— Каскад, «немцы» с фронта! — он резко опустился в окопе.

— По местам! — громким шепотом скомандовал Каскад бойцам, которые вместе с ним прятались в окопе, поблизости от одной из «лисьих нор», готовые укрыться в неё, если на них опять перенесут миномётный огонь. — Сколько их там?

— Двоих видел, но сколько точно — хрен их знает, — судорожно сжимал автомат Свист. — И уже близко!

— Приготовить гранаты к бою! — решил Каскад, подумав, что сначала наступающего противника желательно угостить ими, а потом уже — по обстоятельствам. — Рассредоточится по окопу в одну линию.

Бойцы растянулись по окопу, на расстоянии трех-четырех метрах друг от друга, вытащив из подсумков гранаты РГО, ожидая команды от командира, нервно сжимая смертельные «сюрпризы» в руках.

Наступающие подобрались так близко, что им оставался лишь один бросок, чтобы быстро преодолеть расстояние до позиций противника. Теперь и Каскад осторожно выглянув в отверстие в бруствере заметил в ночной темноте силуэты врага, «перекатам» приближавшиеся к их оборонительной позиции, всё ближе подбирающиеся к ним.

— Мать! Гранатами по фронту, бросай! — Каскад первым бросил гранату, а за ним все остальные, поняв, что ещё немного и враги начнут спрыгивать в их окоп.

— Бабах! Бабах! Бабах!..

Пять взрывов произошли почти одновременно, а затем бойцы Каскада вместе с ним открыли ураганный огонь в сторону противника из автоматов, плохо видя его — больше стреляя наугад, но им тут же ответили. Несколько десятков стволов открыли огонь по ним, чем дали возможность бойцам Каскада более прицельно стрелять по противнику.

— Командир, — раздался голос Мотыля, высматривающего происходящий бой через оптический прицел. — У Каскада гости, идёт бой!

Коротаев в этот момент высматривал своих бойцов в деревне, выглядывая из противоположных окон здания, пытаясь понять — все ли его бойцы хорошо попрятались и нет ли среди них раненых.

— Чёрт! — он быстро перебрался к пулемёту Мотыля и присел у стены, наведя бинокль на хутор. — Каскад, что там у вас? — запросил он его по рации.

— Ведём бой, похоже диверсанты. Тихо подошли под прикрытием миномётов, благо Свист их заметил, — перекрикивал звуки автоматных выстрелов Каскад.

— Сука… — задумался командир.

— Командир, может пошлем к ним кого? — повторил свой вопрос Мотыль, морщась при близких разрывах.

— Нельзя! Минами накроют, — отрезал тот, продолжая смотреть на разгорающийся бой.

— Курва! — выругался командир диверсионной группы, потерявший половину «азовцев», почти сразу, как их обнаружили и атаковали гранатами: — Матеуш, — кричал он в рацию. — Дай пару залпов по хутору.

— Могу вас зацепить, — спокойно отозвался голос командующего минометчиками.

— Мы нормально! Давай! — его бойцы была достаточно далеко, а еще живых и отстреливающихся «азовцев» ему было не жалко, даже если их накроет своими минами, то туда им и дорога.

Через две минуту огонь миномётов был обратно перенесен на хутор.

— Мотыль? Чего видишь? — Коротаев до рези в глазах всматриваясь в идущий на хуторе бой, хотя кроме вспышек толком ничего не было видно.

— Мало что, только то, что наших минами опять накрывает, — тьма еще густо покрывала землю, так что даже в оптический прицел было плохо видно. — Но наши не стреляют, а вот с той стороны несколько автоматов «работают».

— Поддержи огнём.

— Есть!

Каскад и остальные толком не успели попрятаться, когда вокруг них опять «заплясали» разрывы от мин…

— Дуду-дух! Дуду-дух!

По полю хлестнули короткие очереди крупняка, а потом еще и ещё!

— Курва! Матеуш, — заорал в рацию командир поляков. — Накрой деревню, по мне крупнокалиберный пулемёт бьет.

— Понял!

Нервы у поляков не выдержали, хотя очереди из «крупняка» легли, не долетев до них метров десять-пятнадцать, но Мотыль зарядил в ленту каждым третьим бронебойно-зажигательные, так что близкие высверки взрывающихся пуль заставили поляков открыть ответный огонь, хотя до этого они не стреляли, не хотя показывать свое местоположение, в отличие от «азовцев», чем Мотыль тут же воспользовался.

Результат его стрельбы оказался для поляков печальным: было сразу убито трое, а четвертому «громовцу» оторвало руку.

— О, как-то тут неуютно становится, — Мотыль услышал звук летящих мин, а потом в крышу здания попала одна. — Мать, сваливаем! — крикнул он своим помощникам, они быстро сняли пулемёт со станка, а потом скатились по лестнице в подвал. Коротаев понимая правильность этого, тем не менее, сам уходить не стал, надеясь, что мины не смогут пробить перекрытия и наблюдал за продолжающимся боем.

Двадцать минут миномёт утюжил дом, обрушив крышу, сделав из трехэтажки — двухэтажку, но пробить перекрытия между вторым и третьим этажом мины не смогли. Строители построили дом на совесть, уверенность Стирола подтвердилась.

И так же внезапно, как и начался, обстрел Журавок неожиданно прекратился, будто и не было его. Ещё звучащие автоматные выстрелы казались комариным писком после оглушающих разрывов.

Поляки, забрав убитых и таща истекавшего кровью раненого без руки, откатились в темноту. Из «азовцев» выжило всего пятеро, и двое из них были ранены.

— Сука! — Каскад приходил в себя, открыл глаза и понял, что он засыпан землей, в ушах звенело так, что он больше ничего не слышал.

Последнее, что он помнил, как над головой полетели пули из пулемёта Мотыля, а потом свет в его глазах потух.

Тут раздался шорох осыпаемой земли, кто-то откапывал его, разгребая с него пласты земли, вот за разгрузку его схватила рука и выдернула его на поверхность.

— С возвращеньицем вас! — улыбнулся чумазый Свист, который и откопал Каскада из-под обрушившейся на его земли. — Живой?

— Вроде бы, — не совсем уверенно ответил Каскад.

— Саня и Пётр, всё, — раздался голос подползшего к ним третьего бойца по имени Фёдор.

— В смысле? — не понял Каскад.

— Они рядышком были, когда прямо в окоп мина залетела, — сжал губы Фёдор. — Там воронка и какие-то ошметки, нечего даже нормально похоронить.

— Мать! — сплюнул грязную от земли слюну Каскад.

— Каскад! Как у вас там? — раздался из рации голос Коротаева.

— Плохо! У меня двое погибли, — сообщил неприятную новость Каскад. — Меня близким разрывом мины приложило, мать…

— Твою дивизию!.. Я сейчас людей пришлю, надо погибших забрать, — недолго