Дым застлал поля, где когда-то охотились герои русской классической литературы, где горел вечерний костер, а рассказам тургеневских охотников не было конца. Сейчас изуродованная степь была до горизонта забита искореженными орудиями и бронетранспортерами, вскопана выстрелами и обильно полита кровью потомков этих охотников.

Но и их охота дала результаты. В советской сводке за 5 июля говорится о 586 подбитых немецких танках.

Ночью саперы заложили 6 тысяч новых мин. Враг не пройдет. На этих минах Модель потерял до 100 танков. Перед новой атакой 3 тысячи орудий обрушились на фронт Рокоссовского, круша его оборонительные сооружения. Ночью Константин Константинович просит у Сталина резервную армию, но та уже послана Ватутину. Если немцы, вопреки всему, прорвутся к Курску, Рокоссовский будет отвечать за оборону города. Не успело рассвести, как немецкие танки уже шли вперед — 6 июля Модель ввел в действие танковые резервы. Внезапно появившаяся на острие дьявольская сила — 250 танков в сопровождении пехоты — поколебали Центральный фронт. Генерал Пухов контратаковал, но прогнулся под неподъемной силой. Именно на этом этапе немцы ввели в дело в секторе от Понырей до Соборовки тысячу танков. Здесь, на фронте в 10 километров, у Рокоссовского было 3 тысячи орудий и пять тысяч пулеметов. Он отбирает у менее задействованных соседей все возможные дивизии. Танки Батова, грузовики с пехотой от Черняховского, с миру по нитке — но фактом является, что в этот день, в этот черный день рукопашной схватки Модель продвинулся лишь на малую долю своего продвижения в первый день германского наступления.

Сейчас и здесь Германия бросила в бой всю свою огромную и организованную силу, здесь ее танки, самолеты и пушки не могли кивать на русский мороз или бескрайность степей. Здесь мерились силой, умением и духом две армии, выставившие все, на что были способны огромная индустрия, национальная мораль и природное мужество. Здесь или никогда — вот девиз немцев в этом сражении. После Сталинграда у них уже нет презрения к пытающемуся соперничать противнику.

Мало кто более прирожденного кавалериста Рокоссовского любил лихую кавалерийскую атаку, но и он приходит к мысли, что с него достаточно. После неудачной контратаки танков Родина 6 июля Рокоссовский приказывает закопать танки по башню в землю и сражаться без лихих безумств. Контратаковать дозволено лишь против германской пехоты и легких танков. Этот приказ был отдан вовремя. На следующий день немцы вводят в бой 18-ю танковую дивизию — 200 свежих танков. Именно эта дивизия возглавила наступление 7 июля 1943 года к западу от железнодорожной линии, ведущей к едва заметной на карте Оль-ховатке. 2-я и 20-я немецкие танковые дивизии двинулись к еще менее приметной деревне Самодуровке, еще одна ударная группа — к Понырям (железнодорожная станция между Орлом и Курском). Теперь Модель вел десять пехотных и четыре танковые дивизии, а советская пехота прижалась спиной к поныревской железнодорожной линии. Поны-ри переходили из рук в руки, на Самодуровку шли уже 300 немецких танков. Рокоссовский был прав в определении стратегической важности Ольховатки — с местных холмов просматривалась и простреливалась вся территория на восток, на юг и на запад — прекрасный трамплин для броска на Курск.

Появились небесные асы. Лейтенант С. К. Колесниченко. Сбил за один день три немецких самолета. В небе этого дня еврейский парень лейтенант Алексей Горовец увидел себя наедине с двадцатью германскими самолетами. Не задумываясь он бросился в бой, и ему удалось уничтожить восемь машин противника. Но сверху, невидимые для него, опустились четыре немецких истребителя, и останки бесстрашного летчика, отныне Героя Советского Союза, рухнули на курскую землю. 106 германских самолетов нашли здесь могилу.

