В ее деле хранится «Справка» от 29 января 1940 г., подписанная все тем же сержантом Райхелем, теперь уже начальником отдела, и содержащая примечательную констатацию: «В следственном деле 〈…〉 отсутствует обвинительное заключение ввиду того, что оно было из дела изъято и уничтожено как подписанное врагами народа. Новое обвинительное заключение не было написано ввиду отказа руководителей подписывать обвинительные заключения по старым делам».

327

 Артур Карлович Сташевский (настоящая фамилия Хиршфельд) родился 12 декабря 1890 г. (Митава). В 1906 г. арестован в Лодзи за политическую деятельность; с мая 1918 г. – член РКП(б), в 1918 г. – слушатель Лефортовской школы красных командиров в Москве, в 1918–1921 гг. – начальник разведки и член Реввоенсовета Западного фронта, в 1921–1924 гг. – секретарь советского торгового представительства в Берлине, в 1924–1925 гг. – член Главного управления торгового флота; до 1935 г. – на руководящих постах Внешторга: член правления государственной импортно-экспортной палаты, заведует отделом экспорта мехов. В 1936–1937 гг. – торговый атташе СССР в Испании (ср. показания И. А. Троицкого). В августе 1937 г. арестован. Расстрелян. Реабилитирован 29 марта 1956 г.

328

ПОВ – «Польская военная организация», созданная в августе 1914 г. по инициативе Ю. Пилсудского, лидера Революционной фракции Польской социалистической партии, главной целью которой была независимость Польши. ПОВ во главе с Пилсудским формировала польские легионы, воевавшие на стороне Германии и Австро-Венгрии (ср. «Polacy!» Мандельштама). После успешной войны Польши с Россией ПОВ практически перестала существовать – ее цели реализовались. Эта война была одной из самых чувствительных неудач советской власти (затронувшей и патриотические чувства таких консервативно настроенных людей, как Булгаков, – ср. в очерке «Киев-город» ядовитые слова о «наших европеизированных кузенах»). Словцо «белополяки», родившееся в агитационных целях и закрепившееся в языке советской цивилизации и в официальной советской истории, окрасило в массовом сознании общее – отчужденное – отношение к Польше (ср. в 1-й главе «Мастера и Маргариты» попытки Берлиоза и Бездомного определить национальность Воланда: неотесанный пролетарский поэт готов принять раздражившего его иностранца за поляка). Это облегчило «воссоздание» ПОВ в годы Большого террора уже в качестве фантома, годного для применения в застенках, в следственных делах и на закрытых процессах, когда началась расправа с бывшими польскими социалистами, ставшими после октября 1917 г. российскими коммунистами и высокими советскими чиновниками. Указывают, в частности, на приказ по НКВД от 11 августа 1937 г. «О ликвидации польских диверсионно-шпионских групп и организаций ПОВ» (см.: Македонов А. В. Эпохи Твардовского; Баевский B. C. Смоленский Сократ; Илькевич Н. Н. «Дело» Македонова. Смоленск, 1996. С. 429). В связи с репрессиями против высокопоставленных коммунистов польского происхождения следует учесть и упоминания И. Уншлихта (позднее расстрелянного) в показаниях К. Добраницкого и И. Троицкого.

329

 Дневник Елены Булгаковой. С. 174.

330

 В «Дневнике Елены Булгаковой» (с. 175) последняя фраза отсутствует.

27 июня 1981 г. я задала вопрос о том, как Булгаковы относились к Конскому, Дзидре Тубельской – первой жене Е. Е. Шиловского (старшего сына Е. С.), которая с 1938–1939 гг. бывала в доме Булгакова и долгие годы впоследствии дружила с Е. С. Приводим ее ответ. «Роль Конского им была явно известна. Кажется, первое, что их навело на эту мысль, – он всегда приходил в их дом с кем-то – с более старшим и больше имевшим к ним отношение. История со спичечным коробком сделала все до конца ясным: Конский уронил коробок, его подняли (видимо, без него?.. – М. Ч.) и прочитали на нем отдельные слова из разговоров за столом – определенного содержания. Е. С. считала, что многие беды Михаила Афанасьевича были связаны с ним». О Конском – Биткове ср. также замечания И. Ерыкаловой (газета «Литератор». СПб., 1990. 11 мая. С. 8).

