ты, Иванушко Касьяновичь,

Женись-ко ты, где те вера есь:

Бери-ко той грозой княнецькою,

10 Той своёй силой богатырьскою». —

«Мне хотелось бы женитисе

За́ морем у Митрея богатого».

Поехал Иванушко женитисе

И поехал Касьяновичь женитисе,

15 И скоре сказать — приехал к Митрею богатому;

Сватаитц́е на Настасьи Митрие́вични.

Отвечяет ему Митрей богатыи:

«У мня три́ годы́ Настасья засватана

За цяря Кошшея за Трепетого».

20 Он берёт той грозой княженецькою

И той берёт силой богатырьскою;

И взял Настасью Митриёвичню.

Едет Иванушко по чисту́ полю,

И настрету идёт Кошшей Вотрипетович.

25 И нац́ели с Кошшеём ф поли битисе.

Зьбил Иванушко Кошшея со добра коня,

Садилсэ на белы́ груди

И хочё пороть груди белыя.

Змолитц́е Кошшей Вотрипетовичь:

30 «Ай же ты, Настасья Митреёвична!

Зьде́рьни ты Ивана со белы́х грудей.

У меня ли ты будеш сидеть цяриц́ею

И будут тебе кажны люди поклонятисе,

А у Ивана будеш сидеть пониже всех,

35 И будеш дожидать куса́ поданого».

А бабей волос, весь ум короток,

Куды ветер повеет, туды ум понесёт, —

Она здёрнула Ивана со белы́х грудей.

Тут ф чисто́м поли ёго двоё обневолили,

40 Привязали Ивана ко сыру́ дубу,

К коренистому дубу ко кряковистому.

Кошшей роздёрнул шатёр белополо́тняной

И стал с Настасьёй обниматисе.

Вышел Кошшей из бела́ шатра —

45 Прилетел голупчик со голубушкой,

Сели на тот дуб сырой.

«Ой же ты, Настасья Митриеёвична,

Я стре́лю голупка со голубушкой:

Одному голупчик, а другому — голубушка».

50 Он взял натянул тугой лук.

Тугой лук он натягивал,

Калену стрелу накладывал

И ко стрелки приговаривал:

«Не падай не на́ воду, не на́ землю,

55 А пади в голупчика з голубушкой».

Поднималаси стрела по подне́бесью,

А не пала не на воду, не на́ землю,

Прямо опушшялась Кошшею во белы́ груди,

Роспорола у Кошшея груди белыя.

60 Тут Настасьюшка от берешку откачнуласи,

А к другому не прикачнуласи.

Говорит Иванушко Касьяновичь:

«Ой же ты, Настасья Митреёвична!

Отвяжи меня от сыра́ дуба,

65 От сыра дуба коренистого,

Коренистого от кряковистого». —

«Ой же ты, Иванушко Касьяновичь!

Не будеш ты меня бити-мучити? —

«Не буду я тебя бити-мучити,

70 Только дам тебе три повинки женскии».

Отвязала Ивана от сыра дуба.

Взял Иванб ноги отсек —

«Мне-ка твоих ног не надобно:

Ты с неверным Кошшеем оплеталаси».

75 Взял руки отсек —

«Мне-ка твоих рук не надобно:в

Ты с неверным Кошшеем обнималаси».

И губы и нос отрезал прочь —

«Не нать мне-ка, не губ, не носа твоего:

80 Ты с неверным Кошшеём ц́еловаласи,

Ц́еловаласи и любоваласи.

Теперь, Настасья Митриевичня,

Хоть вдовой живи, хоть со мной поди.

Хоть останьси серы́м волкам на военьё,

85 Чёрным воронам на гра́еньё».

И приехал к солнышку Владымеру.

«Шшо же ты, Иванушко, без жоны приехал?» —

«Не фсякому женидба издаваитц́е!»

254. «ВАСИЛЬЮШКО БУСЛАВЬЕВИЦЬ» <САУЛ>

На приста́ви, приста́ви

Жил Бусла́вей девяносто лет.

Оставаитце у ёго цядо милоё

На имя Васильюшко Буславьевиць.

5 На прошшенье он сказывает:

«Дайте моему цяду роботку не цяжолую —

Одну княженецьку рукомоецьку».

Оседлал, обуздал своего добра коня

И поехал во цисто́ поле.[555]

255. СОТКО

Пошол Сотко-купець по́ морю. Идет по морю. Су́дно стало на осерётке моря. Ветер дуёт, а судно некуда нейдёт. Этот Сотко-купець говорит: «Берите дерево дубовое и зделайте всем по жеребью, бросьте эты жеребья́ на воду». Вси жеребьи как гоголи́ пловут, а Сотка жеребей, на-круг, на-круг, ко дну ка́менём. — «Это дерево не сьвя́тое — возьмите дерево кленовое, зделайте жеребьи по фто́рой рас». И тоже бросили жеребьи в сине море. И фси жеребьи как гоголи́ пловут, а Сотка жеребей, на-круг, на-круг, ко дну ка́менём.а — «Это дерево не святое, проклятое. Возьмите дерево кипирисное, зделайте по жеребью». Зделали по жеребью и бросили в сине море. Вси жеребьи как гоголи́ пловут, а Сотка жеребей, на-круг, на-круг, ко дну ка́менём.а И заговорил Сотко-купець богатыи: «Колько по́ морю не хаживал, а Морьскому цярю дани не плачивал. А теперь Морьской цярь пошлины требует, головки чисноб не лутчии. Зделайте мне яшшык дубовыи, по праву́ руку кладите пресвятую Богородицу, по леву́ руку кладите Миколу Святителя, во резвы ношки кладите звончяты́ гусли». И спусьтили его в синё море. Окозалсэ он у Морьского цяря. Морьской цярь требуёт его к себе. Роздор у его с женой идёт: один то толкует, а другой другое: как закатаитц́е красно солнышко — за́ воду или за́ землю. Сотко говорит: «Закатаитц́е красно солнышко не за́ воду, и не землю, а за ту луну небёсную». Цярь и росхохоталсы. — «Ты хорошо, Сотко, россудил. Заиграй, Сотко, в звонцяты́ гусли». Тот стал играть, а он стал плясать. Подняло. День тончёвали. Плясал, плясал цярь. Повалилсэ Сотко спать. Пришла Мать присвята Богородиця и говорит: «Цярь пляшот: шубой машот — сини́м морем, а рукавамы — трясёт крутыма бе́решками. Не играй, Сотко, в звонцяты́ гусьли». — «Как жо я отзовусь?» — «А ты скажи: гусе́льни у мня струны потравились — не могу больше играть». Он утром ставаёт, опеть приказыват цярь играть. — «Нет, не могу играть, гусельни струны у мня потравилиси». — «Ну, Сотко, я назавтрея соберу тебе триста деви́ць, выберай себе невёсту». Тот день прошол, он повалилсэ спать. Опять Богородиця пришла к ёму: «Ой же ты, Сотко-купець богатыя! — Выберай себе девицю Чернавицю». Заутра́ ставаёт Сотко. Выбрал себе девицю Чернавицю. И повалилсы на ноць спать. Спал, спал, спал; пробудилсы, гледит: лежит у своей реки, одна рука и одна нога лежит в реки. Увидал он и свой город.

256. ВАСИЛИЙ БУСЛАВЬЕВИЧ

В Новгороде жил был Буслав девяносто лет, жил не старилсы. Оставалось чядо милоё, молоды́й Василей сын Буславьевич. И он стал на