Мне так хорошо. Мне нравится тебе принадлежать. И наяву, и во сне. Я сразу снова засыпаю. Сладко»

Тук-тук-тук. Тихий звук падающих капель стал отчётливо слышен в наступившей тишине. Чёрт! Так невольно задумаешься о скоротечности бытия. Опять система орошения маминого кактуса глючит. Излишки влаги выливались на подставку, а оттуда прямо на пол. Вечно руки не доходят поковыряться в настройках. Ладно, это потом, сейчас надо сказать ей наконец.

– Мне скоро надо будет уехать, Марина.

Она встрепенулась. Приподнялась на локте, вглядываясь в моё лицо.

– Уехать? Куда? Опять в Сургут? Надолго?

Моя ладонь сама тыльной стороной описывала символ бесконечности по её щеке и шее. Снова и снова.

– Почему ты спросила про Сургут, милая?

– Ты всегда туда уезжаешь. А я жду. Я снова скучаю. Сижу одна и думаю о тебе.

– Я уже давно туда не ездил, дорогая. Ты просто забыла. В студию поступил федеральный заказ. Важная дата. Восьмидесятилетие начала освоения Севера. Легендарная эпоха углеводородов. Поездим по заброшенным месторождениям. Визуальные образы получаются безвкусными и неживыми, если их создавать не на месте событий тех лет. Я ненадолго. Недели на три. Вся остальная работа будет в Москве, и я больше никуда не уеду.

Карие глаза стали похожи на тающие под весенним солнцем льдинки. Маленькие капли зацеплялись за ресницы.

– А что буду делать я? Я хотела бы пойти на работу, но ты сказал, что это не нужно пока. Что мой отдых ещё не кончился. Разве бывают такие длинные отпуска?

Я дотянулся до пиджака на полу, выудив из кармана карточку с видеограммой.

– Смотри, что я тебе достал! Это абонемент в библиотеку, в Ленинку. В аналоговый зал. Ты сможешь туда приходить и читать. Настоящие книги! В бумаге! Уже лет пять, как доступ к ним ограничен. Я знаю, как ты любишь их, и не потому, что это снова модно. Возьмёшь мой шаттл. Программу я уже ввёл. Он тебя будет отвозить и доставлять назад. Ты можешь выбирать маршрут и кататься по нашим любимым местам. Сама не заметишь, как время пролетит, и я вернусь.

Ещё несколько раз прикоснулся к её лицу лёгкими поцелуями.

– Пойдём, я приготовлю тебе блинчики. Не в кухонном принтере, а на настоящей плите. Как раньше я тебе делал. Помнишь?

– Умеешь утешить, конечно, только вот надолго ли этого хватит. – Она слабо улыбнулась. Потом торопливо уточнила: – А молоко какое у тебя?

– Безлактозное, детка. Всё натуральное и безвредное. Думаешь, я не помню?

Северо-Западная Сибирь. Сургут. Конец октября 2043 года

Маn, наконец-то выбрался на федералку. Вездеход автоматически сделал рокировку колёс, заменив экологичные пластиковые гусеницы на обычные покрышки. Бетонка кое-где повылезала из асфальта, настеленного когда-то сверху, поэтому машину периодически дёргало. Моё тело сразу вспомнило ужасную тряску примитивных КамАЗов, на которых я когда-то давно откатал пассажиром тысячи километров. До города оставалось всего ничего. Скорее бы. Вымотались уже все изрядно. Всё-таки путешествие по опустевшим месторождениям не то же самое, что черноморский круиз. Зато материала записано было с лихвой.

Впрочем, успех поездки меня заботил сейчас в последнюю очередь. Уже четыре дня Марина не отвечала. Покрытие спутников было такое слабое, что доступной оставалась лишь аудиосвязь.

Профиль не отвечает… Профиль не отвечает…

В гостинице свяжусь визуально наконец-то. Может, она не разобралась, как ответить? Хотя в алгоритме такие навыки вроде должны присутствовать. Может, легла спать уже? Разница-то во времени есть. Я совсем не чувствовал тех уколов ревности, что знакомы каждому мужчине в подобной ситуации. В глубине души была уверенность в её безусловной принадлежности мне.

Впереди уже показались огни арочного моста через Обь. За ним вдалеке осеняла полупустой город тремя перстами своих труб местная гидроэлектростанция. Вера в нефть, как и любая другая, держащаяся на деньгах и крови людей, закончилась. Жертвы принесены. Прихожане давно покинули свои «храмы». Вездеход мчался мимо тёмных, припорошенных первым снегом домов…

Гостиничное кресло было из обычного полиуретана в тканевой обивке, даже на стене висела старая TV-панель с потускневшим пластиком. Какой раритет! Интересно, она вообще показывает? Клик-клик. Этот зомбоящик прошлого, видимо, был сломан давным-давно. Облезлый пластиковый пульт мёртв, а батарейки в нём окислились. Я упёрся взглядом в стену со светло-зелёными пластиковыми обоями.

Вызов профиля… Соединение…

Взор на две секунды затуманился и обрёл ясность уже на её фигуре. Она делала глоток чего-то из «непроливашки» с ионным подогревом. Судя по маленьким струйкам пара, мгновенно растворяющимся в воздухе возле ее губ, это был чай или кофе.

– Привет, милая.

Как-то слабо улыбнулась в ответ. Даже попыталась отвести взгляд, но видеосвязь через чип – самая искренняя, можно сказать. Глаза в глаза. Иначе никак. Поначалу, конечно, немного не по себе, но потом быстро к этому привыкаешь. Привыкаешь к искренности. Странно звучит.

– Привет, Дима.

Дима. Хм. Не милый или любимый. Дима.

– Я только недавно под спутником. Пытался прозвониться к тебе. Что-то случилось? И ты мне не звонила даже. Я проверил журнал пробных вызовов.

Она внимательно посмотрела на меня. Стало как-то сразу холодно. И не потому, что за окном гостиницы зимний Сургут.

– Я не звонила, Дима. И не отвечала тебе. Да.

– Почему, детка? Что случилось?

И за секунду до её ответа я вспомнил, вспомнил, что сейчас она скажет.

– Потому что я не скучала…

Конец марта 2019 года. Северо-Западная Сибирь. Сургут

В Сургуте очень красивые закаты. И чем суровее мороз жжёт твоё лицо, тем более красочная упаковка этого процесса. Багрово-желтые оттенки заходящего солнца. Кроваво-красная луна холодных зимних вечеров, заглядывающая в окно, чтобы подсветить отчаянное желание что-то сделать. Оно непреодолимо тогда, когда ты не можешь ничего предпринять физически.

Я уже даже не выходил на балкон покурить. Затушив одну сигарету в пепельнице, похожей на поделку в форме ёжика из окурков, тут же закуривал другую. От никотина мутило. Пальцы листали взад-вперёд окно сообщений. Глаза беспомощно бегали по буквам.

Отчаяние и слабость в моих. Мартовский холод Севера в её.

«Почему ты не пишешь уже два дня, Марина?»

«Просто я не скучаю»

«Я не хочу быть с тобой».

«Потому что я для тебя – тот человек, с которым ты хочешь быть, а ты для меня – нет».

«Не убивай НАС!»

«Я в тебя не влюбилась, и это уже не изменится».

«Я поняла, что я не хочу обычных отношений не потому, что не хочу, а потому что с тобой я этого не хочу»

По календарю это продолжалось всего два дня, но мне казалось, что в этом аду я провёл уже два года. Единственное, где удавалось