– Но ведь ты сама захотела, чтобы я ушел. Тысама довела меня до этого. Ты говоришь мне о том, что остаешься со своим мужеми расстаешься со мной, а я должен стоять и улыбаться… Не забывай, что гордостьбывает не только у тебя. Еще существует мужская гордость.

– Хорошо, если этот мужчина в черном плод моейфантазии, то откуда тогда записка? Рома, скажи, откуда она взялась, кто еенаписал и какие могут быть последствия?

Совсем растерявшийся Роман почесал затылок ипожал плечами:

– Понятия не имею. Ты задаешь вопросы, накоторые я не знаю ответов. Ева, я действительно этого не знаю.

Рома взял лежащую на столе записку и быстро ееразорвал.

– Зачем ты это сделал?

– Затем, чтобы, кроме нас с тобой, ее никто нечитал.

Осторожно взяв меня за руку, он нравоучительноначал:

– Ева, успокойся. Давай не будем паниковать исделаем вид, что никакой записки и не было вовсе. Не стоит заострять на этомвнимание. Если кому-то хочется нас напугать, то пусть он знает, что у негоничего не вышло.

– А кому хочется нас напугать? – Я задалавопрос крайне взволнованным голосом и почувствовала, как у меня пересохло ворту.

– Не знаю. – Видимо, Роман только что осозналто, что сказал ранее.

– Нас и пугать-то некому. – Я говорила ипыталась осмыслить все, что произошло. – В лесу были только ты, я и Иксель.Турок умер, а уж если кто и может нас пугать, то только мы сами друг друга.Больше некому.

– Тоже верно. Иксель вряд ли сможет передатьнам привет с того света и испугать нас, хотя бы по той причине, что он мертв, –с нажимом произнес Роман, не выпуская моей руки.

– Ром, мне страшно.

– Забудь о записке. Мы ее не писали и в глазане видели. Не с ума же нам теперь сойти…

Роман тормознул проходящего мимо негоофицианта и заказал себе еще виски. Как только ему принесли новую порцию, янаклонилась как можно ближе и помешала трубочкой аккуратные кусочки льда,которые плавали на поверхности.

– Дашь глоток?

– Пожалуйста.

Сделав пару глотков, я отодвинула стакан,немного сморщилась и кашлянула.

– Если ты не можешь крепкие напитки пить, токакого черта берешься?

– Это нервное. Ром, ты можешь мне ответить наодин вопрос, только при этом не кричать, что я сошла с ума, что мне нужно впсихушку, а ответить совершенно спокойно? Скажи, можешь?

– Конечно, могу. – В голосе Романа читалосьнеподдельное напряжение. – А в чем дело?

Я глубоко вздохнула и осторожно спросила:

– Ром, а ты уверен, что ты тогда этого туркаубил? – Я была близка к состоянию, которое так и называется – «истерическийприпадок».

Роман усмехнулся, но заметно побледнел. Ясразу обратила внимание, как у него задрожала венка на шее. И все же ему нужноотдать должное. Он как мог старался сохранить остатки самообладания.

Роман вытер вспотевший лоб и залпом допилвиски. Он наклонился ко мне и зашептал на ухо:

– Тогда какого черта мы его ветками и травойзасыпали? Ты хочешь сказать, что мы живого человека похоронили?

– Мы его в землю не закапывали. Мы его всеголишь ветками закидали. – Неизвестно откуда во мне взялась рассудительность.

– Но я щупал у него пульс. Его не было. Самаподумай, если бы я обнаружил у него пульс, зачем бы тогда мы отнесли его в ямуи засыпали ветками?! Камень, который я в него кинул, попал ему в висок. Ты хотьпредставляешь, что такое удар в висок? Это мгновенная смерть. – Немногопомолчав, Роман все же не выдержал и покрутил пальцем у виска. – Ева, я тебя неузнаю. Несешь полный бред. Ты хочешь сказать, что этот турок очнулся отглубокого сна, перевязал свою голову бинтами, вышел из леса и отправился нанаши поиски?! А когда он нас нашел, то решил немного поиграть с нами в прятки ипопугать. Написал записочку и подсунул ее нам в дверь.

– Мне в дверь, – поправила я Романа.

– Ну конечно, в твою дверь и дверь твоегомужа. В дверь вашего супружеского ложа. Извини. Я просто неправильно выразился.Я не подумал о том, что я живу с тобой не в одном номере.

– Ничего страшного.

– В общем, я все это к тому говорю, что всетвои подозрения необоснованны. Записка еще ни о чем не говорит. Я действительноубил турка. Я трогал пульс. Его не было. Я полностью отвечаю за свои слова.Когда мы засыпали турка ветками, он был мертв. Удар в висок – страшная штука.Ты лучше скажи мне… Я хочу знать, ты действительно решила со мной расстаться?

– Да, – довольно неуверенно кивнула я.

– А как же этот маскарад?

– Какой еще маскарад? Ты говоришь так, какбудто мы приехали в Бразилию.

– Да, у нас здесь события покруче, чем в любомбразильском сериале. Какого черта мы приехали в Турцию?!

– На отдых.

– Лично я приехал сюда для того, чтобы быть стобой рядом.

– Но ведь ты приехал с Леной…

– Конечно, но только потому, что ты тоже приехаласо своим мужем. Причем это была только твоя идея. Я тебе предлагал… Я говорилтебе, чтобы мы взяли путевки вдвоем. Все было бы совсем по-другому. Какогочерта надо было тащить наши семьи?!

– Как ты себе представляешь, что мы бы поехаливдвоем на отдых? Куда я дену своего мужа?

– У твоего мужа полно работы, и не нужно былоего дергать и куда-то срывать. Пусть работает, пока работается. Ты прекраснаяактриса. Могла бы ему напеть, нормально присесть ему на уши, что ты хочешьпобыть одна, что ты чертовски устала. Он сам отправил бы тебя на отдых. Нет же,тебе обязательно нужно было срывать его с работы… Мы бы прекрасно отдохнули стобой вдвоем. Все было бы совсем по-другому.

– А что бы ты сказал Ленке? Куда ты едешь?

Рома как-то по-недоброму усмехнулся и произнесязвительным голосом:

– Ева, позволь мне самому разбираться в своихсемейных отношениях. Уж поверь мне, я бы нашел что сказать своей жене.

– Как бы ты ей объяснил, что едешь отдыхатьодин?

– Ева, ты что, глухая? Ты меня совершенно неслышишь. Еще раз говорю, что ради тебя я бы нашел слова, чтобы все объяснитьсвоей жене. С нашим отдыхом не было бы никаких проблем.