– На юге? – спросила она, забираясь в машину.

– Сама увидишь, там полно домов на продажу.

Сперва он направился в сторону Фарсты, на север, и Аннели с надеждой смотрела в боковое окно, потом в сторону Худдинге, на запад, и она порой показывала на некоторые из больших домов, потом в сторону Тумбы, на юг, и она, по-прежнему с надеждой, положила руку поверх его, на рычаг переключения скоростей. Машина медленно ехала по очень знакомому району маленьких особнячков, высоток, фабрик и опять особнячков. Город мастеров. Рабочий класс и мелкие предприниматели. Мир стокгольмских окраин.

Он сам был такой же, как здешние обитатели, а они не подходили к идеальному дому, какой воображала себе Аннели, когда, плавая на лодке вдоль берегов Древвикена, смотрела на крыши, выглядывающие из-за прибрежных деревьев, – и сейчас она явно надеялась увидеть свою мечту.

Лео притормозил перед красивым домом постройки рубежа веков, с большой лужайкой, с яблоневыми и грушевыми деревьями, и Аннели крепко сжала его руку. Но он не остановился. Проехал к соседнему участку: подъездная дорожка с высокими железными воротами, большой гараж автомобилей на пять и малюсенький домишко с обшарпанным фасадом из серого камня.

– Здесь?

Ее взгляд скользил по участку, стараясь избегать луж на неровном асфальте двора, втиснутого между двумя шоссе с интенсивным движением.

Выходит, они променяли квартиру в третьем этаже большого дома на это приземистое бомбоубежище.

– Ограды нет, – разочарованно прошептала она.

– Почему? Есть.

Лео вышел из машины, зашагал по асфальтированному двору. Аннели следом за ним обходила глубокие лужи, а он направился к трехметровому забору с колючей проволокой наверху.

– Здесь торговали автомобилями. Сюда никто не проникнет, понятно?

– Ты хочешь сказать, что мы… мы переедем сюда? Будем жить в этом доме?

– Аннели…

– В этом огромном вонючем гараже? С ужасным асфальтированным двором? С ужасным забором с колючей проволокой? Я не хочу так жить! Я хочу белый штакетник. Настоящие деревья, и клумбы с цветами, и траву, и листья ревеня, и… Лео! Такой дом, как вон тот! Деревянный, с гравийными дорожками и красивой плиткой.

Она показывала на большой и красивый соседний дом, когда из домишки у них за спиной вышел мужчина в сером полосатом костюме, белой рубашке и галстуке в крапинку.

– Ты назначил встречу с риелтором?

– Успокойся.

Она стояла совершенно неподвижно, с волос капала вода, пальто, брюки и туфли промокли.

– Несколько недель ты позволял мне мечтать о переезде в настоящий дом? А теперь притаскиваешь меня… сюда?

Лео взял ее за руку.

– Мы ведь все равно уже здесь.

– Не хочу я так жить. Ты что, не понимаешь?

Он взял и другую руку.

– Аннели, нам это подходит. Именно сейчас.

– Я так жить не хочу. Я хочу…

– Мы созванивались, верно? – спросил риелтор.

Костюм, галстук, заученная улыбка. Из тех людей, что слишком крепко жмут руку, думая, что это внушает доверие. Лео улыбнулся, Аннели посмотрела на него (ты, значит, решил встретиться с риелтором, не поговорив со мной), а он посмотрел на нее (раз уж мы здесь, давай глянем) и взял у риелтора яркую глянцевую брошюру, а тот, казалось, смекнул, откуда идет сопротивление, и повернулся к Аннели.

– Это, может, и не загородный особнячок. И не вилла рубежа веков. – Риелтор кивнул на их машину, а затем на логотип строительной компании на куртке

Лео. – Но он идеален, если вам хочется жить рядом с работой, и цена вполне приемлемая.

Лео показал на большое синее здание через дорогу.

– Мы перестраивали Сульбу-центр – Синий Дом.

В углу шиномонтаж, индийский ресторан, цветочный магазин, солярий, пиццерия Роббана. А рядом – запертый контейнер с армейским снаряжением на две пехотные роты. Риелтор мог его видеть. Каждый, кто проезжал мимо, мог его видеть.

Знать не зная, что там внутри.

– Итак, друзья мои, добро пожаловать. – Промокший риелтор жестом обвел асфальтированный двор. – Участок площадью тысяча сто квадратных метров плюс дополнительные площади в триста квадратных метров и девяносто квадратных метров жилой площади.

Они оставили лужи и забор с колючей проволокой, вошли в кухню на нижнем этаже, слушая, как риелтор рассуждает о почти новом оборудовании и сантехнике, о потенциале, о прекрасной планировке и экономичном отоплении. Они слышали его, но не слушали. Аннели не слушала, потому что не хотела жить здесь. Лео не слушал, потому что уже все решил.

Из пустой кухни в пустой коридор – лестница на пустой верхний этаж, а по левую руку закрытая комната.

Риелтор распахнул дверь настежь:

– Пристройка. Еще одна комната.

Обшарпанные стены и пол, примерно десять квадратных метров.

– Использовалась как офис.

Лео постучал в разных местах по штукатурке, потопал по релину, покрывающему пол, но слышал только каблуки Аннели, которая уходила прочь. Он извинился и поспешил за ней. Она стояла на улице под моросящим дождем, с сигаретой в руке, делая быстрые глубокие затяжки, так она обычно курила, когда была разочарована.

– Аннели!

Она не смотрела на него.

– Слушай, Аннели, я вот о чем подумал. Твой сын… я имею в виду… Себастиану не придется спать на диване, когда он будет сюда приезжать, не как в квартире.

– Но здесь нет места.

– Нет, есть. Я тебе покажу. А там, на асфальте, отличное футбольное поле. А на гаражной двери я повешу баскетбольную корзину. Будь мне пять лет, я был бы в восторге.

– Шесть. Себастиану исполнилось шесть.

– Ты хотела, чтобы он приезжал чаще – так теперь сможет.

Лео обнял ее за плечи.

– Через год у тебя будет дом, о каком ты мечтаешь, Аннели. Где угодно. За любую цену.

Он погладил ее по щеке.

– Но сейчас нам нужен этот. Понимаешь? Чтобы перебраться туда, в дом твоей мечты. Этот прекрасно подходит для строительной фирмы. Контора, и место для тренировок, и склад. Здесь, в жилом районе, построенном на давнем дне озера, в доме без подвала. Здесь будет Пещера Фантома.

Челка, лоб, щеки – все мокрое, он бережно промокнул их рукавом.

Еще одна сигарета.

– Треклятая спортивная база. – Затяжки, более продолжительные, более медленные. – Еще больше похоже на базу, чем наша теперешняя квартира. Твои братцы все время будут торчать тут.

Он по-прежнему обнимал ее за плечи, оба могли заглянуть в немногочисленные комнаты дома. Потом мягко повернул ее к себе.