы будете посыльными. Остальным — занять особняк и приготовиться к бою! Защищать Узукаге-сама даже ценой жизни! Выполнять!

— ХАЙ! — отозвались восемнадцать Узумаки и тут же принялись выполнять приказ.

Ученик Узукаге, забрав с собой всех троих джонинов, быстро вышел из подвала, на ходу отдавая приказы слугам и переодеваясь в боевую форму. Оставленные в подвале Узумаки не очень умело, но с душой, заняли позиции по всему помещению и приготовились сражаться. Лишь Каруми осталась рядом с коноховцами и своим дядей, обнажив кунай и показав язык усмехающемуся Сенсоме.

Глава красноволосого клана стоял, молча и спокойно наблюдая за своими людьми, как будто его все это не касалось. Совершенно безмятежный, он лишь морщился, когда очередной взрыв сотрясал здание. С доброй, даже снисходительной улыбкой, он позволил Данзо, Хирузену и Сенсоме встать к нему вплотную, формируя эдакий «треугольник охраны». Его, казалось, не касалось нападение на Узушио, и не трогали смерти его людей.

Перерожденного это смутило.

— Почему ты так спокоен, Тоширо?

Узукаге улыбнулся шире:

— Мои люди, там наверху, погибают за меня. Мое селение разрушают, и его позволяют разрушать ради моей безопасности. Сейчас все Узумаки, находящиеся в Узу, стараются сделать все, чтобы меня защитить. Я, всего лишь, делаю так, чтобы их жертвы не были напрасны. Они отдают самое важное, что у них есть, чтобы я был спокоен. И я буду спокоен, оправдывая их чувства. Такова доля правителя, Сенсома…

Юноша задумался, как задумались и все, кто услышал эти слова. Такая простая, но такая сложная, мудрость Узукаге, казалось, открыла для каждого что-то новое. А он все так же стоял, как будто ничего не происходит и не происходило.

— Узукаге-сама! — в подвал ворвалась одна из девушек, которых Аоба назначил посыльными. — Это отряды Облака и Тумана! Вам срочно нужно вернуться в резиденцию!

— Сколько их? Мы можем подавить атаку сами? — Хирузен вышел чуть вперед.

Девушка не ответила, но на ее глаза навернулись слезы. Совершенно не раненая, если не считать синяка на предплечье, оставленного…

— Хирузен! Противник! — закричал во все легкие Сенсома, догадавшись об атаке.

— Подави это, ублюдок!

Прямо из-за девушки в Сарутоби вылетел мощный поток пламени, спаливший «посыльную» моментально и оплавивший перила на лестнице. Юноша сделал фляк назад, кувырнулся через себя, на ходу складывая печати, и встретил огонь техникой Воды! К его величайшему изумлению, пламя оказалось настолько сильным, что его ниндзюцу в полную силу едва хватило на то, чтобы его потушить!

Противник был очень не прост…

— Это же… — извечная невозмутимость Тоширо треснула, стоило ему только увидеть противника.

Высокий и мускулистый мужчина с длинными желтыми волосами и каким-то подобием рогов, облаченный в форму шиноби Облака, стоял в дверях, держа перед собой причудливый веер, на кончиках которого еще оставалась чакра, от использования ниндзюцу Огня. Его левая рука была обмотана толстым тросом, светящимся золотым цветом.

— Что такое, старик? — грубый, с хрипотцой, голос мужчины выражал насмешку. — Знакомые игрушки?

— Откуда они у вас?!

Узукаге рявкнул. Так громко и яростно, что Данзо с Сенсомой одновременно отпрыгнули от «подопечного», которого, вообще-то, должны были защищать. Даже Каруми, знающая своего дядю гораздо дольше и ближе коноховцев, вздрогнула и покосилась на него. Из всех присутствующих, только Кинкаку, все еще самодовольно ухмыляющийся, и Хирузен, готовый в любой момент отразить атаку, не обратили на ярость Тоширо большого внимания.

Золотой брат сделал шаг, спускаясь на ступеньку ниже. Ему нравилось это — неспешно шагать, глядя на то, как недоучки-Узумаки и «хрен-знает-откуда-взявшиеся» коноховцы отступают. Пригибаются, под давлением его чакры, еле-слышно скулят, не в силах бежать, но и не в силах стоять. Даже парнишка, сумевший-таки отразить пятидесятипроцентный залп огня из Веера, отходит. Он сенсор, Кинкаку чувствует это,