Именно этот день был, в определенном смысле, решающим. Немцы продвинулись еще на десять километров, ничего не жалея для захвата Понырей. Борьба перешла за рамки человеческих рефлексов, это была битва в подлинном смысле этого слова. Мало что было видно, еще меньше из-за всеобщего грохота было слышно. Немцы оборачиваются всей силой к неприметной русской деревне Ольховатке, именно здесь жаждут они прорыва. Вот какие донесения идут от полковника Рукосуева, чьи солдаты стоят непосредственно у Ольховатки.

«Бригаду атакуют до 300 танков. Батареи № 1 и 7 уничтожены, вводим последние резервы. Вторая батарея в действии. Просим снарядов. Я либо буду держаться, либо нас уничтожат. Рукосуев».

Если бы не держался Рукосуев, погибла бы вся страна — немцы рвались вперед смертельно серьезно — со знанием, опытом и почти обреченностью. Но страна, вся Россия знала, что погибающие одна за другой батареи Рукосуева не отойдут. Погибнут, но не отойдут. Ни на метр.

Сонно спит сегодня Ольховатка, и нет уже на этой земле полковника Рукосуева. Но он не зря бросил своих молодых солдат в бой, который длился сорок восемь часов. Свирепая битва не привела немцев к господству над холмами Среднерусской возвышенности — единственной возвышенности на нашей великой равнине. Немцы пробовали подойти с различных точек к Ольховатке, кроме фронтальной. То, что защитники умрут по фронту, но не пропустят, — это немцы уже поняли. Два года войны их чему-то научили.

Под Ольховаткой проявила себя советская штурмовая авиация, ее удар ослабил германский напор. Среди небесных асов летел Алексей Маресьев, потерявший ноги после 18-дневного выхода с вражеской территории. Удача подарила ему долгую жизнь, но не сам ли он, доблестный сын своей страны, вырвал ее из рук жестокой судьбы? И тысячи безымянных Маресьевых шли в эти дни судьбе наперекор.

Идя к Курску с севера, Модель достиг максимальных успехов 9 июля. Далее войска почти остановились в своего рода клинче. Жуков говорит по телефону Сталину, что далее ждать нельзя, потому что далее отступать опасно. Решено контратаковать 12 июля. На северном клину германского наступления 11 июля советские бомбардировщики создали огромную дымовую завесу, под прикрытием которой Рокоссовскому удалось перегруппировать свои силы для наступления на Орел 12 июля. В 3 часа 20 минут утра этого дня Рокоссовский начал двухчасовую артиллерийскую подготовку из 3 тысяч орудий и минометов. 21-я гвардейская армия великого армянина, прирожденного воина и стратега Баграмяна успешно воспользовалась наступившей после артиллерийского грома тишиной. Ее продвижение вперед было неожиданно быстрым, и попытка немцев ввести в прорыв танковую армию оказалась запоздалой. Германская оборона держалась лишь некоторое время, напор был отчаянным, и немцы, способные годами сдерживать весь мир, подались. Войска Рокоссовского пошли по окопам и траншеям, которые они выкопали и которыми они сами владели неделю назад.

Южный фланг

У Воронежского фронта не было столь мощной артиллерийской поддержки, которой отличался Центральный фронт. В то же время у противостоявшего Ватутину генерал-полковника Гота были девять танковых дивизий — лучшее, что имели танковые войска Германии, — дивизии СС «Тотенкопф», «Дас рейх» и «Адольф Гитлер».

В начале шестого утра 5 июля германские бомбардировщики появились над северным флангом. Через полчаса бронированная армада поползла на фронте в сорок километров от Красной Слободки до Измайлова. С небес германские штурмовики прокладывали дорогу 200 германским танкам, сопровождаемым пехотой. Впереди шел 48-й танковый корпус — примерно в пяти километрах южнее Завидовки, Алексеевки и Лучанино. Быстро шла очистка местности от пехотных мин. У Бутово «Гроссдойчланд» бросилась в бой. Высоты у Бутово перешли к немцам и без пятнадцати пять здесь уже были наблюдатели германской артиллерии.