– Технари с Печерской, – ответил Давид. – Точно, вспомнил. Это же и впрямь с Печерской автомат. Или его копия.

– Печерская… – пробормотала Эльза. – Тоже Зеленая ветка, но по другую сторону от Бориспольской через метромост…

– И мимо «Скифа» с «Киммерией», – с энтузиазмом добавил Давид. – Поняла, в чем дело? Чтобы протащить такой автомат сюда по метро – нужно пройти контроли купцов и банкиров. А это бы значило, что они спонсировали конфликт с Бориспольской как с самой укрепленной станцией всей ветки. Считай, один форт напал на другой. Эльза, здесь пытались развязать войну.

Эльза повернулась к южному выходу из депо, посмотрела в темноту.

– Вернемся? – спросила она. – Надо предупредить остальных.

Давид подошел к девушке. Постоял рядом, прислушиваясь к мертвой тишине.

– Не думаю, что это хорошая мысль, – высказал он. – Мы с тобой в метро давно чужие. Нам никто не поверит. Если попытаться все рассказать киммерийцам – нас самих застрелят, и дело с концом. Решит, что мы воду и мутим. Я угрожал своей родной станции оружием. Считай, преступник. Только Ксюша за меня заступалась, а сейчас никто не станет этого делать. Ты же вообще не пойми кто. Вспомнят, что тебя три месяца назад проводили на выход вместе с Мафусаилом, и за вами остались трупы. Или выяснят, что жила в Датаполисе и молча просила милостыню. Спросят – с чего внезапно заговорила? Зачем притворялась? Бориспольская все еще под гипнозом, а мы не знаем, как пользоваться ящиком, чтобы их вылечить. Да и испортил я его с потрохами. Нас же могут обвинить, что мы сами все затеяли. Нет, малыш, у нас был шанс только на тихую жизнь на Бориспольской. Теперь туда уже нет возврата. Начнут копать – зароют обоих.

Эльза вытерла грязные руки о рабочие штаны. Долго думала, пару раз порывалась что-то сказать и умолкала. Давид ее не подгонял. Его подруга выглядела так, словно он своей речью избавил ее от необходимости говорить жестокие и правдивые вещи.

– Да, мне следовало догадаться, – в конце концов произнесла она. – Возвращаться и в самом деле некуда. У меня там простынка сушиться осталась. Книжку не дочитала. Закладку поставила, а вернуться уже не смогу. Только сейчас поняла. Черт.

Давид ободряюще потрепал девушку по плечу.

– Докуда дочитала? – спросил он.

– Плинто получил легендарные кинжалы.

– Ничего, я тебе расскажу, чем дело кончилось, – пообещал парень. – Анастария перешла к «Василькам», а затем…

– Не надо! – оттолкнула его Эльза. – Сама дочитаю когда-нибудь! Я не собираюсь жить в этом депо всю жизнь. Надеюсь убраться отсюда, пока фонари не потухнут.

Она рывком подобрала свой рюкзак, накинула на плечи. Немного попрыгала с ним.

– Поверить не могу, что теперь это мои единственные шмотки, – сказала Эльза. – И что некуда возвращаться. Идем вперед?

– Идем вперед, – согласился Давид, кладя автомат на плечо и подправляя лямку собственного рюкзака.

– Признайся, ты ждал, пока я сама это предложу.

– Да.

Эльза толкнула его по-дружески. В последний раз посветила на бородача.

– Ничего не будем делать с ним?

– Нет, – ответил Давид, наполовину уменьшая мощность фонаря. – Время позаботится обо всем. В метро станет одним скелетом больше.

– Зато не нашим, – изрекла девушка.

– Да. – Давид взял Эльзу за руку. – Все будет хорошо.

– Знаю. Мы же вместе.

Давид и Эльза покинули депо, идя на север по единственному коридору – широкому, на целых три железнодорожных пути, из которых один был техническим и заканчивался, просто упираясь в глухую бетонную стену. Зато два других простирались четко по прямой, насколько хватало света. Рельсы были фактически нерабочими – выгибались во все стороны, местами выскакивая из креплений. Давид никак не мог вычислить, много ли народу пользовались этим туннелем. Именно рельсы являлись главным показателем того, что творилось в той или иной точке Креста – они либо чинились до рабочего состояния, чтобы могла проехать дрезина, либо разворовывались. Здесь же они оказались просто заброшены. С другой стороны, это точно не было территорией Креста.

– Мы уже час идем, – сказала Эльза, монотонно переставляя ноги.

– Отдохнем, – предложил Давид. – Все равно поесть не помешает.

– Не забудь, это наши единственные припасы, – напомнила Эльза, вытаскивая из рюкзака пару банок консервов и воду. – Возобновить непонятно как удастся.

– Тем более экономить смысла нет. Давай открою.

Консервы оказались на удивление сытными и даже вкусными.

– Надеюсь, что мы вообще никого не увидим, – пожелала Эльза. – И что дорога эта кончится оазисом с кучей деревьев, как из «Флоры». И мы будем с тобой жить там долго и счастливо, пока… Не знаю, сам придумай.

– Пока батарейки не кончатся.

– Точно, – закивала Эльза. – Слушай, этот туннель на карте не значится. Куда он вообще вести может?

Давид отхлебнул воды, посмотрел на карту.

– Чтобы ответить на этой вопрос, мне нужны три вещи, – сказал он. – Линейка, циркуль и Ион, который умеет ими пользоваться. Он быстро вычислит широту, долготу и азимут.

– Что такое азимут? – спросила Эльза.

– Понятия не имею. Где-то слышал… так вот, если примерно вспомнить все значимые объекты Киева, то мы с тобой находимся сильно справа от них всех, вместе взятых. Крест, Метроград, даже тайники Ольшанского – все осталось на западе от нас. И этот туннель должен скоро кончиться… – Давид всмотрелся, пошевелил губами, – станциями Красной линии. Думаю, Дарницей, или Гидропарком. Потому что если окажется, что туннель идет мимо, то я не понимаю, кто его строил и зачем.

– Ты и так этого не понимаешь.

– Я знаю, что подземку не строят без причины. Оба конца коридора непременно должны куда-то вести, иначе строить нет смысла. Тем более что один конец – это депо. Пусть даже ни разу не пущенное в ход.

– Но ни единого прохода наверх, – напомнила Эльза.

– Может, они и были. Заморозили стройку, перекрыли спуск. Если сильно нужно – пробурили бы снова. Тут как раз тайны никакой нет. Ладно, пошли.

– Когда точка невозврата?

– Часа через два. Это ровно половина от мощности всего нашего света. Если перевалим за нее, но так никуда и не выйдем – разворачиваемся и бежим назад.

Эльза отняла у него карту.

– Предлагаю поступить проще, – сказала она. – Если дойдем до Красной линии и там не будет любого спуска, подъема или перехода – бросаем туннель нафиг и возвращаемся на Вырлицу. Оттуда движемся по туннелю до Осокорок, или даже до метромоста. Выбираемся на поверхность, идем к «Птицам» на поклон и ломимся в Шлюз. Других вариантов нет.

– Очень бы не хотелось, – в сомнении покачал головой Давид. – Но ты права, нет других вариантов, хоть и придется костюмы найти на Харьковской… слушай, не нравится мне что-то этот воздух. Чувствуешь?