кто уже был здесь, кто не был мейгорианцем. Они заперли нас всех и выбросили ключи.

— Я думала, Король Сайтос на нашей стороне, — сказала Тиннстра. — Мне сказали, что он нам поможет.

— Мы все в это верили… Мы ошибались.

— Милостивые Боги, это кошмар.

— Вы прибыли только сегодня?

— Да. Мы приплыли из Киесуна.

— Мне жаль, что вы добрались до сюда.

Они достигли границы лагеря. Перед ними был забор, украшенный металлическими шипами. Люди стояли вдоль всего забора, глядя вдаль, на другую сторону. В другой лагерь. Меньше. Более тесный.

— Там держат детей, — сказала женщина.

Тиннстра побежала вперед, воодушевленная приливом надежды, и проталкивалась мимо заключенных, пока не оказалась у забора. По ту сторону были десятки детей всех возрастов и рас. Некоторые обращались к своим родителям, и взрослые, не обращая внимания на порезы и царапины от шипов, пытались успокоить своих детей. Другие говорили, как могли, но не могли подойти достаточно близко, чтобы дотронуться. Тиннстра вглядывалась в лица всех детей, надеясь увидеть Зорику. Но ее нигде не было видно.

Что-то оборвалось внутри нее. Вся надежда, которая помогла ей пережить Эгрил и добраться до Мейгора, исчезла.

— Зорика! — закричала она. — Зорика! Зорика! Зорика! — Слезы текли по ее лицу, когда она дергала забор, пытаясь его сломать. Все смотрели на нее, как на сумасшедшую, но ей было все равно. Никто из них не имел значения — только Зорика. Поэтому она плакала и кричала до тех пор, пока у нее не сорвался голос и силы не покинули ее ноги. Ее грудь вздымалась, когда она рыдала, не в силах смириться с потерей Зорики.

Женщина опустилась рядом с ней на колени и обняла за плечи:

— С ней все будет в порядке. Они там присматривают за детьми. У них есть опекуны, няни.

— Я думала, только Черепа забирают детей из своих семей. — Слова сорвались с ее губ всхлипом. Как могло дойти до этого? Мы победили всех. Всех монстров. Черепов. Она посмотрела на женщину, пытаясь найти в себе силы, чтобы снова начать борьбу, не зная, сможет ли она. — Я должна ее вернуть.

— Ты это сделаешь. Сделаешь. — Женщина погладила ее по спине. Простой жест. Легкая доброта. — Как тебя зовут?

— Тиннстра.

— Я Майза.

Тиннстра едва расслышала это имя, так пристально она вглядывалась в лица, надеясь, что среди них появится Зорика. Бедная девочка, должно быть, так напугана, не понимая, что происходит и где она находится.

Примерно в сотне ярдов от забора стояло несколько рядов хижин:

— Это там спят дети?

— Да, это их дормитории. Не волнуйся.

— Мне все это твердят, — огрызнулась Тиннстра. — Что бы ты сделала на моем месте? — Она повернулась к женщине спиной, не дожидаясь ее ответа.

Стена, окружавшая весь лагерь, была высотой в двадцать футов и сложена из цельного камня; караулка была разделена на взрослую и детскую секции. Возможно, через нее можно было попасть к Зорике? Но это означало сражение с дюжиной или около того охранников, которые, без сомнения, оказались бы на пути. Милостивые Боги. Я не в том состоянии, чтобы сражаться. У меня нет оружия. Помощи нет.

— Могу я задать тебе вопрос? — Голос Майзы оторвал Тиннстру от ее мыслей.

— Да.

— Ты Шулка?

— Да. — Не совсем правда, но достаточно близко.

Майза улыбнулась:

— Из какого клана?

— Я родилась в клане Ризон. — Не было необходимости говорить больше. Не нужно было говорить, что она провалила тест в Котеге, что она не приняла обеты, что ее исключили.

— Клан Ризон? Могу ли я знать твою семью?

— Моим отцом был Грим Даген.

— Грим Даген? — Глаза женщины расширились. — Твой отец... он был легендой. Я встречалась с ним только один раз. Я...

— Из какого ты клана?

— Инарен.

— Ты служила под командованием генерала Джакса? — спросила Тиннстра, проверяя слова женщины.

Майза покачала головой, на ее губах появилась слабая улыбка:

— Нет. Джакс из клана Хаска — или, по крайней мере, был им. Я не знаю, жив ли он еще. Главой моего клана был генерал Харка.

— Джакс все еще жив — или был жив день назад. Харка нет. Он погиб неделю назад во время рейда Черепов.

Улыбка сползла с лица Майзы:

— Он был великим человеком.

— Я знаю. — Как бы ей хотелось, чтобы Харка или ее отец были сейчас с ней. Они бы не плакали перед забором. Они бы что-нибудь делали. Решили бы проблему. Но я не мой отец. Я не легенда, способная уничтожать армии голыми руками. Неделю назад я была трусихой. Теперь я потерпела неудачу.

— Война забрала слишком много наших лучших людей, — сказала Майза, — и еще больше заберет, прежде чем она закончится.

— Ты сбежала из Джии после вторжения?

— Нет. Я уже была здесь, в Мейгоре. Я отвечала за безопасность в посольстве Джии.

— Как долго ты пробыла в тюрьме? — спросила Тиннстра.

— Около недели, но некоторые другие? Они провели здесь несколько месяцев.

— Месяцев?

— Корабли с беженцами начали прибывать в Мейгор вскоре после вторжения. Некоторые были шулка, надеявшимися найти место для перегруппировки перед возвращением в бой. Другие были просто обычными людьми, пытавшимися остаться в живых. Но все они создавали проблемы королю. Никто не хотел слышать историй о том, что эгрилы вытворяли в Джии и других странах, не говоря уже о том, чтобы видеть их жертв во плоти. Именно тогда они начали собирать беженцев — король утверждал, что это было сделано для того, чтобы дать им безопасное место для проживания, пока для них не найдут более постоянный дом.

Майза поглядела вокруг:

— Вскоре мы поняли, что это ложь. Мы спорили с королем. Ралем — посол Джии — каждый день обращался к Сайтосу с петицией, но его слова оставались без ответа. Затем они пришли за всеми иностранцами, независимо от того, как долго они пробыли в Мейгоре или их ранга. Вот такое чертово дело. Нас забрали последними.

— Не понимаю, — сказала Тиннстра. — Мне сказали, что король Сайтос собирается помочь нам, что он пошлет свою армию в Джию. Аасгод сказал...

Майза напряглась:

— Ты знаешь Аасгода?

Тиннстра кивнула.

— Когда ты видела его в последний