Лишь тогда приходят в движение остальные кайры — те, что стояли колоннами. Иона отдает приказ, и северяне двумя шеренгами шагают от центра двора к стенам. Они не встречают сопротивления: тяжелые конники, а затем огонь разрушили ряды шейландцев. Северяне ровно, механически рубят тех, кто бежит от огня. Мечи вверх — мечи вниз. Мечи вверх — мечи вниз. Будто косы в руках жнецов.

Джо влетает в кабинет графа:

— Милорд… Иона предала. Кайры атакуют гарнизон.

Закатники меняются в лице, жадный интерес вспыхивает в глазах. Но Виттор только ведет бровью:

— Я допускал такую возможность. Гарнизон готов к бою. Где Иона?

— Во дворе, милорд.

— Покричите с балкона, чтобы ее взяли живьем.

Гарри бежит исполнять, а Джо подходит ближе к Виттору:

— Милорд, вы не поняли ситуацию. Гарнизон гибнет, вы в опасности.

— Чепуха! Моих там триста человек, а у Ионы — сорок!

— Ваши старшие офицеры убиты. Северяне взяли смоляную башню и обстреляли двор огнем. Бросили в бой тяжелых всадников.

Эйлиш жадно облизывает губы. Виттор хохочет с малой тенью тревоги:

— Тяжелая конница во дворе замка? Что за чушь! Там негде развернуться!

— Ваши люди прижаты к стенам и напуганы. Северяне сеют панику всеми способами. Скоро гарнизон побежит. Ворота же открыты!

Граф орет на него:

— Это ты сеешь панику, недоумок! За мной восьмикратный перевес! И стрелки на стенах! Сейчас их перебьют!

Слюна брызжет изо рта Виттора. Эйлиш усмехается за спиною графа.

— Милорд! — Гарри снова на пороге. — Простите, но дело немного скверно. Кастелян пропал, капитан Леус убит, лейтенант Бласк убит. Солдаты растеряны. Резерв вышел из казармы, построился, но не знает, что делать. Тупо пялятся на огонь и трясут копьями.

— Чем заняты идовы лучники?! Гарри, крикни им, чтобы стреляли, наконец!

— Милорд, такое дело… — Гарри жует слова. — Несколько кайров ворвались на стену. Стрелки дали залп, положили чуток врагов, но теперь им уже не до этого…

Джоакин чеканит, глядя в лицо графу:

— Милорд, вы должны взять командование. Выйдите на балкон, дайте себя увидеть, раздайте приказы. Иначе все разбегутся.

Губы Виттор дрожат, веки часто-часто хлопают. Он лупит по столу, опрокидывая кубки:

— У меня же! Чертовых! Триста! Человек!

* * *

Было глупо — выйти под огненный обстрел босиком. Ноги уже покрылись волдырями, ни один шаг не давался без боли. Но то была ее единственная ошибка.

Восьмерка кайра Стивенса, якобы посланная за провиантом, успешно и вовремя захватила смоляную башню. Затопив двор огнем, люди Стивенса бросили башню и выдвинулись на стены. Лучников на галереях было слишком много, чтобы восемь кайров быстро перебили их. Однако лучники больше не вспоминали о том, что творилось во дворе, целиком занятые северянами на стенах.

А во дворе уэймарцы терпели крах. Иона жалела их, затравленных зверьков. Лоскуты пламени рассекли гарнизон на мелкие группы, лишенные командования и разобщенные. Солдаты Шейланда сильно превосходили кайров числом, но даже не думали о контратаке. Каждая группка занимала круговую оборону, спина к спине, ощетинившись копьями, мечтая лишь об одном: спасти свою жизнь. Кайры истребляли их одну за другой, по очереди. Их гибель была лишь вопросом времени.

Организованную силу представлял собою лишь резерв, только что покинувший казарму. Резервом командовал лейтенант Бласк, и кайр Брандон убил его метким броском кинжала. Однако сержанты смогли построить солдат в тройную фалангу, она развернулась почти во всю ширину двора. Двинувшись в атаку, фаланга копейщиков могла серьезно потеснить северян. Кайрам не хватило бы численности, чтобы сломать этот строй. Пока что наступлению фаланги мешали пятна горящей смолы, тут и там разлитой по двору. Но когда смола угаснет, копейщики двинутся в атаку.

— Фаланга опасна, — отметила Иона.

— Не слишком, — возразил Сеймур. — Опаснее ваш муж. Сейчас он пустит в ход Персты.

— Его Персты — далеко от Уэймара.

— Откуда вы знаете?

— Поверьте, знаю.

— Он оставил себе хотя бы один Перст!

— Один — вероятно, но он не станет убивать меня. Я нужна ему живой. А вот вам, Сеймур, советую держаться в тени.

Этому правилу следовали все кайры: от начала схватки они старались держаться там, куда сложно прицелиться из покоев Виттора. Иона не сомневалась, что муж имеет при себе Перст Вильгельма. Но, запертый пожаром на своем этаже, он сможет стрелять только из окон. А оттуда виден не весь двор: одни места прикрыты строениями, другие — тенью. Защиту давали и лошади, сбившиеся в плотную группу. Так что кайры знали, где укрыться от огня Перста, а открытую часть двора пересекали бегом.

Впрочем, граф не произвел ни единого выстрела. Иона поняла: муж боится ее — даже держа в руках Перст Вильгельма. Раньше это расстроило бы ее, но не теперь.

— Миледи, не пора ли занять темницу? Скоро Виттор поймет, что мы побеждаем, и попытается бежать через тайный ход.

— Не сможет, — возразила Иона. — Хода больше нет. Резервная фаланга — его последняя надежда. Я займусь ею.

Выйдя из тени, она зашагала прямиком к тройной шеренге врагов. Суровые лица, злые глаза, блеск пламени на шлемах…

Прямо перед нею кусок мостовой вздулся, как пузырь, и лопнул огненными брызгами.

Боль ожогов полоснула ступни, бедра. Дыхание сбилось. В шаге от Ионы багровело пятно густой вулканической жижи.

Вот и Перст!

Сеймур бросился к ней — навстречу верной смерти от нового выстрела. Иона вскинула руку:

— Сеймур, назад! Дураки на башне сбили прицел катапульты! Велите им прекратить огонь.

Новый пузырь вспух сбоку от нее. Иона крикнула:

— Кайр, выполняйте!

А сама пошла дальше — к фаланге.

Граф стрелял.

Еще. И еще.

Шаровые молнии лопались вокруг нее — слева, справа, впереди. Она ступала осторожно, обходя раскаленные пятна. Хотя казалось, вся земля уже кипит под ногами.

Солдаты пялились — парализованные, остолбенелые. Глаза прочь из орбит. Ничего подобного в своей жизни…

Иона шла к ним и шепотом пела:

— Звездочка взойди, в глазки загляни…

* * *

Граф Виттор Шейланд запустил бутылкой в стену. Вино брызнуло на портрет отца, и это отрезвило графа, как пощечина.

Он встряхнулся, моргнул. Процедил:

— Пора уже.

Отшвырнув свое кресло, упал на колени, сунул нож в щель между камней. Один прыгнул вверх на пружине, граф отбросил его, достал из ниши прозрачный булыжник. Округлый, будто оплавленный по краям. Источающий странное тусклое сияние.