331

 Сопоставим с этим демонстрацию Добраницким Булгакову редких «книг по истории гражданской войны», о чем писала в дневнике Е. С. 21 сентября 1937 г.

332

 В ответ на соответствующий запрос в процессе проверки дела Жуховицкого начальник группы ЦА КГБ СССР написал 1 ноября 1990 г. «Справку» от руки: «Данных о факте сотрудничества с органами государственной безопасности Жуховицкого Э. Л., 1881 года рождения, и Свободина Г. М. в материалах Центрального архива КГБ СССР не имеется» (л. 53 об.). Таким образом, материалы других сотрудничавших есть, а этих – нет? Значит ли это, что оба оговорили себя – под давлением следователей – и в этом?

Цитированный документ, благодаря своим археографическим особенностям, содержит дополнительную информацию на данную тему. Первоначально он начинался иными словами: «Картотек по учету агентуры в Центральном оперативном архиве КГБ СССР не имеется. В связи с этим проверить…» – далее, по-видимому, автор документа предполагал написать, что проверить факт сотрудничества не представляется возможным, однако на середине фразы отказался от этого варианта текста, тщательно «забелил» его (забыв, по-видимому, что все зачеркнутое, замазанное и т. п. может быть прочитано) и придал своему ответу ни на чем не основанную определенность.

333

 Дневник Елены Булгаковой. С. 177–178.

334

 Согласно справке замначальника ЦА КГБ СССР от 22 ноября 1990 г., один из утвердивших обвинительное заключение (он же составил 15 июля 1937 г. «Справку» с просьбой к М. Фриновскому о санкции на арест Жуховицкого) «Минаев A. M. – врид. начальника 3 отдела ГУГБ НКВД, комиссар безопасности 3 ранга, проходит по соответствующим материалам как преступно руководивший молодыми сотрудниками, допускавшими нарушения соц. законности, и виновный в необоснованных арестах и осуждениях в 1937–1938 гг. 〈…〉 25 февраля 1939 г. Военной коллегией Верховного суда СССР на основании ст.ст. 58-1а, 58-8 и 58-11 УК РСФСР Минаев A. M. осужден к ВМН – расстрелу». Несколько более поздняя «Обзорная справка» по трехтомному уголовному делу детализирует судьбу Минаева-Цикановского Александра Матвеевича, 1888 г. рождения, уроженца г. Одессы, еврея: в 1939 г. он был «признан виновным в том, что „…будучи связан с Ягодой, получил от него указание на проведение вражеской работы, направленной к свержению советской власти путем дворцового переворота или вооруженного восстания… отводил оперативный удар от участников право-троцкистской организации шпионов 〈…〉“ (т. 1, л. д. 195–197). В предъявленном обвинении Минаев виновным себя признал и показал, что в 1935 году был вовлечен Ягодой в заговорщическую организацию, действовавшую в органах НКВД, и до момента ареста выполнял его установки по сохранению кадров (т. 1, л. д. 18–41, 155–158). В 1988 году, в связи с заявлением родственников Минаева, по делу было возбуждено производство по вновь открывшимся обстоятельствам, в результате которого установлено, что Минаев по инкриминируемым ему деяниям осужден необоснованно. Однако в ходе расследования было доказано, что Минаев в 1937–1938 годах принимал непосредственное участие в организации массовых репрессий и фабрикации уголовных дел. Как усматривается из материалов расследования, к обвиняемым в процессе следствия подчиненными Минаеву следователями применялись меры физического воздействия и другие меры принуждения, в результате которых подследственные вынуждены были оговаривать себя и других лиц (т. 3, л. д. 5-157). В связи с установленными фактами 〈…〉, повлекшими тяжкие последствия, в том числе гибель многих невинных людей, расследование вновь открывшихся обстоятельств было прекращено и, по заключению