— Я пошла отсюда,— сказала Кари.— Тронд, прошу тебя!

— Нет,— ответил скотник.— Вдруг она там внутри? И он кивнул на лаз под камнем.

— Надо посмотреть.

— Надо,— согласился Карл. Он смотрел на расческу, отнятую у Юна, и не знал, что с ней делать. Юн взял ее и положил обратно в сумочку.

— Я слазаю туда,— сказал он.

— Нет, нет,— встрепенулась Кари.— Только не ты! Никто не должен этого делать… Сейчас мы пойдем домой и позвоним ленсману. Видите, Юн не в себе! Юн, тебе страшно?

Ни страха, ни чего-то необычного Юн не чувствовал. Карл пристально посмотрел на него.

— Все с ним в порядке,— заявил он.— Так ведь? Юн кивнул.

— Кари, это тебе страшно, а не нам.

— Да нет же, он совсем плох — вы что, не видите? И я не хочу здесь находиться, пойдемте.

— Так иди домой.

— Одна? Ни за что на свете. Тронд!

— Замолчи. Мы не можем уйти, пока все не осмотрим.

— Давайте я,— вызвался Юн.

— Ну вот видишь — Юн ничего не боится.

— Юн, не делай этого, не надо!

— Заткнись! — взорвался Юн.— Я сказал, что сделаю. Все, я полез.

Стало тихо. Теперь, когда каждый из них уже пережил свой страх, он сменился любопытством. Скотник неуверенно улыбнулся, Карл медленно кивнул, Кари молча грызла свои красные накрашенные ногти.

«Если я ее найду, значит, ее найду я»,— подумал Юн как в тумане. Огляделся по сторонам, потом встал на четвереньки и заполз в расщелину.

Она оказалась неглубокой, метров семь-восемь, полой вымоиной в горе. Глаза привыкли к темноте, и Юн увидел, что ничего там нет — только мокрый песок, грязь, влажный, покрытый зеленой плесенью камень и несколько гнилых листьев, занесенных сюда ветром.

— Там ничего нет,— сообщил Юн, вылезая.

Глядя, как он отряхивает песок с одежды, они внезапно засомневались. Страх пропал даже у Кари, и они были слегка разочарованы.

— Ничего?

— Ничего.

Они недоверчиво переглянулись, немного стыдясь, что подняли такой шум из-за кома вонючей одежды и розовой расчески.

— Я сам посмотрю,— раздраженно буркнул Карл, тоже встал на четвереньки и уполз в темноту. Через пару секунд он вынырнул обратно, багровый от возбуждения.

— А это что? — завопил он, тыча Юну в лицо свои находки.— Ты что, не видел?

Лизино полотенце. И рубашка, тоже Лизина. Юн сжал голову руками.

— Нет,— сказал он в недоумении, растерянно.— Я не видел. Этого там не было!

— Как же не было! Я же нашел!

— Нет, нет…

— Очнись! Ты думаешь, это я наколдовал?

— С меня довольно,— сказала Кари и пошла прочь, но через несколько метров остановилась, потому что никто даже не посмотрел в ее сторону.

— А тело? — не к месту ухмыльнулся скотник.— На ком-то все это было надето…

— Понятно. Девушка где-то здесь, рядом.

— Я этого не видел! — повторил Юн как одержимый и потряс мокрые тряпки. Опустившись на четвереньки, он снова ринулся в отверстие, но увидел все то же самое, что и в первый раз: песок, грязь, зеленую плесень и гнилые листья. Зато он внезапно вспомнил, что играл здесь в детстве. Не часто, из-за уединенности этого места, но когда они задумывали серьезные далекие экспедиции и хотели расширить границы своего мира, то шли сюда — он и Лиза, понятное дело.

— Я этого не видел! — разрыдался он, когда вылез. Голова раскалывалась, как после тяжелого удара. Ему хотелось взрезать ее, вскрыть острым ножом, чтобы ее ужасное содержимое вытекло наружу и стало прозрачным…

— Ну, ну, ничего страшного не случилось,— пробормотала Кари. Она взяла его за руку и повела вниз.— Каждый может ошибиться. Там было темно.

— Нет, нет. Все другое я видел: песок, камни.

— Ну, ну. Не заводиться из-за пустяков…

И завертелось.

Вещи передали ленсману, Заккариассен и Лизины сестры опознали их, криминалист в городе снял с предметов все пробы и отправил для всестороннего изучения дальше, в столицу.

Команда человек в тридцать—сорок прочесала с собаками все окрестности расщелины, школьники вели свои доморощенные расследования, люди присматривались к соседям и рылись в памяти.

Выяснилось, что Лизины родственники на юге последний раз видели девушку до ее приезда на остров в сентябре. Но это был не первый случай, когда она пренебрегала своим ежемесячным визитом к ним. Ее работодатель пару раз зашел к ней на квартиру, никого там не обнаружил, но не удивился — к ее необязательности давно привыкли. Все гадали, почему не забил тревогу отец, а он не мог понять, с какой стати должен волноваться: при их плохих отношениях они общались от случая к случаю. Более или менее регулярные контакты с Лизой поддерживала лишь старшая сестра, но и она призналась, что та не давала о себе знать неделями и даже месяцами. Она постоянно чудила, убегала из дома, скандалила, вечно предъявляла всем претензии — неизвестно почему.

Юн почти не участвовал в этой суете. В тот вечер он вернулся домой совершенно расстроенный и выпил целую горсть таблеток. Элизабет нашла его в коме и вызвала врача, тот сразу приехал, прощупал пульс, посмотрел в зрачки и забрал с собой все, что осталось в аптечке. Примерно через сутки Юн пришел в сознание; он был словно потерянный, но уже не в таком отчаянии. Элизабет не бранилась, готовила его любимую еду, варила какао и на пару дней приостановила сборы, чтобы излишне не травмировать брата.

Когда Юн более или менее вернулся к жизни, первым делом он позвонил ленсману и прямо, без обиняков описал все, что видел тогда на Лангеванн: если уж он проболтался об этом Элизабет, тем более следует рассказать ленсману.

Но озеро далеко от расщелины, где нашли вещи, в нескольких километрах к югу, а никакой веры Юну и его видениям у ленсмана не было — многие старались прилепиться к этой истории, чтоб оказаться в центре внимания.

Тем не менее ленсман велел обшарить берег озера, выслал туда нескольких спортсменов-водолазов и позвонил Георгу. Но ничего не нашли и не выяснили.

— Юн, я сыт тобой по горло,— заявил ленсман, когда тот позвонил, чтобы узнать о результатах.

— Наверно.

— У вас с Лизой в последнее время что-то было?

— Нет.

— Ты ее отца по ночам пугаешь?

— Говорил же, это не я.

— А свинство на стенах — твоя работа?

— Нет,— сказал Юн и подумал, что ответы с тем же успехом можно было бы поменять на противоположные — сведется все к одному.

— Водолазы, естественно, тела не видели и никаких таких находок не утаивали, так что не сходи с ума.