В тот юбилейный год Кейт и Крис сняли на уик-энд домик в дюнах, воспользовавшись любезным предложением Рейчел – приехать и побыть с детьми. Когда приехать предложила еще и мать, Кейт не знала, кто из них, она или сестра, вздохнул с облегчением.

Пасмурная погода разогнала едва ли не всех отдыхающих. Кейт и Крис сидели в тихом местечке, за верандой, читали, дремали и играли в «скрабл», доску для которого нашли в домике, на полке. На закате они прихватили еду и вино и устроились на травянистой лужайке. Она лежала с закрытыми глазами, когда Крис ушел за второй бутылкой, и лишь потом, когда он снова опустился рядом, заметила, что муж, отлучившись, не позаботился хотя бы минимально прикрыться. Вырвавшийся громкий смех привлек внимание прогуливавшейся неподалеку пожилой пары. Вернувшись домой, они решили, что им крупно повезло: обошлось без штрафа и без более серьезных последствий в виде ребенка, которого, как ни крути, пришлось бы назвать Сэнди.

Пайпер не сдавалась, продолжая свою безнадежную вахту. В конце концов она, чтобы удержать воду, просто улеглась в канавку и вскоре, позабыв обо всем, принялась вертеться и ерзать. Кейт попыталась вспомнить, когда ей самой надоело возиться в песке, в каком возрасте пришло осознание того, что «от этого чешется, это грязно» и даже что «такая-то и такая-то выглядят лучше меня в купальном костюмчике». Торопить дочь, тащить ее к этому пониманию она не спешила.

– Я вчера узнала, что мать Элизабет умерла от рака молочной железы, – сказала она, с удовольствием зарываясь пальцами в теплый песок. – Элизабет изучала искусство во Флоренции и вернулась домой, чтобы заботиться о ней. Вот так просто, собрала вещи, все бросила и улетела, чтобы стать сиделкой.

– Представляю. Господи, рак… Жестоко.

– Ужасно. Это медленное угасание. Должно быть, самая страшная смерть.

– Не знаю. Болезнь Шарко тоже не сахар. Или нападение акулы. Или умирание от обезвоживания в пустыне.

– Не надо так шутить. Рак потому так страшен, что он – обычное явление, а не какая-то редкость. – Кейт надела очки и опустила пониже стул. – Как хорошо, что ты бросил курить.

Крис согласно хмыкнул. Она на секунду задержала взгляд, ожидая какого-то знака признания вины, но он не покраснел, не стиснул зубы, а продолжал все так же, без всякого выражения, смотреть перед собой. Если бы можно было найти какие-то слова, которые вернули бы их к прежнему, абсолютному доверию и переменили тон каникул…

Между тем к Джеймсу и Пайпер присоединились уже пятеро детишек со своими ведерками и лопатками, и теперь они сообща возводили второй ярус крепостных стен.

– Молодцы, ребята! – крикнул им Крис. – Только не мочите слишком песок. Мокрый, он тяжелый, и стены могут не выдержать. – Он взял свою бутылку с водой и приложился к горлышку. – Так что там Дейв утром сказал? Они приедут?

Вот, значит, как. Они и дальше будут притворяться, будто ничего не случилось.

Кейт попыталась вспомнить, когда они ездили в Кейп-Код и какую годовщину отмечали. Три года назад? А кажется – так давно.

– Не знаю. Я повторила приглашение, но, судя по тону, Дейв ловить меня на слове не станет.

Крис кивнул.

– Дейв хорошо держится, но что правда, то правда – с вежливостью у него перебор. Не помню, чтобы видел его недовольным, раздраженным. Такое впечатление, что он позволяет тебе увидеть только то, что он сам хочет показать.

Кейт выдавила на ладонь побольше крема и принялась кругами втирать его в грудь и шею.

– Он спросил утром, сколько я прочитала. По-моему, ему жуть как хочется узнать какую-то правду, но не хочется это показать.

Крис покачал головой.

– Пережить потерю, а потом узнать, что у человека, которого ты вроде бы знал, были такие секреты… Это нелегко. – Он посмотрел на Джеймса, который, желая быть единственным хозяином замка, стоял над ним, расставив ноги. – Наверно, до конца другого человека никогда не узнаешь. Никогда бы не подумал, что Элизабет может изменять мужу.

– Только не надо делать слишком поспешных выводов. Я это к тому, что семья была для нее всем. И она все для них делала.

По берегу, у самой воды, там, где дети строили замки, прошли две женщины в бикини. Когда песок от лопатки Джеймса попал им под ноги, обе отпрянули, манерно, словно их обожгло, поднимая ноги. Длинные, роскошные волосы у обеих были тщательно расчесаны и уложены, груди под топами бикини подпрыгивали, как буйки на воде.

Крис проводил их долгим взглядом и, только заметив, что Кейт смотрит на него, отвернулся к детям и песочным замкам.

– Если Элизабет была образцовой матерью, это еще не значит, что она не могла завести роман на стороне. Но если это так, ты собираешься рассказать Дейву? Или отдашь дневники? Или что?

Кейт посмотрела на удаляющихся женщин.

«Справедливая и чуткая».

– Мне еще нужно разобраться и решить, как будет правильно. Я не знаю, что лучше – передать Дейву доказательства или оставить все как есть, и пусть изводит себя подозрениями и сомнениями. И то и другое жестоко. Думаю, все зависит от того, пойдет ли правда ему на пользу или только причинит боль.

Крис нахмурился.

– А ты не слишком много берешь на себя, когда решаешь, с какой правдой он может справиться, а с какой – не может?

– Я ничего не «решаю». Я просто не знаю, насколько многим стоит поделиться. Дейв и дети помнят Элизабет по-своему, и эту память так легко испачкать. Этого она бы точно не хотела.

– Ну, может, ей следовало подумать об этом раньше, прежде чем заводить шашни и писать об этом в дневнике. Разве Дейв не вправе знать, что его жизнь была притворством?

– Притворством? Перестань. Супруги всегда утаивают друг от друга какие-то мелочи. Что думают, что делают. Или вредные привычки. – Она постаралась произнести это так, чтобы не выделить два последних слова, глядя не на мужа, а на воду. – Но даже если и были секреты, у нее все равно остается право на личную жизнь. И пожелания остаются в силе, даже если человек умер. – Кейт откинулась на спинку стула. «И с чего это я так разволновалась?»

Крис повернулся к ней, но его глаза оставались за темными стеклами очков.

– Но Дейв жив, и с его чувствами тоже нужно считаться. – Он потянулся за бутылкой и, увидев, что она пустая, бросил на песок. – Не обижайся, но, по-моему, ты приняла это все слишком близко к сердцу, вообразила себя ее защитницей.

Кейт подалась вперед и уже открыла рот, но ее остановили долетевшие со стороны песочного замка крики. Шестеро детей, включая Пайпер, прорвались за стены крепости и прыгали, руша остатки башен и укреплений и вопя от восторга. Джеймс стоял в стороне, с трудом сдерживая слезы.

– Перестаньте! Перестаньте! – кричал он. – Здесь я король! Это мой замок! Не трогайте!

Но было поздно, и от стен уже ничего не осталось.