как типичный южанин – темноволосый и темноглазый, смуглый. Ухоженная бородка, усы, темная добротная одежда, шляпа с серебряной пряжкой – все подчеркивало благонадежность и аккуратность франконца.

Однако Медина оценил совсем другое – ременную стать Перрена. Одежда, конечно, сидела мешковато. Широкие рукава, жилет, камзол – все старательно добавляло «торговцу» купеческой сытости. Но на деле мужчина был худощав и подвижен. А в складках ткани прятались потайные карманы с оружием. Непрост «купчик», ой непрост!

Гомез один раз прицельно вдохнул воздух и закашлялся. Кикимора тотчас сунула напарнику стакан с холодной водой и спросила:

– Что?

– Табачная пыль, – скривился оборотень.

Лейтенант хмыкнул – табачная пыль неплохо «забивала нюх» собакам и оборотням.

Кикимора прищурилась и щелкнула пальцами, подзывая мальчишку-официанта:

– Подай-ка еще кофе и воды! – сказала синьорита Видаль таким кровожадным тоном, что Аугусто счел своим долгом склониться к девушке и напомнить:

– Синьорита, что вы задумали? Пока вина этого типа не доказана, мы не можем его арестовать!

– Ничего страшного или опасного, – хмыкнула в ответ кикимора.

Тут мальчишка принес для нее кофе и воду, вот воду девушка и плеснула «нечаянно» в сторону соседнего стола. Никуда не попала, по крайней мере, на первый взгляд. Зато рассыпалась в извинениях, пару раз улыбнулась и наконец отвернулась от торговцев, занявшись своим десертом.

Аугусто понаблюдал за Перреном. Тот не особенно сердился на криворукую синьориту, лишь подкрутил усы и отпустил скабрезную шутку. Гишпанский купчик махнул стакан вина, повеселел и пожелал увидеть образцы. Франконец с готовностью извлек из мешка кожаный сундучок и, расстелив на столе кусок черного бархата, принялся аккуратно выкладывать кружевные воротнички и манжеты.

Аугусто бросил на кружева заинтересованный взгляд и мысленно поморщился – кто-то сэкономил. Да, образцы были действительно из Франконии, но из разных ее областей. Для человека опытного такой набор выглядел случайно надерганным на рынке в Паризьене. Между тем владельцы мастерских стремились придать кружевам единообразие, зная, как любят дамы покупать одинаковую отделку для юбки и для чепчика.

Разговор между торговцами продолжился, гишпанцу образцы приглянулись, и дело шло к заключению сделки. Но франконец вывернулся – сказал, что должен отписать хозяину мастерской, будет ли возможность постоянных поставок.

– Наш дофин, благослови его Небо, посватался к вашей инфанте, – Перрен поднял чашку кофе, а гишпанский купец – бокал с легким вином, – и, может быть, по этому поводу снизят торговые пошлины, и я смогу предложить вам товар дешевле!

Сладкие речи гишпанцу понравились, и он тоже высказал надежду на снижение пошлин и увеличение торгового оборота.

– Коли уж наша прекрасная инфанта станет франконской королевой, значит, у вас в моду войдет все гишпанское, а у нас – франконское. На этом можно будет неплохо заработать!

– Да будет так!

Посидев еще немного, сыщики ушли из трактира. Слушать пьяненькие речи гишпанца им не хотелось, а трезвый франконец мог заметить, что за ним наблюдают.

– Что будем делать? – Гомез шумно высморкался в огромный носовой платок и едва слышно ругнулся – табачная пыль испортила ему нюх на целый день.

– Посидим на скамейке у фонтана, – пожала плечами кикимора.

Аугусто не стал возражать – понял уже, что девчонка что-то задумала, а может, и волшбу сотворила.

Они действительно устроились на каменной скамье в густой тени апельсиновых деревьев и принялись ждать. Вскоре из переулка вышли в обнимку Перрен и едва держащийся на ногах купец. Наемник повел нового знакомца куда-то в сторону жилых кварталов, а кикимора подскочила к фонтану и нашептала что-то воде, опустив в нее руку.

Из бурлящего фонтана поднялся водяной шар. И завис в воздухе. Медина поднял брови – сильна! Ему вода почти не подчинялась, но оценить искусство девчонки он сумел.

Шар задрожал, потом выровнялся, и в нем вдруг стало видно небо, потом дома и наконец что-то, мелькающее туда-сюда.

– Капли на сапоги попали, – вздохнула синьорита Видаль, – и немного на одежду.

– Так мы сможем за ним наблюдать? – восхитился лейтенант.

– Недолго, – поморщилась девчонка, – вода высохнет, и все.

– Это больше того, что мы можем узнать о нем без вашей помощи, синьорита, – вежливо сказал Аугусто, пытаясь услышать что-то большее, чем стук сапог и бормотание нетрезвого купца.

А, вот! Франконец довел купца до его дома, сдал на руки жене и… Заявил, что его новый торговый партнер пригласил его пожить у него некоторое время. Женщина не осмелилась возразить. Лишь спросила – где же багаж уважаемого гостя?

– Я пошлю за ним в гостиницу, – отмахнулся Перрен, – не мог же я оставить вашего супруга лежать в канаве у трактира!

Синьора пропустила гостя в дом, сыщики еще немного понаблюдали за устройством гостя на сиесту, а потом он снял сапоги, и смотреть стало нечего.

– И все же мы его спугнули, – сделал вывод Медина, когда шар снова опустился в фонтан.

– Что будем делать? – уточнил оборотень. Ему скучно было сидеть без дела, хотя на город уже опускалась оглушающая жара.

– Сейчас мы пойдем отдыхать! – твердым голосом сказал лейтенант, заметив, что синьорита вновь кусает бледные губы и с трудом держится на ногах. – А вечером попробуем подкинуть следилку в багаж этого «торговца».

– Я еще одну слежку не вытяну, – честно сказала кикимора.

– Не беспокойтесь, синьорита, мне тоже есть чем вас удивить, – улыбнулся столичный франт и кивнул Гомезу: – Понесли!

Не успела кикимора «мама» сказать, как мужчины подхватили ее под руки и понесли на площадь Правосудия – к фонтану, чтобы напарница быстрее восстановила силы.

Глава 26

Габриэль нервно сглотнул, выходя из покоев инфанты с грудой «грязных» после одной ночи простыней, в которые была завернула пара туфелек. Камеристка хмыкнула ему вслед – ей нравилось гонять мальчишку, словно лакея. Ничего-ничего, пообтешется при дворе, научится отстаивать себя. А пока пусть доставит синьоре удовольствие!

Габриэль вынес белье с каменным лицом и бросил его в корзину в прачечной, а туфельки спрятал под камзол. Над этими туфельками из тонкой лайки он позднее склонился под густым розовым кустом у стен дома, в котором на этот раз остановился свадебный поезд. Остро заточенным ножом паж почти срезал каблуки, а затем как мог незаметно вернул обувь в комнату владелицы.

* * *

– Почему мы остановились? – спросила дуэнья через окошечко, отделяющее салон кареты от возницы.

– Грузовая телега встала, госпожа. Колесо слетело.

– И как долго будет продолжаться починка? – недовольно проворчала дама.

– Можете пока размять ноги, это, видимо, надолго, – почтительно ответил слуга.

Погода стояла прекрасная: не слишком жарко, но и не зябко, солнце приветливо сияло на чистом, глубокого голубого оттенка небе, трава притягательно шуршала на обочине