Он сжал зубы, пытаясь продлить наслаждение. Шеннон прижалась лицом к его шее и шептала: «Да, да», — в унисон с его пульсом. Она оттолкнулась от двери и на пике блаженства впилась зубами в его плечо.

Запах их единения слился с запахом земли, который ощущался в кладовке.

Наконец Тони мог расслабиться. Волна наслаждения росла, шумела в ушах. Он слишком долго был вдали от Шеннон. Развязка ударила его подобно шторму.

Его сердце еще сильно билось, когда они пришли в себя.

В кладовке? Во имя неба!

Едва ли он сможет теперь держаться в стороне от Шеннон. Такая политика не принесла пользы ни ему, ни ей. Но если им суждено оставаться вместе, он добьется того, что их следующая встреча будет фантастической.

Солнечные блики играли в прозрачной воде бассейна. Шеннон натянула на сына майку и обула его в малюсенькие сандалии. Она провела утро, плескаясь в бассейне с Колби и сестрой Тони, но даже умиротворяющее журчание воды в фонтане не успокоило ее.

После кладовки они с Тони заперлись в ее комнате и долго и обстоятельно занимались любовью. Кожа помнила, как его щетина терлась о ее грудь, живот, бедра. Чего еще она может хотеть? Ей стоило бы поспать, а не спрашивать себя, когда же она снова останется с Тони наедине.

Впрочем, сначала надо найти его.

Он ушел через балкон, когда утреннее солнце только начало подниматься над горизонтом. Теперь оранжевый шар висит прямо над головой, а от Тони ни слуху ни духу.

Может быть, он избегает ее, боясь, что она снова попытается разговорить его? Тони не скрывал, что воспользовался сексом, стараясь отвлечься от болезненной темы. И Шеннон не могла порицать его, потому что сама прибегала к подобной уловке. Но как это повлияет на срок их возвращения домой?

Колби потянул ее за подол:

— Хочу кино.

— Я подумаю, родной.

Колби был буквально околдован большим домашним кинотеатром.

Элоиза Лэндис прикрыла глаза. Она сидела около них в шезлонге с книгой в руках.

— Я могу пойти с малышом, если ты хочешь остаться.

— Но ты читаешь, — возразила Шеннон. — Кроме того, ты уезжаешь после обеда. Тебе надо собраться.

— Неужели ты думаешь, что гости Энрике Медины сами пакуют свои чемоданы? Будь реалисткой. — Элоиза усмехнулась. — У меня еще много времени. И потом, мне нужно посмотреть новый фильм, чтобы понять, стоит ли библиотеке приобрести его.

Шеннон уже знала, что Элоиза — библиотекарь, а ее муж — архитектор, специализирующийся на реставрации старинных зданий.

— Но в кинозале может не быть фильма, который ты… — Она оборвала себя. — Впрочем, у них наверняка есть то, что тебе нужно.

— Немного смущает, правда? — Элоиза помолчала. — Когда я росла, у меня ничего этого не было. Подозреваю, что и у тебя тоже.

Шеннон потерла руки. Ей стало холодно, несмотря на жаркую погоду.

— Что ты делаешь, чтобы не дать всему этому завладеть тобой? — спросила она.

— Дело в том, что я еще не решила, как мне быть. Я познакомилась с родным отцом всего несколько месяцев назад. — Элоиза повернула голову, посмотрела на величественное здание и нахмурилась. — А теперь королевская история стала достоянием общественности. Про меня никто не знает. Пока. Поэтому мы с Джоном приехали сюда — поговорить с Энрике и его юристами, принять превентивные меры.

— Извини.

— Тебе не за что извиняться, Шеннон. Пойми, нет ничего странного в том, что роскошь немного затягивает. Займись чем-нибудь, чтобы успокоиться. И позволь мне посмотреть кино вместе с твоим сыном. Все в порядке.

Шеннон никак не могла принять решение. Последние две недели она не так уж много времени провела с Колби. И материнский инстинкт подсказывал ей, что это нехорошо.

— Мама, пожалуйста. — Колби подошел к Элоизе. — Я люблю Лизу.

Шеннон кивнула сводной сестре Тони:

— Ну, если ты совершено уверена…

— Колби — прелесть. И потом, я думаю, что он уснет, не досмотрев фильм даже до середины. Я рада проводить время с ним. — Элоиза загадочно улыбнулась и потрепала мальчика по волосам. — Мы с Джоном надеемся, что когда-нибудь у нас будут свои детишки.

— Спасибо. С благодарностью принимаю твою помощь. — Шеннон прекрасно помнила, что значит быть молодой, влюбленной, полной надежд на будущее. — Надеюсь, мы сумеем поговорить до твоего отъезда?

— Не тревожься, — подмигнула Элоиза. — Мы еще обязательно встретимся.

Шеннон, улыбаясь, притянула к себе малыша.

Колби вырывался из материнских объятий:

— Я иду.

Шеннон поцеловала его в лобик:

— Слушайся миссис Лэндис.

Элоиза взяла мальчика за руку:

— Все будет хорошо.

Колби помахал маме рукой и больше не оглянулся.

Шеннон слишком нервничала и не стала принимать ванну или ложиться спать. Она посмотрела на бассейн и сняла халат. Самое разумное — немного поплавать. Молодая женщина нырнула с закрытыми глазами, выплыла на поверхность и легла на спину.

Шеннон открыла глаза — боже праведный! — Тони в черных шортах стоял у бассейна.

Ух! У нее перехватило дыхание. Его бронзовая грудь напомнила ей ночь, проведенную с ним, сначала в кладовке, а потом в роскошной спальне.

Она не забыла аромат трав и запах земли. Кто бы мог подумать, что они станут символами любви?

Его глаза пристально, с явным восхищением изучали купальник Шеннон. Тони восторгался ею, была на ней черная форма официантки или вечернее платье. О, с каким рвением он прокладывал путь в ее сердце и в ее жизнь!

Шеннон медленно подплыла к нему:

— Колби в порядке?

— Наслаждается фильмом и попкорном. — Тони присел на краю бассейна. — Хотя, судя по тому, как часто опускается его головка, он вот-вот заснет.

Она удержалась и не спросила Тони, что он делал с тех пор, как покинул ее рано утром.

— Извини, что я отсутствовал так долго. Я собирался быть твоим рыцарем, но сбился с пути. А с моей женщиной следует обращаться как с принцессой.

Его принцесса? От неожиданности Шеннон выпустила бортик бассейна. Тони ловко выдернул молодую женщину из воды и усадил рядом с собой. Он оглядел ее целиком — от мокрых волос до пальцев ног. И явно остался доволен.

Затем Тони погладил ее подбородок рукой со шрамами — напоминанием о том времени, когда он был матросом.

— Ты готова принять рыцаря и стать его принцессой?

Пять минут спустя Тони, обнимая Шеннон за талию, вел ее к теплицам. Разогретая солнцем кожа женщины через тонкую ткань пляжного халата передавала тепло его руке. Он надеялся вскоре любоваться ею без этого барьера.